Моника АЙРОНС
	Роман 1-2
	
	О, КОЛОМБИНА!
   	ФАМИЛЬНОЕ КОЛЬЦО
   	

	Моника АЙРОНС
	О, КОЛОМБИНА!


Перевод с английского А.О. Горбатюк






Литературный ПОРТАЛ 


http://www.LitPortal.Ru


Анонс

     Луиза и Алехандро встретились на одном из Карибских островов ясным солнечным днем, но не смогли рассмотреть друг друга, потому что.., были в масках. Оба играли чужие роли. Но маскарадные маски порой помогают раскрепоститься и выявить свою истинную натуру. Печальная, обманутая Луиза стала лукавой и дерзкой Коломбиной, а легкомысленный Арлекин-Алехандро - пылким влюбленным... Эта игра принесет им и радость, и боль.
     Они познают себя и станут другими. Прежде, чем снимут маски...

1

     Тишина... Покой... Первые робкие лучи восходящего солнца бросают нежно-розовые блики на прозрачные воды моря. Легкий пассат колышет листья пальм и сдувает с цветущего гибискуса нежные лепестки, усеивая землю невесомым покрывалом. Время будто скользит мимо благословенного острова, минуют его и беды, и печали...
     Но что это? Нарушая первозданную тишину, издалека послышался надсадный рев мотора, и вскоре показался белоснежный катер, стремительно мчащийся к берегу. Вот он миновал входной шлюз в Главный канал, вот свернул, затормозил у приземистого здания, из него показались два человека, которые полувынесли, полувывели из него третьего и исчезли внутри здания. И опять наступила тишина...
     Алехандро де Эспиноса свернул за угол длинного больничного коридора. Бледные стены больницы навевали на него уныние. Но даже здесь, в обители недугов и страданий, радовали душу лишь выгляни в окно - яркие пятна тропических цветов, пронзительная синева неба и желтые дуги маленьких мостиков, перекинутых через каналы.
     Прислонившись лбом к раме открытого окна, Алехандро смотрел на мерно плещущуюся воду, которая текла по венам острова, пока не достигала "Бел Ампаро", который уже больше трехсот лет служил родовым гнездом графам де Эспиноса. Возможно, сегодня вечером громкий графский титул перейдет к Алехандро, и одна мысль об этом ужасно расстраивала его.
     Надо сказать, мало что могло омрачить жизнерадостный характер Алехандро. Поэтому улыбка всегда сияла на его лице и лукавыми чертиками прыгала в глазах. В распоряжении этого обаятельного тридцатидвухлетнего сына тропиков были свобода, красота и богатство. Никогда еще забота не лежала таким тяжелым грузом на его сердце, как в этот раз.
     Алехандро был глубоко привязан к своему дяде, но еще более он дорожил собственной свободой. И вскоре он должен будет распрощаться и с тем, и с другим!
     Двое подошедших молодых людей прервали поток его невеселых мыслей.
     - Слава Богу, вы приехали! - воскликнул Алехандро, обнимая своего сводного брата Эстебана, который в ответ сочувственно похлопал его по спине.
     С кузеном Диего Алехандро обменялся солидным рукопожатием. Весь облик его родственника выражал благородную сдержанность.
     - Как дела у дяди Родриго? - спросил Диего.
     - Хуже некуда! Я позвонил вам вчера вечером, потому что у него начались сильные боли в груди, но он и слышать ничего не хотел о больнице. А сегодня утром начался сильный приступ, дядя побагровел и начал задыхаться. Я привез его в больницу на катере, и с тех пор торчу здесь, ожидая приговора врачей. Они до сих пор ничего не сказали, ждут результатов анализов.
     - Это не может быть сердечный приступ, - сказал Эстебан. - У него никогда не было проблем с сердцем, хотя жизнь, которую он вел...
     - Могла бы давно угробить кого-нибудь послабее, - добавил Диего. - Женщины, вино, гонки на катерах...
     - Женщины, - эхом отозвался Алехандро.
     - Три разбитых вдребезги гоночных катера, - " вторил ему Эстебан.
     - Ночи, проведенные в казино Монте-Карло!
     - Женщины!
     - Прыжки с парашютом!
     - Альпинизм!
     - Женщины! - снова воскликнули они в один голос.
     Звуки шагов на лестнице заставили их замолчать. Через несколько секунд появилась Фернанда, экономка графа. В детстве одно только суровое выражение ее лица заставляло троих мальчиков бросать свои затеи и бежать в укрытие, где можно было бы спрятаться от ее праведного гнева. Молодые люди поздоровались с ней с уважением, какого, надо сказать, никогда не выказывали ее хозяину. В "Бел Ампаро" она была и оставалась силой, с которой надо было считаться.
     Фернанда поприветствовала их кивком, в котором уважение к их благородному происхождению смешивалось с презрением к мужскому полу как таковому. Она царственно села и извлекла из недр сумки клубок и спицы.
     - Пока никаких новостей, - мягко сказал ей Алехандро.
     В этот момент дверь палаты открылась, и оттуда вышел доктор. Это был пожилой человек, который в течение долгих лет дружил с графом.
     Угрюмое выражение его лица могло значить только одно, и сердца ожидающих сжались от горького предчувствия.
     Доктор взглянул на их скорбные физиономии, неожиданно ухмыльнулся и произнес:
     - Забирайте этого старого дурака, и чтобы глаза мои больше его здесь не видели!
     - Как? А сердечный приступ? - спросил ошеломленный Алехандро.
     - Сердечный приступ, ха! Как бы не так! У него банальнейшее несварение желудка. Фернандита, ты не должна была позволять ему есть так много жареных креветок!
     Фернанда сердито нахмурилась.
     - Будто он меня слушает!
     - Нам можно его увидеть? - спросил Алехандро.
     Громогласный рык из палаты заглушил ответ доктора. Молодые люди поспешили туда и столпились вокруг кровати, на которой сидел розовощекий старик с лицом, обрамленным белоснежными волосами. Он хитро взирал своими карими глазами на взволнованных родственников.
     - Напугал я вас, а? - протянул он.
     - Да, и настолько сильно, что Эстебан примчался сюда с Антигуа, а я проделал долгий путь из Каракаса, - заметил Диего. - И все потому, что кто-то слишком много ест!
     - Не смей так разговаривать с главой семьи, - проревел Родриго. - И вини во всем Фернанду, а не меня. От ее стряпни невозможно оторваться!
     - И потому ты запихиваешь в себя еду, как маленький жадный школьник на бесплатном обеде! - саркастически заметил Диего. - Дядя, когда ты уже будешь помнить о своем возрасте!
     - Если бы я постоянно помнил о своем возрасте, то не дожил бы до семидесяти двух лет, - заметил Родриго. Он указал длинным пальцем на Диего. - Вот когда тебе будет семьдесят два, ты будешь похож на высохший скелет.
     Диего с улыбкой пожал плечами.
     Старик указал на Эстебана.
     - А когда тебе будет семьдесят два, ты будешь еще больше похож на одичавшего плантатора, чем сейчас.
     - Здорово, - ответил Эстебан, ни капельки не обиженный.
     - А на кого буду похож я, когда мне исполнится семьдесят два? - заинтересованно спросил Алехандро.
     - А ты не доживешь до этого возраста. Ревнивый муж какой-нибудь красотки пристрелит тебя задолго до этого.
     Алехандро ухмыльнулся.
     - Дядя, я думаю, что ты больше меня знаешь о ревнивых мужьях. Я тут недавно услышал, что когда ты в последний раз...
     - Все, хватит, убирайтесь отсюда все трое!
     Фернанда отвезет меня домой.
     Алехандро, Эстебан и Диего вывалились из больницы и прислонились к ее прохладной белоснежной стене. Послышался дружный вздох облегчения.
     - Мне нужно выпить, - сказал Алехандро и, не теряя времени, направился прямиком к ближайшему бару.
     Два его родственника последовали за ним, и вскоре все трое уселись за столик под тростниковым навесом.
     Поскольку Алехандро жил здесь, на острове Регонда, Эстебан на Антигуа, а Диего и вовсе в венесуэльском Каракасе, они очень редко виделись, и потому сейчас несколько минут ушло на то, чтобы подытожить изменения, произошедшие с каждым из них за время разлуки.
     Эстебан изменился меньше всех. Как справедливо заметил дядя Родриго, добродушный Эстебан был прирожденным плантатором. Он предпочитал чувствовать жизнь на ощупь, на вкус, на цвет, и очень редко обращался к помощи книг.
     Сейчас он выглядел еще более основательным, чем раньше, но его загорелое лицо по-прежнему хранило доброе и мягкое выражение.
     Диего был более напряженным и закрытым, чем раньше, отдалившимся от обычных смертных. Он обитал в мире венесуэльской финансовой аристократии и, казалось, только там чувствовал себя счастливым. Диего жил очень богато и покупал только самые лучшие вещи, но не потому, что это ему нравилось, а скорее потому, что иное даже не приходило ему в голову.
     Что касается Алехандро, его жизнерадостная натура была просто предназначена для двойной жизни, которую он и вел. С одной стороны, как наследник графа, он должен был жить в "Бел Ампаро", но у него также было скромное бунгало, куда он мог свободно приходить и уходить в любое время.
     Его внешность стала более выразительной, прибавилось больше шарма, а также решимости жить так, как он хочет. Друзья знали, что под внешней мягкостью Алехандро скрывается по истине ослиное упрямство, с которым никто не смог бы совладать.
     Никто из братьев не произнес ни слова, пока они не выпили по первому бокалу хереса.
     Наконец Алехандро сказал:
     - Честное слово, можно свихнуться, когда тебя доводят почти до ручки, а потом отпускают.
     И как долго у меня будет эта передышка?
     - О чем он болтает? - спросил Диего.
     - Оставь его в покое, - ответил ему Эстебан с хитрой улыбкой. - Разве ты не видишь, человек только что избежал пожизненного заключения, поэтому имеет полное право быть немного не в себе.
     - Смейся, смейся. Между прочим, это ты должен был бы расхлебывать всю эту кашу!
     По иронии судьбы, хоть Эстебан и был старшим братом, наследником графского титула был Алехандро. Их отец, дон Педро, женился на вдове, чей предыдущий "безвременно почивший" муж внезапно воскрес, что автоматически сделало Эстебана незаконным сыном. Мать Эстебана к этому времени уже умерла, и дон Педро снова женился. От второго брака и родился Алехандро.
     Мать Алехандро воспитывала обоих мальчиков как своих сыновей, и никто особо не беспокоился о столь странном положении дел. В семье говорили, что не так уж важно, кто законный ребенок, кто незаконный, ведь граф Родриго женится, у него родится сын, и тогда не надо будет думать, кто из двоих племянников будет его наследником. Но шли годы, граф все не женился, и Алехандро пришлось столкнуться с фактом, что он по закону должен унаследовать графский титул.
     Зачем, спросите вы, так переживать по поводу того, что наследуешь испанский титул, который имеет так мало значения на просторах Карибского моря? Но дело было в том, что это был не просто титул, но и фамилия, принадлежавшая легендарному основателю Регонды, дону Мигелю де Эспиноса. Более трехсот лет графы де Эспиноса верой и правдой служили своей новой родине даже тогда, когда Регонда перестала быть испанской колонией.
     Алехандро любил свою родину, но титул графа железными путами обязательств сковал бы его свободолюбивую натуру. Он молил Бога, чтобы каким-то образом Эстебана восстановили в его правах, и тот сам бы унаследовал титул. Но его старшему брату тоже не улыбалось становиться графом. Его интересовала только земля, он хотел выращивать сахарный тростник и хлопок, а на титул ему было наплевать.
     Поэтому единственная ссора, произошедшая между Алехандро и Эстебаном, случилась, когда Алехандро попытался убедить брата начать судебный процесс по признанию его законным сыном и перестать "увиливать от своих обязанностей". В ответ на это Эстебан прямо сказал, что если младший братишка думает, что он добровольно полезет в эту петлю, Алехандро просто сошел с ума. Тот за ответом в карман не полез, и в результате Диего пришлось разнимать не в меру распалившихся братьев. Будучи сыном младшего брата Родриго и Педро, Диего имел очень мало шансов стать наследником графа, и потому он мог позволить себе с интересом наблюдать разгоревшийся сыр-бор.
     Вот и сейчас он протянул с мнимой задумчивостью:
     - Конечно, рано или поздно это должно будет случиться. Представляю... Граф Алехандро, отец десяти детей, обладатель больших заслуг и такого же живота. - Тут он описал перед собой выразительный полукруг. - И жена ему подстать.
     - Кажется, твоя рубашка стоит больше тысячи долларов. - Алехандро смерил кузена взглядом, угрожающе покачивая бокал с вином.
     - Но-но, это просто шутка! - стал успокаивать его Диего.
     - Не смешно. - Алехандро отпил еще один глоток и скорбно вздохнул. - Совсем не смешно.
     Дом месье Дюпона был вовсе не похож на "Бел Ампаро", но денег в него было вложено не меньше. Наверное, это была самая помпезная постройка в Париже. Эжен Дюпон верил в силу денег, и, в общем-то, больше ничто его в этой жизни не интересовало.
     - Я покупаю только самое лучшее, - объяснял он молодой женщине, которая сидела напротив него в рабочем кабинете. - Вот почему я собираюсь купить вас.
     - Не меня, месье Дюпон, - спокойно ответила Луиза. - А мои таланты частного детектива.
     - Да, конечно. Посмотрите-ка вот на это.
     Он бросил фотографию через стол. На ней Амели Дюпон, единственная дочь Эжена, сидела в лодке, освещенная ярким тропическим солнцем, и улыбалась молодому человеку, поющему под мандолину, в то время как на нее пылко смотрел смуглый юноша с короткими кудрявыми волосами и детским выражением лица.
     - Вот этот тип, который считает, что ему удастся жениться на Амели, чтобы получить ее деньги, - резко сказал Эжен, постучав по изображению поющего пальцем. - Этот тип работает лодочником на одном Карибском острове. Однако Амели он сказал, что на самом деле он вовсе не лодочник, а наследник графа, кажется, его фамилия де Эспиноса. Но я утверждаю, что это полная чепуха!
     Месье Дюпон возмущенно фыркнул и утер со лба пот.
     - Я человек разумный. Будь он действительно этакой шишкой, тогда другое дело. Его титул, мои деньги Достаточно честно, по-моему. Но чтобы аристократ марал свои белые ручки о весла? Я в это не верю. Поэтому вы отправитесь на Карибы и все разузнаете. Когда вы докажете, что он никакой не аристократ...
     - А что, если это не так? - пробормотала Луиза.
     Эжен снова фыркнул.
     - Ваша задача доказать, что он самозванец.
     Луиза поморщилась.
     - Не могу же я доказать, что он самозванец, если он действительно аристократ.
     - Думаю, вы сможете в этом разобраться, ведь вы сами из высшего света, баронесса Луиза де Монтале, разве не так?
     - В личной жизни, да. Но, когда я на работе, я просто Луиза Монтале, частный детектив.
     Она догадалась, что этот ответ не понравился Эжену Ему льстил ее титул, и, когда она с такой легкостью отмела его в сторону, месье Дюпон почувствовал себя обманутым, как ребенок, у которого отняли леденец За день до этого он пригласил мадемуазель де Монтале на ужин, чтобы она познакомилась с Амели. Луизу очаровала чистота и наивность молодой девушки. Было легко поверить, что ей действительно нужна защита от охотников за богатством.
     - Так вот, я хочу, чтобы вы занялись этим, потому что вы лучшая. - Эжен снова вернулся к своей теме. - У вас шикарный вид. Вы ведете себя, как аристократка, и выглядите тоже шикарно, хотя ваша одежда, она...
     - Дешевая, - продолжила Луиза.
     Джинсы и джинсовая куртка были самыми простенькими из всего, что продавались на рынке.
     К счастью, у нее была такая фигура, которая прекрасно выглядела в любой одежде, а если еще прибавить к этому пышную гриву каштановых волос и глаза поразительно глубокого сапфирового цвета, было понятно, что к ней притягивались все взгляды, где бы она ни появлялась.
     - Недорогая, - поправил ее Эжен, охваченный столь редким для него приступом такта. - Но вы сами по себе выглядите шикарно. Аристократов всегда можно отличить, потому что они такие высокие и стройные. Наверное, из-за того, что хорошо питались в детстве, в то время как люди попроще едят то, что посытнее и подешевле.
     - Может, вы и правы, но не в моем случае, - сказала Луиза. - Мне никогда не хватало еды, по! ому что все деньги в семье тратились на скачки. Я работаю, потому что у меня нет ни су за душой.
     - Тогда вам понадобятся богатые вещи, чтобы выглядеть убедительно. У Амели есть счет в "Банк де Франс", я позвоню туда и скажу, что вы можете снимать с этого счета необходимые вам суммы. На Регонде вы должны быть на высоте.
     - На Регонде?
     Луиза быстро отвернулась в сторону окна, чтобы он случайно не заметил ее реакции на название острова. Ведь всего несколько недель назад она планировала провести там свой медовый месяц... С мужчиной, который клялся любить ее вечно...
     Но это в прошлом. Любовь, надежды, все рухнуло с невероятной быстротой, и она бы все отдала, лишь бы ей никогда не напоминали об этом острове, но что уж тут поделаешь.
     - Я выбрал вам самый дорогой отель, - гордо сказал Эжен. - Так что покупайте одежду, только сделайте это побыстрее. Летите на самолете первым классом. Вот вам чек на мелкие расходы. Вы должны там вести шикарный образ жизни, производить эффект.
     - Производить эффект, - тихо отозвалась Луиза, квадратными глазами глядя на сумму, указанную в чеке.
     - Найдите этого донжуана, заставьте его поверить, что вы напичканы деньгами, чтобы он клюнул на вас. Как только это произойдет, дайте мне знать. Тогда я пришлю туда Амели, и пусть она увидит, каков он на самом деле. Ей будет тяжело, но мир полон подлецов, которые охотятся за богатыми девчонками.
     - Да, - с чувством пробормотала Луиза. - В этом вы совершенно правы.
     Вечером, в честь возвращения графа Родриго домой, в величественной асьенде "Бел Ампаро", что переводится с испанского как "прекрасный приют", был устроен торжественный ужин. Четверо мужчин уселись за украшенный богатой резьбой старинный стол, и смуглая служанка стала подавать им изысканные блюда под пристальным надзором Фернанды. Для графа это был обычный ужин, да и Диего не смущало присутствие прислуги и экономки. Но Эстебан и Алехандро чувствовали себя не в своей тарелке и были рады, когда ужин наконец закончился.
     Когда молодые люди уже было приготовились тихо выскользнуть из дома, граф позвал Алехандро в свой кабинет.
, - Мы будем в баре "У Карлоса", - крикнул ему Диего, стоявший у входной двери.
     - Это не может подождать? - умоляюще спросил Алехандро, следуя за дядей в кабинет.
     - Нет, не может, - сурово ответил Родриго. - Необходимо обсудить несколько вещей. Я даже не стану утруждаться и выяснять, все ли слухи, которые я слышал о тебе, являются правдой.
     - Может быт, - с улыбкой пожал плечами Алехандро.
     - Пора бы остановиться. После того, как я предпринял титанические усилия, чтобы ты встретился почти со всеми женщинами высшего света Бразилии и Венесуэлы...
     - Мне не нравятся эти женщины, дядя. Они обращают внимание только на мой будущий титул. Половина из них даже не помнит, как я выгляжу, потому что блеск и слава герба де Эспиноса застилает им глаза!
     - Ты имеешь в виду, они готовы смотреть сквозь пальцы на твой позорный образ жизни из-за уважения к твоему положению?
     - Черт с ним, с положением. И потом, может быть, я не хочу жениться на женщине, которая бы сквозь пальцы смотрела на мой "позорный" образ жизни. Было бы гораздо веселее, если бы она тоже присоединилась к нему.
     - Брак - это не сплошное веселье! - взорвался Родриго.
     - Этого-то я и боюсь.
     - Тебе пора начать вести себя согласно твоему положению в обществе вместо того, чтобы проводить все свободное время с Вальдесами, болтаясь в гондолах.
     - Я люблю управлять гондолой.
     - Вальдесы - славные люди, но у тебя другая дорога...
     В лицо Алехандро бросилась краска, и его покинуло обычное добродушное выражение.
     - Они - мои друзья, и я очень был бы тебе обязан, если бы ты не забывал этого.
     - Вы можете быть друзьями, но ты не можешь жить, как они. У тебя другая судьба. Наверное, я не должен был разрешать тебе проводить так много времени с ними.
     - Ты не разрешал мне, - тихо сказал Алехандро, - потому что я не спрашивал твоего разрешения. И не буду этого делать. Никогда! Дядя, я очень тебя уважаю, но не позволю тебе решать за меня, как жить.
     Весь его милый шарм куда-то испарился, и в глазах появилось такое выражение, которое даже графа заставило вести себя осторожнее. Взглянув на расстроенное лицо дяди, Алехандро сразу же раскаялся в своем приступе упрямства.
     - Но ведь нет ничего плохого в том, что я иногда плаваю на гондоле, - мягко сказал он. В конце концов, это позволяет мне быть в форме после всяческих излишеств.
     - Если бы только это, - высокомерно фыркнул Родриго, почувствовав, что племянник дал слабину. - Я слышал, ты поешь туристам серенады!
     - Но для них Карибская Венеция не Венеция без песен.
     - И ты позируешь для них! - Граф взял фотографию, на которой Алехандро в костюме гондольера пел серенаду для симпатичной темноволосой девушки, в то время как другой гондольер с детским лицом просто сидел сзади них.
     - Мой племянник... - проворчал Родриго, - Будущий граф де Эспиноса позирует туристам в отвратительной соломенной шляпе!
     - Ужасно, - согласился Алехандро. - Я позорное пятно на лице семьи. Но это можно легко исправить! Ты женишься, у тебя родится сын, и честь семьи будет спасена. Я слышал, что ты все такой же энергичный, как и прежде, поэтому проблем...
     - Убирайся отсюда!
     Алехандро с облегчением удалился, и вскоре уже спешил по одному ему ведомым тропам, ведущим к Главному Каналу. Там он увидел несколько снующих взад-вперед длинных лодок.
     Каждый вечер здесь устраивалось специальное шоу, сопровождаемое серенадами и местными песнями. В центральной лодке молодой человек с детским лицом пел мягким голосом какую-то туземную песню. Его голос был слышен далеко вокруг. По окончанию песни он был награжден аплодисментами, и лодки поплыли к причалу.
     Алехандро подождал, пока его друг, Рафаэль Вальдес, помог последнему туристу выбраться из гондолы, и окликнул его:
     - Эй, Рафаэль! Если бы та французская донья услышала тебя сейчас, она бы последовала за тобой на край света... Что случилось? - спросил он, потому что Рафаэль громко вздохнул. Она тебя больше не любит?
     - Амели меня любит, - ответил Рафаэль. Но ее папочка скорее убьет меня, чем позволит жениться на ней. Он думает, что я хочу заполучить ее деньги, но это не правда. Я люблю ее. Когда вы встретились, разве ты не подумал, что она прекрасна?
     - Да, конечно, - сказал Алехандро, тактично удержав при себе мнение, что Амели - просто красивая девчонка со слишком слабым характером.
     Сам он любил женщин, которые бросали ему вызов, заставляли постоянно держаться начеку и испытывать острые ощущения.
     - Ты должен знать, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам, - тепло сказал он.
     - Ты нам и так уже столько помогал, - вздохнул Рафаэль. - Позволил нам встречаться в твоем бунгало, работал вместо меня на гондоле...
     - Подумаешь, ерунда. Мне это понравилось.
     Дай мне знать, когда захочешь, чтобы я снова заменил тебя.
     - Амели уехала во Францию. Она сказала, что постарается уговорить своего отца, но, боюсь, она никогда не вернется.
     - Если она тебя по-настоящему любит, то вернется, - сказал Алехандро, покачав головой Рафаэль засмеялся и дружески стукнул его по плечу.
     - Ну что ты знаешь о настоящей любви? Как только женщины упоминают слово "женитьба", ты делаешь ноги!
     - Шшш! - прошипел Алехандро и оглянулся. У моего дяди повсюду есть уши. Пойдем-ка лучше в бар "У Карлоса", присоединимся к Эстебану и Диего за стаканчиком хереса.
     Два дня спустя Луиза вылетела в Регонду. Ближайший к острову аэропорт располагался на соседней Косте. Замерев в кресле, девушка наблюдала, как пилот виртуозно посадил самолет на короткой полосе, которая заканчивалась прямо в море. Спустя несколько минут она спустилась на благословенную землю и теперь с показным высокомерием наблюдала, как ее необъятный багаж грузят на катер, принадлежащий отелю "Санта Лучия".
     Лодка вышла в море, освещенное стоявшим высоко в небе солнцем. На изумрудной поверхности воды играли ослепительные золотые блики. И Луиза, ошеломленная открывшейся красотой, быстро забыла о своей печали и о роли напыщенной богачки, которую ей надо было играть.
     Слева она видела россыпь мелких коралловых островов. Справа море простирало лазурные дали до горизонта.
     - Смотрите, сеньорита, - сказал лодочник с гордостью, показывая в сторону Регонды.
     Сначала Луиза видела лишь общий силуэт острова, зелень пальм, ослепительно-белые полосы чего-то непонятного, крошечные домики, то тут, то там проглядывающие сквозь листву.
     Но постепенно картина начала проясняться, и она застыла, не желая пропустить ни капельки из того, что видела. Лодка тем временем стала замедлять ход.
     - В систему каналов надо входить очень медленно, - объяснил ей лодочник, - чтобы не создавать больших волн. Мы вплываем в канал Любви, а он приведет нас к Главному каналу и к отелю "Санта Лучия".
     Внезапно исчезли яркие краски моря, лодка погрузилась в спасительную тень, отбрасываемую высокими стенами мраморного канала. Луиза стала смотреть на окружающее ее великолепие цветущих садов, очаровательные белые или терракотовые домики и пронзительно-синее небо.
     Через несколько минут стены раздвинулись, и они поплыли по Главному каналу по направлению к величественному дворцу в колониальном стиле, который в свое время был резиденцией губернатора Регонды. К отелю "Санта Лучия".
     На причале несколько рук сразу протянулись к ней, чтобы помочь выбраться из катера и проводить в отель. Она величественно вошла в массивные двери, сопровождаемая целой вереницей смуглых туземных носильщиков с ее багажом.
     - В Королевский номер, - приказал носильщикам надменный тип за стойкой.
     - Королевский номер... - эхом отозвалась изумленная Луиза. - Вы уверены, что тут нет никакой ошибки?
     Но ее уже подхватили под руки и сопроводили на второй этаж, где услужливо раскрытые позолоченные двери вели в огромный номер. Все вокруг действительно подтверждало, что это жилище королей, включая изысканную старинную мебель восемнадцатого века.
     Сбоку находилась еще одна двойная дверь.
     Войдя в нее, Луиза попала в спальню с кроватью, в которой, наверное, мог бы поместиться целый полк. Подобная роскошь была для Луизы в новинку, и она в некотором ошеломлении разглядывала комнату. Тут появилась расторопная горничная, чтобы распаковать ее багаж. Луиза вовремя вспомнила про совет Эжена "производить впечатление" и дала ей такие огромные чаевые, чтобы о постоялице из Королевского номера заговорили даже в этом, привыкшем к богатству и расточительности месте.
     Когда прислуга ушла, Луиза молча села на диван. Было странно оказаться здесь одной, в то время как совсем недавно она предвкушала, как будет проводить свой счастливый медовый месяц вместе с Жюлем.
     Мне нужно научиться вспоминать о нем без боли, подумала она.
     Жюль Леблан считал, что у мадемуазель Луизы де Монтале, дочери барона де Монтале, где-то неподалеку спрятан сейф, полный семейных сокровищ. Он пылко ухаживал за ней, шептал на ушко волшебные слова, которые заставляли ее парить в облаках любви. Но вскоре крылья были безжалостно подрезаны, и Луиза упала в объятия невыносимой реальности.
     Жюль жил, ни в чем себе не отказывая. Как Луиза узнала позднее, все его богатство было в кредит Она не интересовалась размером его кошелька, потому что ей была важна лишь его любовь. Но и богатство, и любовь были иллюзией, пшиком...
     Однажды вечером, когда они ужинали в "Георге IV", он показал ей рекламную брошюру Регонды.
     - Я уже заказал нам билеты на самолет, сказал он. - Нам будет так хорошо там в медовый месяц!
     - Но, милый, это так дорого!
     - Ну и что! Деньги созданы для того, чтобы их тратить.
     Она прервала его, нежно прикоснувшись к руке;
     - Не стоит так много тратить на меня, ведь деньги - это далеко не все.
     Его удивленное лицо должно было о многом поведать ей, но она тогда не обратила на это внимания.
     - Да, но они во многом помогают.
     А затем она сказала, и память об этом до сих пор болью отзывалась в сердце:
     - Ты ведь не думаешь, что я выхожу за тебя замуж из-за денег? Я, люблю тебя, и мне важен только ты. Даже если бы ты был таким же бедным, как я, это не имело бы никакого значения!
     Он напрягся, и в его глазах появилось очень странное выражение.
     - Это что, какая-то проверка? Ты ведь баронесса де Монтале!
     - Одним титулом сыт не будешь, у меня нет ни су.
     - Я слышал, что однажды твой дедушка проиграл сорок тысяч франков на скачках.
     - Вот именно! Так же поступал и мой отец, поэтому я осталась без наследства.
     - Но у вас ведь есть собственность, земли...
     Теперь она начала осознавать ужасную правду, но всеми силами пыталась спрятаться от нее.
     - Разве я похожа на землевладельца?
     - Брось, ты меня просто разыгрываешь!
     Наконец Луиза убедила его в том, что это правда, и это был последний раз, когда она видела Жюля. Перед уходом он достал письмо от кредиторов и помахал им перед ее носом с горестно-саркастическим выражением лица.
     - Ты хоть представляешь, сколько я на тебя потратил? И ради чего? Ну что ж, прощай!
     И он вылетел из "Георга IV", даже не заплатив за ужин.
     Сидя в тишине Королевского номера, Луиза поняла, что настало время распрощаться с прошлым. Ей предстояла встреча с другим охотником за богатством, но на этот раз он будет жертвой, а она преследователем, мстителем за всех обманутых женщин.
     Она приняла душ в ванне из мрамора и стала выбирать себе наряд для первого выхода на столь важное и ответственное дело. Наконец она вышла из отеля, одетая в оранжевое шелковое платье. Золотой кулон на шее, золотые сережки и босоножки золотистого цвета довершали общую картину. Конечно, выглядело это несколько вызывающе, но Луизе нужно было с первого раза произвести впечатление роскоши и богатства, и потому игра стоила свеч.
     Она снова вынула из сумочки фотографию, чтобы хорошенько запомнить его лицо. На молодого человека с детским лицом она не обратила никакого внимания. Нет, ей нужен был певец, играющий на мандолине, самоуверенный болван, который улыбается Амели и без сомнения поет ей сладкие слова любви. Крыса!
     Несмотря на то, что каналов на острове было не так уж много, желающих покататься по Карибской Венеции было хоть отбавляй, а значит, было много и гондольеров.
     Луиза понимала, что найти одного единственного гондольера среди столь многих будет нелегко, но она заранее подготовилась к этому. Сев в туристический катер, она устроилась на самом его носу, вооруженная мощным биноклем.
     В течение часа катер двигался вдоль каналов, подплывая к остановкам то на одной, то на другой стороне, а Луиза высматривала свою добычу, но тщетно. На конечной остановке она снова села в лодку, чтобы начать все заново, и внезапно увидела его.
     - Всего на секунду его лицо мелькнуло вдали, гондола скользнула между двумя зданиями, и, пока она пыталась настроить бинокль, исчезла за поворотом.
     Лодка только-только отчалила. Луиза сделала отчаянный прыжок и преодолела расширяющуюся полоску воды. Свернув на улочку между двумя бунгало, она бросилась в сторону еще одного канала. Гондольер точно должен быть где-то здесь.
     Она взобралась на мост и увидела гондолу, направляющуюся прямо к ней. Лицо гондольера было скрыто под соломенной шляпой.
     Подними голову, мысленно молила она, взгляни наверх.
     Он уже почти достиг моста, еще мгновение, и будет поздно. Движимая отчаянием, она сняла с ноги туфлю и бросила ее вниз. Туфля ударила гондольера по шляпе, сбила ее и приземлилась как раз ему под ноги.
     Он посмотрел наверх, и Луиза увидела лицо, которое искала по всей Регонде. Улыбка в черных глазах, казалось, загипнотизировала ее, и она не смогла не улыбнуться в ответ.
     - Здравствуйте, прекрасная сеньорита, - сказал Алехандро де Эспиноса.

2

     Как только он произнес эти слова, гондола исчезла под мостом. Луиза запрыгала на одной ноге на противоположную сторону, увидев, что он правит к берегу. Она торопливо взглянула на фотографию, чтобы увериться, что нашла нужного мужчину. Да, это он улыбается Амели и играет на мандолине.
     Слава Богу, что у него нет пассажира, подумала она, сходя с моста к месту, где он причалил лодку.
     - Извините, - прокричала она еще издалека. - У меня подвернулась нога, туфля слетела и упала между перил моста прежде, чем я успела ее поймать. Вы не поранились?
     Он ухмыльнулся, подняв вверх изящную босоножку с невероятно высоким каблуком.
     - Я ранен, и очень серьезно. Но не в голову... - Он галантно поклонился, указав на свое сердце.
     Это было именно то, чего она и ожидала.
     Знакомые уловки. Ну что же, к этому я готова, подумала она. Берегись, гондольер, охота начинается!
     Он поднялся по ступенькам, ведущим от канала вверх.
     - Если вы присядете, я должным образом верну вам то, что вы потеряли, - сказал он.
     Она села на самую верхнюю ступеньку и почувствовала, как ее щиколотку обхватили сильные теплые пальцы. Он надевал ей босоножку, серьезно нахмурив брови.
     - Спасибо... Рафаэль.
     Он слегка вздрогнул.
     - Рафаэль?
     - Так тут написано. - Луиза указала на ярлык с именем, пришитый справа на форму гондольера.
     - Да, да, конечно, - поспешно сказал Алехандро.
     Он совсем забыл, что матушка Рафаэля имела обыкновение пришивать ярлыки с именами на форму своему мужу, двум братьям и трем сыновьям. Неважно. Он скажет ей его настоящее имя. Но тут он вспомнил, что все еще держит ее ногу в своей руке, взглянул вверх и увидел вопросительное выражение глаз. И все мысли разом покинули его бедную голову.
     - Вы недавно на Регонде? - спросил он.
     - Я только сегодня приехала.
     - Тогда примите мои сожаления, что начало вашего пребывания здесь ознаменовалось такой досадной неприятностью. - Он снова взглянул на ее ноги. - Но должен сказать, что каменные мостовые не пощадят ваших туфель.
     - Я глупо поступила, что надела такие высокие каблуки, правда? - спросила она, умудрившись очень натурально смутиться. - Но я просто не знала. Регонда - такой особенный остров, и никто меня не предупредил.
     Тут она приняла одинокий и потерянный вид.
     - Ужасно, - сочувственно сказал он. - Просто стыд, что молодая прекрасная женщина остается одна, где бы она ни была, но когда это случается здесь, это настоящее преступление против природы!
     Казалось, что он сказал это от всего сердца.
     Хорошо, что у Луизы заранее было припасено оружие против этого.
     - Наверное, мне лучше вернуться в отель и надеть более подходящие туфли, пока со мной еще что-нибудь не случилось.
     Она внезапно поняла, что его пальцы все еще держат ее за щиколотку.
     - Вы не против? - спросила она и аккуратно высвободила свою ногу.
     - Извините! - Он убрал руку и снова взглянул на нее. - Я могу довезти вас до отеля?
     Она с благодарностью кивнула, и он протянул ей руку, сводя вниз по ступенькам.
     - Аккуратно, - сказал он, помогая ей залезть в лодку, которая закачалась так, что заставила Луизу схватить гондольера за плечи, чтобы не упасть.
     - Садитесь сюда, - сказал он, указывая на сиденье, обращенное лицом к корме. - Будет лучше, если вы не будете сидеть лицом вперед. В это время можно ослепнуть от блеска заходящего солнца, и тогда у вас заболит голова, - добавил он.
     - Конечно, я сяду туда, куда вы скажете, - кротко согласилась она.
     По расчетам, солнце должно было заходить как раз в противоположной стороне, но Луизе понравилась его стратегия.
     К тому же она могла сесть, вытянув под его внимательным взглядом свои длинные ноги. Конечно, соблазнять гондольера надо было размером кошелька, но ведь и дарами матушки природы пренебрегать не стоит.
     Гондольер отчалил, и в течение какого-то времени лодка, мягко покачиваясь, плыла по узким каналам, в которые спускались ветки цветущего олеандра и гибискуса. Ароматы сандалового дерева смешивались в воздухе с сильным запахом ванили и цветущей тиары. Завороженная, Луиза впитывала очарование этого места каждой своей клеточкой.
     Он умен, вдруг подумала она, потому что знает, когда не стоит разрушать очарование разговорами. Тишину нарушал лишь тихий плеск его весла. Чары Регонды возымели свое действие, заставив Луизу забыть обо всем, кроме окружающего великолепия.
     - Это совсем другой мир, - тихо сказала она. Будто на другой планете.
     - Да, - сказал он. - Именно так.
     Казалось, они плывут уже вечность, от одного диковинного вида к другому. Множество ярких впечатлений перемешались у нее в голове.
     Она смутно припомнила, что находится здесь вовсе не за этим. Нужно обольстить человека, который стоит на корме лодки и управляет этой громадиной с такой легкостью, будто это перышко.
     Луиза посмотрела на него и поняла, почему Амели не смогла противостоять его чарам. Он был высоким, довольно худым, но в его теле была сила. Под внешней мягкостью скрывалась сталь, и это взволновало ее.
     Гондола свернула в более широкий канал, и внезапно Луизу ослепили лучи солнца. Она прикрыла глаза рукой, и гондольер сразу же снял с себя соломенную шляпу и бросил ей.
     - Наденьте это, - сказал он. - Сегодня жаркое солнце.
     Луиза надела шляпу и откинулась назад, наблюдая, как солнце золотом отражается на медной коже лица и шеи мужчины. Какие у него красивые глаза, подумала девушка, и в них плавают смешинки. Он так часто улыбается... Вот и сейчас, склонив голову на бок, словно приглашает разделить ведомую ему одному шутку...
     - Мы скоро приплывем? - спросила Луиза.
     - Куда? - спросил он, удивленно подняв брови.
     - К моему отелю.
     - Но вы не сказали мне, где остановились.
     - А вы меня не спросили. И как мы узнаем, что двигаемся в правильном направлении?
     Пожатие плеч без слов сказало, что это не так уж важно. Луиза чуть было не согласилась, но тут же взяла себя в руки. Ведь надо было дать ему понять, что она просто купается в деньгах. А название отеля говорит само за себя, ведь так?
     Девушка взглянула на часы. Боже мой, я уже целый час прохлаждаюсь в его компании! - ошеломленно подумала она.
     - Отель "Санта Лучия", - сразу же раздался твердый приказ.
     Гондольер не казался очень впечатленным названием.
     - Отличный отель, сеньорита, - сказал он. - Надеюсь, вам там нравится.
     - Признаться, Королевский номер немного великоват для меня одной, - последовал небрежный ответ.
     - Очень жаль, что сеньорита одна, - заметил он. - Может быть, ваши друзья скоро приедут и займут вторую спальню?
     - Вы жили в Королевском номере?
     - Я бывал там, - туманно ответил Алехандро.
     Это была правда. Его друзья из Америки регулярно останавливались там, и он не раз сидел с ними за бокалом вина в этих роскошных апартаментах.
     Держу пари, я знаю, когда ты бывал там, подумала Луиза, а потом запрятала свой цинизм подальше.
     - Когда приедут ваши друзья, будет намного лучше, - повторил он.
     - Не будет никаких друзей. Я приехала одна.
     Гондола уже подплывала к пристани перед отелем, и он наклонился, чтобы помочь Луизе выйти.
     - Сколько я вам должна? - спросила она.
     - Нисколько.
     - Нет, я должна заплатить, вы ведь потратили на, меня целый час своего времени.
     - Нисколько, - повторил гондольер, и Луиза почувствовала, как его рука сильнее сжала ее запястье. - Пожалуйста, не оскорбляйте меня деньгами.
     Его черные глаза удерживали ее взгляд, приказывая делать то, что он хотел.
     - Я не хотела обидеть вас, - медленно сказала она. - Просто...
     - Просто за деньги можно купить все, - закончил он за нее. - Но только не то, что не продается. Послушайте, - он вдруг заговорил с внезапной настойчивостью, - не стоит быть одинокой на Регонде. Это очень плохо.
     - Но у меня нет выбора.
     - Нет, есть. Позвольте показать вам мой остров.
     - Ваш остров?
     - Да, мой, потому что я люблю его и знаю, как не знает его никто из приезжих. Я бы хотел, чтобы вы тоже полюбили его.
     Блеск его глаз был почти непереносим. Она резко втянула в себя воздух. Ну что же, разве все ее предки не были игроками?!
     - Я согласна, - сказала она.
     - Тогда я буду ждать вас в семь часов в баре "У Фелипе". Это прямо за углом. И наденьте прогулочные туфли!
     Несколько секунд Луиза смотрела, как он отплывает, а потом заспешила к себе в номер, довольная, что у нее будет достаточно времени, чтобы собраться с мыслями.
     Сделать это было нелегко. Всего один его взгляд все перевернул в ней, и теперь нужно было разобраться во всем этом беспорядке. Луиза с размаху уселась в пышное кресло.
     Ну что же... Часть первая успешно выполнена: подозреваемый найден, контакт с ним установлен. Заложен фундамент для проведения части номер два!

3

     Алехандро отплыл от отеля прежде, чем кто-нибудь мог бы узнать его. Через несколько минут он уже сновал на гондоле по маленьким каналам на задворках, где жили семьи гондольеров и где они содержали свои суденышки.
     Когда Алехандро вошел в дом Вальдесов, он нашел Рафаэля сидящим перед телевизором.
     Шел футбольный матч между бразильской и венесуэльской сборной. Не говоря ни слова, он взял из холодильника бутылку пива и уселся рядом с другом. По обычаю, они не разговаривали, пока не закончился первый период. Затем Алехандро положил на стол деньги, которые заработал за этот день, почти удвоив сумму из своего кармана.
     - Я смотрю, у меня сегодня был очень хороший день, - с уважением сказал Рафаэль, пересчитав деньги.
     - Прекрасный. Тебя можно ставить всем нам в пример.
     - Может быть, я заслужил выходной? - добавил Рафаэль с усмешкой.
     - Несомненно, что ты, то есть я, это заслужил, - сказал Алехандро и потер ноющие мышцы рук.
     - Вероятно, тебе пора вернуться к торговле сувенирами?
     Алехандро основал собственный бизнес, получив таким образом независимость от дяди. Он владел двумя фабриками на соседних островах, на одной из которых делались прекрасные украшения из местного жемчуга, а другая производила сувениры для туристов.
     - Думаю, да, - ответил он Рафаэлю без всякого энтузиазма. - Просто сейчас... Рафаэль, с тобой никогда не случалось такое, что в результате случайной встречи вдруг менялась вся твоя жизнь?
     - Конечно. Именно так было, когда я встретил Амели.
     - И что с этим делать?
     - Друг мой, ты сам уже все сказал. Не знаю уж, что с тобой приключилось, но уже поздно поворачивать обратно, так ведь?
     Важное решение требует серьезного подхода, поэтому Луиза открыла необъятных размеров гардероб, чтобы выбрать среди огромного количества платьев то, что подойдет для сегодняшнего вечера.
     - Ну зачем я согласилась все это купить? пробормотала она.
     После разговора с Эженом она послушно отправилась в "Галери Дюбуа". Персонал бутика уже был проинструктирован месье Дюпоном. Зная вкус последнего, она поняла, что купленные наряды сделают ее похожей на рождественскую елку, поэтому Луиза сопротивлялась изо всех сил.
     Ее любимым стилем была спокойная и элегантная классика. Выбрав себе четыре наряда, она решила остановиться на этом, но менеджер бутика была просто шокирована подобной скромностью.
     - Месье Дюпон сказал, что вы должны купить одежду не менее чем на двадцать тысяч, - прошептала она, - Двадцать ты... Ни за что!
     - Он будет недоволен, если мы не оправдаем его ожиданий. Я могу потерять работу, - умоляюще сказала менеджер.
     Луизе пришлось внять ее мольбам и подойти к покупке одежды со всей ответственностью. В результате она стала обладательницей пяти коктейльных платьев, двух изысканных вечерних платьев, трех пар джинсов от известных дизайнеров, кучи кофточек, целой груды шелкового нижнего белья и коллекции летних костюмов.
     Дорогая косметика, духи и несколько чемоданов, чтобы вместить это великолепие, заканчивали список.
     Теперь она критическим взглядом окидывала свое добро. Наверное, кому-то это задание показалось бы воплощением всех мечтаний. Золушка приезжает на бал! Вот только "прекрасный принц" покинул ее задолго до этого...
     Ну зачем она приняла предложение приехать сюда, где все напоминало ей о разрушенных мечтах? Неужели у меня тогда помутилось в голове? - рассеянно подумала она.
     Но тут же одернула себя. Стоп, хватит распускать нюни! Есть шанс заставить мужчину заплатить за его преступления против женщин, и она сделает это!
     В назначенное время Луиза вышла из отеля, одетая в бледно-голубое платье из органзы. Ее туфли серебряного цвета имели трехсантиметровый каблук, и это было самое маленькое, что она нашла.
     Бар "У Фелипе" был совсем небольшим заведением, со столиками внутри и под открытым небом, с нескольких сторон его ограждали шпалеры, увитые розами. В общем, место было очень уютным, но кое-чего там все же не хватало. Даже не кое-чего, а кое-кого: гондольера!
     Этого она не ожидала.
     Будь благоразумной, подумала она. Он просто опаздывает, так же, как и ты. В этом-то и дело, ответил внутренний голос. Он же вроде бы должен соблазнять меня, а какой это соблазнитель, если он даже не пытается прийти вовремя?!
     Сжав кулаки и выпрямившись, она пошла к выходу, но столкнулась в дверях с каким-то мужчиной.
     - Боже мой! - Возглас Алехандро был полон нескрываемого облегчения. - Когда ты не пришла, я решил, что ты передумала. Я тебя повсюду искал!
     - Но я опоздала всего на десять минут, начала оправдываться она.
     - Какая разница, они показались мне вечностью. Я вдруг понял, что не знаю твоего имени.
     Ты исчезла, и я не знал, как найти тебя. Но вот, нашел. - Он взял ее за руку. - Пойдем.
     Он вывел ее из ресторана прежде, чем она осознала, что он принимает решения за них двоих.
     Но она просто последовала за ним, желая увидеть Регонду его глазами.
     Он переоделся в джинсы и рубашку, сияющая белизна которой придавала ему элегантный вид.
     - Ты мог бы меня очень легко найти, - заметила она, пока они шли, держась за руки. - Ты ведь знаешь мой отель.
     - Ты можешь себе представить, что произойдет, если я зайду в "Санта Лучию" и скажу, что со мной познакомилась сеньорита из Королевского номера, и не будут ли они так добры сказать мне ее имя? Думаю, мне пришлось бы уносить ноги прежде, чем меня выкинут из отеля.
     Там хорошо знают, как обращаться с сомнительными типами.
     - А ты сомнительный тип? - с интересом спросила она.
     - Если бы я рассказал в отеле эту сказочку, то служащие, несомненно, сочли бы меня самым подозрительным субъектом из всех, кого они видели. Так куда мы отправимся?
     - Ты знаток Регонды, а не я. Тебе и решать.
     - Ну что же. Тогда я советую начать с мороженого.
     - Здорово, - сразу сказала она.
     Одна мысль о мороженом почему-то заставила ее почувствовать себя ребенком. Он сразу заметил это и улыбнулся ей широкой мальчишеской улыбкой.
     - Пошли.
     Он завел ее в лабиринт, в котором улочки и тропинки между белоснежными домами переплетались с каналами в одно целое. Мощеные мостовые, аллеи, где сладко пахло ванилью и сандалом, крошечные мостики, перегнувшись через перила которых они наблюдали за проплывающими суденышками...
     - Здесь так мирно и тихо, - удивленно сказала она.
     - Потому что нет машин.
     - Конечно. - Она оглянулась вокруг. - Я даже сразу не поняла, но это действительно так. - Она снова посмотрела вокруг. - Машины бы здесь не проехали.
     - Правильно, - с удовольствием сказал он. Им здесь нет места. Конечно, остров большой, и если кто-то не хочет тратить несколько часов на пешую прогулку, садится в лодку. Но никто не может притащить эти вонючие, шумные колымаги на мой остров!
     - На твой остров? Почему ты называешь его своим?
     - Каждый островитянин говорит о Регонде, как об острове, который принадлежит ему, хотя на самом деле все наоборот. Регонда очень собственнически относится к своим детям. Куда бы ни отправился житель этого благословенного места, оно зовет его обратно, притягивает его, подобно магниту. - Он прервал свою речь смущенным смешком. - И вот теперь Регонда думает, что нам стоит поесть мороженого.
     Он отвел ее в кафе у маленького канала, где царила такая тишина, будто весь мир забыл об этом месте. Алехандро подозвал официанта и стал разговаривать с ним на языке, которого Луиза не знала, время от времени хитро поглядывая на нее.
     - Ты говорил на испанском? - спросила она, когда официант ушел.
     - На карибском диалекте.
     - Он мало похож на испанский язык.
     - Испанцы давно поселились здесь, и потому язык, конечно, претерпел довольно большие изменения.
     - Наверное, туристам обидно, что они так старались, учили испанский, а потом оказывается, что ничего не могут понять.
     - С туристами мы разговариваем по-английски и по-испански, но среди своих говорим на своем диалекте.
     Тут появился официант с заказом, и гондольер замолчал.
     Взглянув на тарелки, она поняла его хитрые взгляды. Там возвышались целые бастионы ванильного и шоколадного мороженого, не считая двух мисок с шоколадным соусом и со взбитыми сливками.
     - Я заказал шоколадный соус, потому что он мой любимый, - объяснил он.
     - Надеюсь, есть его будешь только ты, - Не беспокойся, если ты его не осилишь, я тебе помогу.
     Она невольно засмеялась, но, встретившись с его глазами, которые молили ее не смеяться, сразу же замолчала.
     - Скажи мне свое имя, - сказал он.
     - Луиза.
     - Просто Луиза?
     - Луиза де Монтале, - неохотно добавила она.
     Он удивленно поднял брови.
     - Аристократка?
     - Очень незначительная.
     - Но у тебя есть титул?
     - Не у меня, у моего отца. Он барон.
     На его лице появилось странное выражение.
     - Барон? - медленно повторил он.
     - Разве это имеет какое-то значение?
     Ей почему-то показалось, что ему пришлось хорошенько встряхнуть себя перед тем, как ответить.
     - Я понимаю, почему ты не, хотела говорить мне об этом. Луиза может делать все, что угодно, но баронесса Луиза не может позволить, чтобы ее подцепил гондольер.
     - А ты ничего подобного не делал, - ответила она, чувствуя себя не в своей тарелке, ведь это она приехала на Регонду специально, чтобы "подцепить" его самого. - Неважно, как мы познакомились, я все равно рада, что это произошло.
     - Я тоже, и мне хочется столько рассказать тебе, но я не могу сделать это сейчас, потому что пока слишком рано.
     - Рано решать, хочешь ли ты рассказать мне о себе?
     Алехандро покачал головой.
     - Нет, - тихо ответил он. - Это я уже решил.
     А тебя не раздражает, что я так много говорю о Регонде? - спросил он. - Наверное, каждый так же думает о своем родном городе.
     - Не знаю, - задумчиво ответила она. - Не думаю, чтобы Марсель можно любить так же сильно.
     - Ты там живешь?
     - Да, но в детстве я жила в поместье отца...
     - А, у папочки барона! Ему, наверное, принадлежит немалое количество земли.
     - Да, просто огромное, - согласилась она и про себя добавила, что эта земля заложена до последнего акра.
     - Итак, ты росла на природе, - продолжил он.
     - Да, и я помню, как здорово там было. Я любила сидеть у окна своей спальни на рассвете и смотреть, как из тумана постепенно начинают выступать силуэты деревьев. Я воображала, что это дружелюбные великаны, которые могут приходить ко мне только в это время, и я сочиняла целые истории об их приключениях... - Она остановилась, спохватившись, что слишком далеко зашла в своих воспоминаниях.
     Но он смотрел на нее, заинтересованно склонив голову набок.
     - Продолжай, - сказал он.
     Она стала рассказывать о своем доме, о детстве, которое провела там, о воображаемых друзьях, потому что настоящих у нее не было. Ее единственный брат был намного старше и не желал играть с такой малявкой. Вскоре она забыла обо всем, чувствуя лишь радость, что может рассказывать о своей жизни такому внимательному слушателю. Никто из семьи не интересовался ее выдумками и мечтами, поэтому она постаралась забыть о них. Но теперь оказалось, что маленькая мечтательница, которая, казалось, исчезла давным-давно в прошлом, никуда не делась, она просто дожидалась часа, когда появится подходящий слушатель.
     В какой-то момент ее рассказа он заплатил за мороженое и вывел ее из кафе, пробормотав что-то насчет того, чтобы поесть где-нибудь в другом месте. Но все это он проделал, не отвлекаясь от нее и не прерывая ее рассказа.
     Они зашли в еще один ресторанчик, и он сделал заказ, не спрашивая ее, что она хочет.
     Так она попробовала "устрицы по-карибски", нафаршированные икрой, политые лимонным соком и поданные на льду. Это было очень вкусно, намного вкуснее, чем обед, приготовленный напыщенным поваром месье Дюпона. Гондольер увидел выражение ее лица и довольно улыбнулся.
     - Мы готовим лучше всех в мире, - заявил он.
     - Охотно тебе верю, - с жаром согласилась она. - Невероятно вкусно!
     - Ты не против, что я делаю заказ за тебя?
     Она отрицательно помотала головой.
     - Я все равно бы не знала, что заказывать.
     - - Тогда ты полностью в моих руках. Хорошо!
     - Я совсем не это сказала, - запротестовала она. - Я лишь разрешила тебе заказывать мне еду.
     - Поскольку мы сейчас едим, это одно и то же.
     - Тогда мне стоит быть настороже, ведь о гондольерах рассказывают много всякого, - лукаво улыбнувшись, сказала она.
     - Да? - удивленно округлил глаза он. - И что же такого ты слышала?
     - Что каждый из вас - настоящий Ромео.
     - Наверное, не Ромео, а Дон Жуан, - поправил ее он.
     - Да? Дон Жуан, который считает, сколько девушек прилетело на каждом самолете?
     - Именно так, - без всякого стыда согласился он. - Потому что мы всегда ищем совершенную девушку.
     - Боже! Кто думает об идеале, если роман всего на несколько дней?
     - Я думаю. Для меня это важно.
     Он больше не шутил, и она была вынуждена тоже перейти на серьезный тон.
     - Но мир полон несовершенства.
     - Конечно, поэтому так важна его противоположность. Ты же знаешь, что совершенство можно искать как в малых, так и в больших вещах. Посмотри вон туда.
     Он указал в окно. Солнце уже садилось, осыпая лучи в каналы и превращая те в светящиеся золотым и пурпурным потоки.
     - Как ты думаешь, архитектор знал, что, когда каналы будут построены, будет достигнут такой потрясающий эффект? - спросил он. - Мне нравится думать, что он знал об этом. Совершенство находится там, где ты ищешь его.
     - Но бывает так: ты думаешь, что нашел его, а потом обнаруживаешь, что ошибался.
     - Да, - сказал он, помолчав немного, - и тогда ничто не выглядит прежним. - Тут он внезапно рассмеялся. - Почему мы такие серьезные?
     Этому придет время позднее.
     - Ты прав, я приехала сюда веселиться.
     Он вопросительно посмотрел на нее.
     - То есть, ты приехала в Регонду, чтобы завязать курортный роман?
     - Нет, конечно. - Вопрос застал ее врасплох. - Не по этому.
     - Что случилось? - спросил он. - Я сказал что-то не то?
     - Нет-нет, все в порядке.
     Его глаза были такими теплыми и участливыми, он так внимательно смотрел на нее, что ее горло сжалось. Она отвела взгляд, чтобы он, не увидел слишком многого.
     - Было просто здорово, - сказала она, показав на пустую тарелку. - Что мы будем пробовать дальше?
     - Калалу, - провозгласил он в ответ.
     - Что это? - Она стала просматривать меню в поисках этого блюда. - Здесь этого нет.
     - Это суп из овощей, мяса крабов и травы калалу. Но здесь его не подают.
     - Мы каждое следующее блюдо будем есть в новом месте? - спросила она, внезапно почувствовав, что для первого дня это будет уже слишком.
     - Конечно, это самый лучший способ ужинать. Пошли.
     Когда они вышли и свернули с облюбованных туристами улиц, петляя по тропинкам между бунгало, посыпанным белоснежным песком, Луиза поняла, что окончательно заблудилась.
     - Зачем было строить каналы на тропическом острове?
     - О, это романтическая история. Хочешь послушать?
     - Конечно!
     - В свое время, когда Христофор Колумб открыл острова в Карибском бассейне, сюда приехало много испанцев, и среди них дон Мигель де Эспиноса-и-Торрес. Он полюбил этот остров с первого взгляда и решил поселиться здесь навсегда. Говорят, у него были свои счеты с тогдашним испанским королем. Дон Мигель был женат на одной знатной византийке и, говорят, очень ее любил. Легенда гласит, что он решил, подобно Навуходоносору, который воздвиг для Семирамиды висячие сады, построить для своей дорогой Марии уменьшенную копию Венеции.
     - Так все это было построено ради одной женщины? - недоверчиво спросила она.
     - Это противоречит здравому смыслу, не правда ли? - улыбнулся ей он.
     - Я верю в здравый смысл, - вызывающе ответила она.
     - Да поможет тебе Бог! Ведь в здравом смысле как раз никакого смысла и нет. Он ничего не может сотворить, потому что является антиподом чуду. Посмотри вокруг и увидишь чудо воплощенным!
     - Не могу с этим не согласиться.
     - Тогда хватит здравого смысла! Никогда не стоит к нему прибегать, ведь он корень всех зол в мире.
     - Боюсь, у меня не получится, - призналась она. - Меня вырастили полной здравого смысла, практичности, надежности...
     Он зажал уши руками и закричал:
     - Хватит, хватит! Я больше не выдержу ни одного из этих ужасных слов. Нужно поскорее накормить тебя, чтобы ты выздоровела.
     И он подтолкнул ее в сторону ресторанчика, едва различимого среди теней, Пока Луиза пробовала очередной кулинарный шедевр, Алехандро продолжил свой рассказ:
     - Конечно, не все в этом городе построил дон Мигель. Его в свое время называли сумасшедшим, но, когда заметили, что каналы спасают город от наводнений в период штормов, сразу приумолкли. За триста лет существования Регонды каналы достраивались, особенно в последнее время, когда "Карибская Венеция" стала привлекать туристов.
     Он закончил свое повествование и с удовольствием посмотрел на пустую тарелку Луизы. И тут, словно оправдывая его худшие ожидания, чья-то рука похлопала его по плечу, и радостный голос произнес:
     - Эй, Алехандро! Не ожидал увидеть тебя здесь!
     Это был Бегиве, близкий друг и директор его жемчужной фабрики, который к настоящему моменту, видимо, принял уже не одну рюмочку, а потому был полон любви ко всему миру.
     Его темнокожая физиономия так и сияла.
     Алехандро напрягся и посмотрел на Луизу, которая, слава Богу, была полностью поглощена кормлением котенка, забравшегося под их стол. Она не услышала, как Бегиве назвал его Алехандро, но катастрофа приближалась с невероятной быстротой. Схватив друга за локоть, Алехандро пробормотал на карибском диалекте:
     - Привет, дружище. Сделай мне одолжение: исчезни.
     - Это не очень-то по-дружески с твоей стороны, Але...
     - А я и не настроен по-дружески. Будь хорошим парнем, иди поболтай с кем-нибудь еще.
     Бегиве удивленно уставился на него, но потом наконец разглядел Луизу, и его лицо прояснилось.
     - А! Прекрасная сеньорита. Познакомь меня с ней!
     - Если ты не уйдешь, я познакомлю тебя с ближайшим каналом. - Алехандро произнес эту угрозу, не переставая улыбаться.
     - Ну ладно, ладно, - стал успокаивать его Бегиве, отступая. - Если все так серьезно...
     - Я тебя предупреждаю, еще одно слово...
     - Все, ухожу, ухожу.
     Алехандро проводил его взглядом и вздохнул.
     Нужно бы отвести Луизу в какое-нибудь место, где никто не мог его знать. Но где же, Пресвятая Дева, найти в Регонде такое место?
     Конечно, вскоре ему придется рассказать ей о своем невинном обмане, но прежде следовало все хорошенько обдумать.
     - Если ты уже закончила, давай снова пройдемся, - сказал он. - Увидишь, как изменилась Регонда.
     Она поняла, что он имел в виду, когда они вышли наружу. Ночь соткала из темноты совсем другой остров. Растворились маленькие аллеи и бунгало, остались лишь огни, отражающиеся в темной воде подобно драгоценным камням. Он довел ее до середины моста и встал сзади, не мешая ее собственному восприятию красоты ночи.
     Луиза смотрела и слушала, как зачарованная.
     Где-то вдалеке слышались звуки мандолины.
     К ним, беззвучно скользя по воде, приближалась гондола. Луиза перегнулась через перила моста и стала смотреть на лодку, в которой сидела, целуясь, парочка влюбленных. Наконец они оторвались друг от друга, и их лица осветили фонари на мосту.
     Луиза почувствовала, как в животе образовывается ледяной ком. Мужчина в лодке... Не может быть... Ей показалось. Когда гондола исчезла под мостом, она побежала на противоположную сторону, тщетно пытаясь разглядеть мужчину. Теперь был виден только его затылок, но почему-то это только укрепило Луизу в мысли, что она видела Жюля.
     Богатая невеста, медовый месяц на Регонде... Ведь он все представлял себе именно так.
     Но со времени их расставания прошло всего четыре месяца. Неужели он так быстро заменил одну невесту другой? Внезапно она снова оказалась охваченной старой болью и разочарованием.
     - Луиза, что случилось?
     Она почувствовала, как ее обхватили сильные руки Алехандро и развернули к нему лицом.
     - Скажи мне, в чем дело?
     - Ни в чем.
     - Этот мужчина, ты его знаешь?
     - Нет, я ошиблась, это не может быть он, не так скоро, и только не здесь. Я не знаю... Не хочу говорить об этом.
     - Понимаю, - медленно сказал он. - Вот так, значит.
     - Ты ничего не понимаешь, - сердито закричала она. - Ты ничего не знаешь.
     - Ты любила его и думала, что будешь здесь вместе с ним. Это совершенно ясно. И это было не так давно. Значит, ты все еще любишь его?
     - Это был не он, - тоскливо сказала она. - Просто кто-то, кто был на него немного похож.
     - Ты не ответила на мой вопрос. Ты все еще любишь его?
     - Да. Нет. Я не знаю. Я ничего не знаю!
     - Вы собирались приехать на Регонду в медовый месяц?
     - Да, - вздохнув, ответила она.
     - И сейчас ты приехала сюда одна, чтобы подумать о том, что могло бы быть?
     Это было последней каплей.
     - Глупости! - резко сказала она. - Абсолютная чушь! Как ты мог предположить, что я похожа на какую-то мокрую курицу, которая непрерывно оплакивает потерянную любовь? Из всей сентиментальной чуши, которую я когда-либо слышала, это...
     - Браво! Браво! - засмеялся он. - Я знал, что ты сильная. Как бы он с тобой ни поступил, он не смог сломать тебя! Ну не сердись так! Может, последуем за ним и окунем в воду?
     - Глупый, зачем нам это делать?
     - Как предупреждение всем мужчинам быть осторожными в отношении к женщинам.
     - Забудь о нем, - поспешно сказала она.
     - Да, забудем о нем и подумаем лучше, что мы будем делать завтра. Есть столько всего, что я хочу тебе показать.
     - А как же гондола? Ты ведь зарабатываешь ею на жизнь.
     - Только не завтра. Завтра я буду думать только о тебе.
     - Правда? - поддразнила его она. - А если у меня есть другие планы? Может быть, я хочу побыть одна.
     - Правда?
     - Нет, - тихо ответила она.
     - Мы можем поехать на берег моря. Я уверен, что лучшего пляжа ты нигде не увидишь.
     - Что-нибудь еще?
     - Еще самое лучшее купание и самая лучшая компания, то есть я.
     Алехандро ухмыльнулся, словно приглашая ее посмеяться над ним, а потом внезапно обнял ее и привлек к себе, но не стал целовать, словно одного прикосновения ему было достаточно. Он слегка наклонился и дотронулся до ее лица рукой, внимательно изучая его.
     - Луиза, - прошептал он. - Я так много... Но не сейчас, еще не пришло время.
     Все это было слишком приятно, слишком нереально.
     - Я не могу, - сказала она. - Я не могу увидеться с тобой завтра.
     - Тогда послезавтра.
     - И послезавтра тоже, - сказала она с отчаянием. - Я еду домой. Не нужно было приезжать сюда. Пожалуйста, отпусти меня.
     Он не пытался задержать ее, когда она вырвалась из его рук и побежала к ближайшей улочке. Через минуту ее шаги замедлились, а затем она совсем остановилась. Во все стороны тянулись одинаковые бунгало, и она не имела ни малейшего представления о том, где находится. Вытащив карту, она попыталась понять, куда идти.
     Бесполезно.
     - Ну вот, я потерялась, - простонала она.
     - Не потерялась, пока я рядом, - ответил он, возникая будто из ниоткуда. - Я отведу тебя в отель, это недалеко.
     Действительно, они оказалась перед отелем всего через десять минут.
     - Ну вот, - сказал он. - Моя помощь тебе больше не нужна.
     - Тогда нам надо попрощаться. - Она протянула руку. - Спасибо за прекрасный вечер. Извини, что все так внезапно закончилось.
     - Разве все закончилось?
     - Да, потому что у меня в голове все перепуталось...
     - У меня тоже, ноя принял другое решение.
     - Завтра я уезжаю, - быстро сказала она. Не могу объяснить, но мне не стоило приезжать сюда. Прощай!
     Она говорила все быстрее и быстрее, а потом повернулась и пошла к отелю, не решаясь обернуться.
     Когда Луиза вошла в номер, ее ум снова был спокойным. Чем скорее я выберусь отсюда, тем лучше, подумала она.
     Зазвонил телефон, и она знала, кто будет на другом конце линии.
     - Пожалуйста, не уезжай!
     - Я должна.
     - Ты не должна делать того, что должна. Это будет очень большой ошибкой. Ты просто потворствуешь своему здравому смыслу, - упрекнул он ее. - Уже хватит ему брать над тобой верх. Я буду ждать тебя завтра в десять утра на остановке водного автобуса рядом с отелем. Возьми с собой вещи для купания.
     - Но...
     - В десять часов, и не опаздывай! - И он повесил трубку.
     Она не могла понять, что происходит. Ей, как профессионалу, нужно контролировать ситуацию, но на деле все оказывается совсем не так. Пытаясь собраться с мыслями, она вышла на балкон. На улице не было ни души, лампы отбрасывали мягкие блики на спокойную темную воду.
     Тропическая ночь была полна неведомого Луизе очарования, и это тревожило ее практический ум. А практичность - это очень важная вещь, подумала она, мысленно продолжая свой спор с гондольером. Хотя... Пусть говорит, что хочет. Ее не обманут красивые обертки, в которые он заворачивает слова.
     Но все же, стоя здесь, среди теней, и вдыхая сладкий ночной воздух, она не могла не признать, что Регонда уже взяла ее в плен. Один за другим погасли огни кафе, и вода больше не отражала ничего, кроме белого лика луны. Луиза все стояла и смотрела, желая, чтобы эта ночь никогда не кончалась...
     Резкий звук телефонного звонка заставил ее вздрогнуть. На проводе был ее босс.
     - Как идут дела? - спросил он без всяких проволочек. - Уже есть какие-нибудь результаты?
     - Я приехала только сегодня утром, - запротестовала она.
     - Вы имеете в виду, что еще не встретились с ним?
     - Встретилась.
     - Прекрасно! И он настоящий проходимец, не так ли?
     Она очень осторожно ответила:
     - Месье Дюпон, если бы этот человек был явным проходимцем, ему не удалось бы произвести на Амели такое глубокое впечатление. Нет, он довольно умен и ловок.
     - Вы имеете в виду, он вас очаровал? - спросил Эжен.
     - Конечно, нет! - быстро ответила она.
     - Вы уверены? Как вы сами сказали, он умен и ловок, и, следовательно, знает, как завлечь любую женщину в свои сети.
     - Но я не любая женщина, - сухо ответила она. - Я детектив. Предоставьте это дело мне.
     Она повесила трубку, чувствуя себя так, будто из нее разом ушли все силы. Эжен вернул ее в реальность. Как я могу предаваться мечтам, если знаю об этом мужчине все с самого начала? - подумала она. Это же совершенно непрофессионально! Нет, больше никакой слабости, решила она. Завтра я буду вести себя разумно.
     Алехандро шел по узким улочкам, зная, что его ноги сами знают путь домой. Блуждая в сладостных мечтах, он не заметил двух идущих навстречу мужчин, пока не столкнулся с ними.
     - Извините, - пробормотал он и попытался их обогнуть.
     - Эй, это же мы, - сказал Диего, схватив его за руку.
     - Неужели? - радостно улыбнулся Алехандро.
     - Ты не смотрел, куда идешь, - обвинил его Эстебан.
     Алехандро кивнул.
     - Да, правда. А это дорога домой?
     Для любого островитянина это был в наивысшей степени дурацкий вопрос, потому что здесь все дороги вели домой. Эстебан и Диего посмотрели друг на друга, а затем заняли места по обе стороны от Алехандро, и они продолжили путь вместе.
     Рядом с "Бел Ампаро" рос прекрасный сад, спускающийся к самой кромке воды. Диего сделал знак открывшему им ворота слуге, чтобы тот принес вина, и три брата сели под сенью деревьев, глядя на звезды.
     - Ничего не говори, сначала выпей, - приказал Диего. - Есть лишь несколько неприятностей, которые хорошее вино не в силах вылечить.
     - А у меня нет неприятностей, - сказал ему Алехандро.
     - Тогда что с тобой? - требовательно спросил Диего. - Ты словно с луны свалился.
     - Я влюбился.
     - А! - глубокомысленно покачал головой Эстебан. - Тогда ты точно свалился с луны.
     - Как ее зовут? - спросил Диего.
     Но Алехандро был не настолько опьянен чарами любви, чтобы открывать своему кузену подобные вещи.
     - Исчезни, - дружески посоветовал он.
     - Когда ты с ней познакомился? - не отставал от него Эстебан.
     - Сегодня днем. Я влюбился с первого взгляда.
     - Ты всегда говорил, что женщины гоняются за твоим титулом, - напомнил ему Эстебан.
     - Она ничего не знает о титуле, и это прекрасно. Она думает, что я гондольер, который едва зарабатывает на жизнь, и потому я могу быть уверенным, что все ее улыбки предназначены мне, а не графскому титулу. Самая честная женщина в мире!
     - Честная женщина? - эхом отозвался язвительный Диего.
     - Не все такие циники, как ты, - ответил Алехандро. - Иногда мужчина должен доверять своей интуиции, а моя интуиция говорит мне, что ее сердце чисто, и она не способна на обман.
     Когда она полюбит меня, ее любовь будет для меня одного.
     Эстебан удивленно поднял брови.
     - Как, она еще не влюбилась в тебя? Ты теряешь навык!
     - Она думает об этом, - парировал Алехандро. - И она будет любить меня так же сильно, как я люблю ее.
     - И как давно ты с ней знаком? - спросил Эстебан.
     - Несколько часов и всю мою жизнь.
     - Ты только послушай себя, - фыркнул Диего. - Тебя покинули последние остатки разума!
     Алехандро поднял руку.
     - Молчите, глупцы! - провозгласил он. - Вы ничего не знаете о любви.
     И он отправился один бродить среди деревьев, оставив братьев глядеть друг на друга в недоумении.

4

     - Скоро мне надо будет возвращаться домой, сказал Эстебан на следующее утро. - Я приехал только из-за болезни дяди, а теперь он себя прекрасно чувствует.
     - Не уезжай так скоро, - поспешил ответить Алехандро. - Родриго так редко с тобой видится; и, кто знает, как долго еще он продержится?
     Они завтракали на открытой террасе с видом на канал, наслаждаясь запахом цветов и кофе, которое приготовила Фернанда.
     - Дядя переживет нас всех, - ответил Эстебан. - А я - плантатор, и сейчас горячая пора.
     - Ты всегда говоришь, что сейчас горячая пора.
     - Ну не люблю я городов, - простонал Эстебан. - Ужасные места! "
     - Не говори так о Регонде, - сердито сказал Алехандро.
     - Ради Бога! - воскликнул Эстебан. - Ты же не здешний, так же, как и я.
     - Я здесь родился.
     - Конечно, потому что дядя Заставлял папочку привозить каждую свою жену рожать на Регонду. И то же самое было с матерью Диего.
     Дети рода де Эспиноса должны рождаться в "Бел Ампаро"! - Тон Эстебана ясно показывал, что он думает по этому поводу. - Но нас обоих отвезли на Антигуа, как только нам исполнилось несколько недель от роду, именно там наша родина.
     - Не для меня, - сказал Алехандро. - Я всегда любил Регонду.
     Ребенком его возили к дяде на школьные каникулы, а когда ему исполнилось двенадцать, Родриго настоял, чтобы он переехал в "Бел Ампаро" на постоянное жительство. Граф хотел, чтобы его наследник привыкал к асьенде. Алехандро тогда очень смутно понимал, что такое - быть наследником графа, но каналы города очаровали его, и он был только рад переехать, Он любил своего отца, но никогда толком не мог сблизиться с ним. Педро был плантатором до глубины души, и они с Эстебаном составили прекрасный дуэт, в котором Алехандро не было места. Педро стонал и жаловался на то, что у него "украли" сына, но большая сумма денег, которую Родриго дал ему, чтобы возместить убытки от плохого урожая, успокоила его.
     С течением времени Алехандро начал понимать, что чаша, предназначенная ему судьбой, его не минует, но от этого его любовь к Регонде не угасла.
     Тут его воспоминания прервал Диего, который только что закончил разговаривать по телефону. Присаживаясь за стол, он сказал:
     - Мне пора ехать домой.
     Алехандро рассердился.
     - Ну вот, и ты тоже! Дядя любит, когда вы рядом с ним. Он старый человек и видит вас обоих очень редко.
     - Я забросил бизнес.
     - В банке вполне могут управиться без тебя, - надменно произнес Алехандро.
     Это была чистой воды провокация, ведь он знал, что Диего не был простым банкиром. Он был божеством в финансовом мире, чье чутье сделало многих людей богатыми и еще большее число людей спасло от разорения. Алехандро сам обращался к нему за советом, когда собирался расширить свой бизнес, но теперь не мог отказать себе в удовольствии немного поддразнить его.
     Диего стоически перенес оскорбление. Его мать происходила из индейского племени кяманчей. Поэтому его наружность была полна горделивости индейцев и аристократизма испанских колонистов. От матери ему также передалось умение не выказывать никаких эмоций на своем лице.
     Любой, кто знакомился с ним, через несколько минут разговора убеждался в том, что имеет дело с очень сильным человеком.
     Тут появилась Фернанда, неся кофейник, полный свежесваренного кофе. Она забрала пустые тарелки, не проронив ни слова и будто не замечая троих мужчин.
     - Она меня пугает, - сказал Алехандро, когда Фернанда ушла. - Потому что напоминает мне женщин, которые вязали у подножия гильотины во время французской революции. Когда нас погрузят на телеги и повезут на казнь, Фернандита будет сидеть там и вышивать герб рода де Эспиноса на наших саванах.
     Эстебан ухмыльнулся.
     - До меня им и дела не будет. Я - простой сельский житель, и именно там и должен сейчас находиться.
     - Ну еще несколько дней, - стал умолять его Алехандро. - Для дяди это так важно.
     - Думаю, что это важно не для дяди, а для тебя, - сказал Эстебан, погрозив ему пальцем. - Ты просто хочешь, чтобы мы занимали его, пока ты будешь заниматься всякими глупостями.
     - Ты ошибаешься, - ответил Алехандро, улыбаясь. - То, что я собираюсь делать, это умность, а не глупость.
     Он пришел на остановку водного автобуса.
     Луиза все не приходила. Может быть, она уехала из отеля, села в самолет, и тогда они больше никогда не встретятся...
     Вот она!
     - Быстро, - сказал он, схватив ее за руку, водный автобус как раз собирается отчалить.
     Он быстро провел ее на борт лодки, будто боялся, что она вот-вот передумает, нашел ей место и молча примостился рядом, наблюдая, как она радуется чудесным видам.
     Луиза до сих пор не могла понять, как она решилась на такое. Пакуя черное атласное бикини, она говорила самой себе, что делает это напрасно, потому что на самом деле никуда не собирается. Она снова и снова бормотала это себе под нос, надевая сарафан, а потом ноги сами собой вывели ее из номера и пошли прямиком к пристани.
     И вот теперь она сидит рядом с ним, теплый ветер овевает ее лицо, играет волосами и уносит прочь все боли и проблемы. Яркий свет солнца делает его глаза невероятно глубокими, словно омуты, в которых можно утонуть...
     От остановки водного автобуса было совсем недалеко до пляжа, и сердце Луизы радостно забилось, когда она увидела впереди золотой песок и белоснежную полоску прибоя.
     Алехандро взял напрокат огромный зонт и воткнул его глубоко в песок, чтобы тот не упал.
     Когда Луиза вышла из раздевалки, одетая в бикини и очаровательное парео из прозрачной ткани, он уже расстелил под зонтом полотенца и ждал ее. Его глаза не отрывались от нее, пока она шла к нему, снимала парео, обнажая стройные и длинные ноги. Задержав дыхание, она ждала его реакции...
     - Где твой солнцезащитный крем? - спросил он.
     - Мой крем?
     - С такой светлой кожей он просто необходим.
     - Но я никогда не обгораю... - запротестовала она.
     - Это потому, что во Франции совсем нет солнца. По крайней мере, того, что я зову настоящим солнцем. А здесь тебе нужен крем. Пойдем в магазин.
     Прекрасно, сердито думала она, пока он тащил ее за собой в пляжный магазинчик, и это - вся реакция на мою внешность!
     В магазине он купил ей солнцезащитный крем и большую соломенную шляпу. Луиза отчаянно возражала против нее, пока он не нахлобучил ей эту шляпу на голову. Только под зонтом он разрешил ей снять это сооружение.
     - Нанеси крем на все тело, - проинструктировал он ее.
     - Ты мне не поможешь?
     - Конечно. Я намажу тебе спину и плечи.
     И он поступил именно так, как сказал, и не сделал ничего большего. Спина и плечи. Вот так.
     А потом он сидел и ждал, пока она покрывала кремом тело. Конечно, подумала она, он верен Амели и не собирается воспользоваться подходящим случаем. Ну что же, можно назвать Амели счастливицей.
     Так что же тогда он здесь делает? Может быть, ему просто нужна женская компания, чтобы напоминать о женщине, по которой он скучает.
     Эта мысль почему-то расстроила Луизу. Счастливица Амели, снова подумала она.
     - Теперь можно поплавать, - сказал он. - Но немного, пока ты постепенно не привыкнешь к солнцу.
     - Я словно на прогулке с отцом, - возмущенно сказала она.
     - А он водил тебя на пляж?
     - Нет, - грустно улыбнулась она. - Только на скачки, и потом, у него была масса других дел...
     - Разве он никогда не хотел просто провести с тобой время?
     - Нет, - ответила она через секунду. Время тратилось исключительно на брата, который был весь в отца. - Он говорил, что со мной скучно, потому что я не умею развлекаться.
     - Твой отец говорил тебе это? - возмутился он, и она снова почувствовала, как и прошлым вечером, что нашла первого в своей жизни сочувственного слушателя.
     - Ну.., он сам был большим ребенком, и поэтому любил веселиться по-своему.
     - Тогда сегодня ты будешь веселиться на полную катушку, - торжественно провозгласил он. - Я буду твоим папочкой, и мы будем плавать, играть в мяч, есть мороженое на палочке. Короче, все, что угодно.
     - Здорово, - выдохнула она в ответ.
     Схватив ее за руку, он побежал к морю, где стал брызгать на нее водой. Она тоже брызгалась и думала, что никто другой не мог бы быть меньше похожим на ее "папочку".
     Потом они гуляли под руку по кромке воды, и он снова заставил ее надеть шляпу. Они присели отдохнуть на большой камень, выдающийся в море. Луиза опустила ноги в воду и стала болтать ими.
     - Берегись крабов, - мимоходом сказал он.
     Она громко взвизгнула и быстро подтянула ноги. А он начал хохотать.
     - Ах ты, врунишка!
     Она принялась пихать его, а он пытался уклониться от ее ударов, но не мог, потому что ослаб от смеха. Где-то в середине потасовки исчезла ее шляпа, сдутая шаловливым ветром в море.
     - Так там есть крабы на самом деле или нет? - спросила она, вглядываясь в воду.
     - Конечно, нет, иначе я не разрешил бы тебе опускать ноги в воду.
     - Ну подожди. Моя месть будет страшна, - сказала она, и они медленно пошли обратно.
     Он отвел ее в ресторанчик на пляже и усадил под навесом, а сам вошел внутрь, быстро оглядевшись вокруг. К его облегчению, он увидел лишь одно знакомое лицо. Хосе был сыном одного из садовников графа, и сейчас, во время университетских каникул, подрабатывал в этом заведении. Алехандро улыбнулся ему и пробормотал несколько слов на карибском диалекте. Несколько банкнот сменили владельца.
     Как только это закончится, не будет больше никакого обмана, пообещал он себе. Я стану открытым и честным, так же, как и она. Любовь к ней изменила меня.
     Тут Алехандро резко остановился. Так, подумал он, я хочу измениться, стать лучше. А что потом: трубка и домашние тапочки? Ты же всегда бежал от этого?
     Ну и что, вдруг улыбнулся он самому себе, разве это имеет какое-нибудь значение, когда она рядом?
     Он продолжал широко улыбаться, когда присоединился к ней за столом. - - Что смешного? - спросила она.
     - В общем-то, ничего, просто... С тобой когда-нибудь случалось такое, что ты оглядывалась вокруг и вдруг понимала, что жизнь совсем не такая, как ты думала?
     - Ну...
     На самом деле, он и не ждал ответа. Слова просто рвались с его языка.
     - Внезапно то, чего ты никогда не хотел, вдруг становится самой важной для тебя вещью...
     - Сколько ты выпил, пока заходил внутрь?
     - Ну почему все думают, что я пьян? Хотя... это так! - закричал он, подняв голову к небу. - Я пьян, и мое опьянение все сильнее!
     - О чем ты говоришь? - засмеялась она, ничего не понимая.
     - Просто...
     - Добрый день, сеньор! Добрый день, сеньорита!
     Это был Хосе, воплощение идеального официанта. Алехандро сделал заказ, и Хосе испарился, вернувшись через несколько секунд с двумя тарелками супа из летучей рыбы.
     Еда была очень вкусной, и Луиза наслаждалась каждым ее кусочком.
     Обедать с ним было одно удовольствие. Он рассказывал ей смешные истории, подливал в бокал минеральной воды. После обеда он заставил ее отдохнуть, прежде чем разрешил идти купаться.
     Как только Луиза очутилась в воде, ее охватило желание расквитаться с ним за шутку с крабами. Она была сильным пловцом и потому сразу направилась в открытое море, игнорируя его крики протеста. К тому времени, когда он нагнал ее, они были уже далеко в море.
     Смеясь, она повернулась и увидела его расширенные глаза.
     - Ты сумасшедшая женщина, - сказал он. Заплывать так далеко в незнакомых водах!
     - Если бы что-нибудь случилось, ты бы меня спас, - поддразнила она его.
     - А если бы я не умел плавать?
     - Не говори глупостей! Чтобы островитянин не умел плавать!
     - Но я слабее, чем выгляжу, - запротестовал он.
     - Правда?
     - У меня очень слабая спина, - ответил он с серьезной миной.
     - Мне ты кажешься очень сильным, - сказала она, с удовольствием глядя на его мускулистую грудь и руки.
     - Это иллюзия. За молодой оболочкой скрывается старый слабый человек, честное слово. На самом деле... А-а-а!
     И он исчез под водой с театральным воплем.
     Луиза покачала головой, невольно улыбаясь, и стала подсчитывать, когда ему придется вынырнуть из воды.
     - Ну погоди, - пробормотала она. - Я же сказала, что отомщу.
     Она увидела очертания его поднимающейся фигуры, и в ту самую секунду, когда его голова показалась из-под воды, она нырнула, успев услышать его испуганный возглас:
     - Луиза, Луиза! Где ты? О Боже!
     - Дурачок, - сказала она, выныривая за его спиной.
     - Ты, ты!..
     - Ну хватит, я лишь сделала то же, что и ты.
     - Ты знала, что я притворяюсь. А я подумал, что ты тонешь, ведь ты просто исчезла, и передо мной целый океан, где надо тебя искать...
     Плыви ко мне!
     - Ни за что! - сказала она, поняв, что перегнула палку.
     Повернувшись к нему спиной, она быстро поплыла обратно. Как только она доплыла до берега, то сразу побежала, и успела пробежать половину пути до зонта, прежде чем он поймал ее, схватив за руку.
     - Ой! - воскликнула она, потому что оказалось, что ее кожа очень болезненно отреагировала на его прикосновение.
     Он сразу отпустил ее руку.
     - Хватит! - сказал он. - Ты слишком долго была на солнце.
     Он аккуратно обнял ее за плечи, направляя под зонт. Там она облегченно растянулась на полотенце. Начала болеть голова, и она почувствовала, что на этот день веселья ей уже хватит.
     - Извини, что испугала тебя, - сказала она.
     - Испугала?! Ты не представляешь... Ну ладно, я отложу свою месть на потом.
     Он принес Луизе охлажденную воду, та немного освежила ее, но радость уже покинула ее, и, когда он предложил возвращаться домой, она тут же согласилась. На нее навалилось сонливое состояние, и это расстроило Луизу, потому что сегодня еще столько всего можно было бы сделать и увидеть.
     Она смотрела на воду, плещущуюся за бортом водного автобуса, и незаметно для себя заснула. Алехандро разбудил ее, когда лодка причалила. Сон нисколько не помог Луизе, но она изо всех сил старалась выглядеть лучше, чем чувствовала себя. Голова разболелась не на шутку, все тело горело, и все, что ей теперь хотелось: это просто лечь на кровать и закрыть глаза.
     - Я тут подумал... - начал говорить Алехандро-, но сразу остановился, как только взглянул на нее. - Что случилось?
     Она попыталась засмеяться.
     - Немного голова болит.
     - Дай-ка я взгляну на тебя. - Он мягко положил ей руки на плечи и повернул к себе. - Бедная моя девочка!
     - Что такое? - спросила она, почувствовав себя еще хуже.
     - Несмотря на все предосторожности, ты получила солнечный удар. Твоя нежная кожа просто не может выдержать такой жары. Мне нужно было купить более сильный крем. Тебе плохо?
     - Да, - несчастным голосом сказала она. - Голова ужасно болит.
     - Мы немедленно отправляемся домой. Посиди здесь.
     Он усадил ее на низкий каменный парапет и исчез. Луизе ничего не оставалось, как сидеть там и ждать его. Казалось, что в мозгу кто-то непрерывно бьет огромным молотом. Она едва заметила, как он вернулся и сказал:
     - Я нашел лодку. Потихоньку вставай и держись за меня.
     Крепко обхватив Луизу за талию, он свел ее по ступенькам вниз, к лодке, затем сел сзади, обняв девушку и положив ее голову себе на плечо. Она почувствовала мерное покачивание на волнах и непередаваемое ощущение покоя в его объятиях. Хотя от боли почти лопалась голова, ей казалось, что она могла бы плыть вечно, если бы он обнимал ее так, как сейчас.
     Лодка причалила к берегу, и она с полузакрытыми глазами последовала за ним.
     - Почти пришли, - сказал он и взял ее на руки.
     Она была слишком слаба, чтобы протестовать, хотя и понимала, что произведет фурор в отеле, когда ее на руках внесут в фойе. Она услышала, как открылись и затем закрылись двери, и почувствовала облегчение от того, что скрылась от палящего солнца.
     - Спасибо, - пробормотала она. - Интересно, что они о нас подумают?
     - Кто?
     - Люди в отеле.
     - А мы не в отеле. Я привез тебя к себе домой.
     Ей удалось открыть глаза, и она убедилась, что находится в совершенно незнакомом месте.
     Не было расписных потолков Королевского номера, позолоченного декора и резной мебели.
     Была лишь маленькая, просто обставленная комнатка с окном, прикрытым деревянными ставнями. Она по-прежнему была у него на руках, когда он подошел к какой-то двери и ухитрился открыть ее. С закрытыми глазами Луиза ждала, когда он положит ее на постель. Но вместо этого ее почему-то поставили на ноги, и через несколько секунд на нее обрушился поток ледяной воды.
     Она закричала и сделала слабую попытку вырваться из его рук, но он крепко держал ее, не давая упасть.
     - Извини, - прокричал он, заглушая шум воды, - но это самый быстрый способ охлаждения.
     - Очень холодно, - стуча зубами, ответила она.
     - Это хорошо. Подними голову, пусть вода стечет по твоему лицу и шее. Пожалуйста, так тебе станет лучше.
     Она сделала так, как он просил. Это было хорошо, если вообще что-нибудь могло быть хорошо в ее состоянии. Наконец он выключил воду, и несколько секунд они стояли, глядя друг на друга, оба мокрые и слегка задыхающиеся.
     - Вот полотенце, - сказал он. - Я оставлю тебя одну, чтобы ты могла раздеться.
     Но когда он разжал руки, она чуть не упада.
     - Мне придется самому раздеть тебя, - сказал он.
     Он расстегнул пуговицы на сарафане и снял его. Она осталась в лифчике и трусиках.
     - Это тоже надо снять, иначе ты получишь воспаление легких, - сказал он и снял и их тоже.
     Теперь она была полностью обнажена, и он вытер ее полотенцем, а потом завернул ее так, что она стала больше похожа на какую-то диковинную посылку, и усадил на стул, после чего стащил с себя насквозь промокшую рубашку.
     - Не стоит опять делать тебя мокрой, - проворчал он, снова беря ее на руки.
     Теперь он отнес ее в спальню и положил на постель, не снимая с нее полотенца до самого последнего момента, а затем натянул одеяло по самую ее шею, старательно отводя глаза в сторону.
     - Ни о чем не беспокойся, - мягко сказал он. - Здесь тихо, и ты сможешь спокойно поправиться.
     В следующую секунду зазвенел дверной колокольчик. Алехандро вышел и вернулся с полной женщиной средних лет.
     - Это доктор Эррера, - объяснил он. - Я позвонил ей после того, как нашел лодку. Будет лучше, если она осмотрит тебя, - сказал он и покинул комнату.
     Врач посмотрела на Луизу с усталостью во взоре.
     - Господи, почему европейцы не понимают, что солнце в Регонде намного сильнее, чем у них на родине?!
     - Я это понимаю, просто мою шляпу сдуло ветром в море, - стала слабо оправдываться Луиза.
     - Понятно, вы были на море. А вода усиливает солнечные лучи. Люди с такой светлой кожей, как у вас, вообще не должны загорать.
     Пока доктор Эррера говорила все это, она потрогала лоб Луизы, померила ее температуру, а потом провозгласила:
     - Хорошо, что он сразу облил вас холодной водой. Теперь вам следует денек полежать в прохладе. После этого можно понемногу выходить наружу, но только в одежде с длинными рукавами и в шляпе. Понятно?
     - Да, но я не могу...
     - Я оставлю вот эти таблетки от головной боли. Летом я раздаю их пачками, особенно европейцам. До свиданья. Делайте все, что ваш друг говорит вам делать. Он очень за вас волнуется.
     Когда доктор ушла, Луиза откинулась на подушку, смутно осознавая, что двое разговаривают за закрытой дверью. Несколько минут спустя "Рафаэль" вошел, неся в руках чашку.
     - Это чай, чтобы ты запила таблетки, - сказал он и аккуратно поставил чашку на столик. - Давай я помогу тебе сесть.
     Он нежно поднял ее своей сильной рукой и придерживал за плечо, пока она мелкими глотками пила вкусный чай.
     - Теперь тебе будет прохладно, потому что я включил вентилятор, - сказал он, снова уложив ее. - Когда я уйду, попытайся уснуть. Никто не будет тебя беспокоить, обещаю.
     Он подошел к окну и закрыл ставни. В комнате стало совсем темно. Затем он ушел. Луиза тихо лежала и ждала, когда подействуют таблетки.
     Постепенно она стала погружаться в сон.
     Луиза не знала, сколько прошло времени, прежде чем она проснулась. Голова уже болела не так сильно, но было трудно даже поднять руку.
     Она вспомнила его слова:
     - Никто не будет тебя беспокоить, обещаю-.
     Он сказал их и будто положил между собой и ею меч, подобно рыцарям средневековья, когда они давали клятву хранить целомудрие своей дамы. Мысль об этом удивила Луизу. Ведь она приехала сюда, чтобы доказать, что этот мужчина дешевый обманщик, а он отводил глаза, когда раздевал ее, и, что бы ни говорил рассудок, сердце Луизы ему доверяло.
     Она зевнула, снова соскальзывая в объятия сна.
     ... Луиза плыла по бесконечному каналу, а потом внезапно начала падать. Она в отчаянии выбросила вперед руку и почувствовала, что кто-то крепко сжал ее ладонь, давая ей чувство защиты. Рукопожатие прогнало прочь все ее страхи. А затем она снова заскользила куда-то, где были звуки текущей воды, музыки и счастливого смеха.

5

     Она открыла глаза в полной темноте. Головная боль прошла, и все тело наполнилось легкостью. Однако, вылезая из постели, она поняла, что еще не полностью выздоровела. Все ее силы ушли на то, чтобы подойти к окну и распахнуть ставни.
     Снаружи царил сумрак, лишь свет луны лился в воды маленького канала, на который выходило окно спальни. Луиза не могла понять, в какой части города находится, но было ясно, что это не привилегированный квартал. Здесь жили сами островитяне. По улице медленно шла в обнимку молодая пара, оба одетые в джинсы и футболки. Они повернули головы, увидели ее и растворились в темноте.
     Включив торшер, она увидела, что на кровати лежит халат. Наверное, он принес его, пока Луиза спала, не потревожив ее сна. Она поняла, что ее телу все еще слишком жарко, потому что огонь, горевший внутри раньше, все еще не погас. Хотя, может быть, он усилился от мысли, Что гондольер смотрел на нее, пока она спала.
     Она надела халат и тихо открыла дверь спальни. Сразу за ней начиналась гостиная, которая тоже была погружена в темноту, освещаемую лишь светом луны. Наконец Луизе удалось разглядеть, где находится ванная, и она потихоньку прокралась туда, закрыв за собой дверь.
     Взглянув на себя в зеркало, она страдальчески поморщилась. Лицо потеряло свою обычную белизну и приобрело неприятный розовый оттенок. Под халатом горели плечи, и короткий взгляд на них не принес ей никакого облегчения. Солнце сожгло ее всюду, куда только попали его лучи.
     Можно распрощаться с ролью искусительницы, подумала она про себя. Если девушка похожа на вареного рака, ей мало кого удастся соблазнить.
     Она умыла лицо холодной водой, но это не помогло. Было пора отправляться в обратный путь, но сил почти не осталось. Выйдя из ванной, она увидела спящего на софе мужчину. Гондольер был высокого роста, а софа - совсем маленькой, и его мучения были очевидны. Луиза не догадывалась, как смягчилось выражение ее лица, пока она смотрела на спящего.
     Она сделала несколько шагов и остановилась, вцепившись в спинку стула и тяжело дыша. Ее голова кружилась. Следующий стул был в нескольких метрах от нее. Она начала рассчитывать, как доберется до него мелкими шажками, а потом быстро обопрется... Первая часть плана прошла отлично, но, когда она попыталась опереться на стул, то промахнулась и врезалась в софу. Спящий мужчина упал на пол, и, проснувшись, несколько секунд барахтался, запутавшись в одеяле.
     - Извини, - прошептала она, бессильно прислонившись к боку софы.
     Он уже встал на ноги, и она смотрела в темноте на его гибкое мускулистое тело. На нем были только шорты.
     - Все хорошо, - быстро сказал он. - Держись за меня.
     Она с благодарностью ухватилась за его протянутые руки.
     - Я думала, мне лучше, - пробормотала она, - но, когда я встала, то просто...
     - Не волнуйся, солнечный удар за пять минут не вылечить. Это займет дня два. Как твоя голова?
     - Вроде бы прошла, но сейчас снова начинает болеть.
     Они уже дошли до спальни. Он усадил ее на стул и сурово погрозил пальцем, приказывая не вставать, а потом принялся активно наводить порядок на кровати, надел на подушку чистую наволочку, расправил простыню и скомканное одеяло.
     - У тебя хорошо получается, - восхищенно сказала она.
     - Меня научил отец. Он говорил, что никогда не стоит полагаться в этих вещах на женщину, - сказал он с невозмутимым видом, но хитрые смешинки в глазах выдали его. - А теперь марш в постель.
     Она собралась было снять халат, но вовремя вспомнила, что под ним ничего нет. Он показал на шкаф.
     - Там лежат чистые рубашки, - сказал он и вышел из комнаты.
     Она надела одну из них и улеглась в постель как раз к тому моменту, когда он вернулся с чаем. Луиза с благодарностью выпила несколько глотков и приняла таблетки от головной боли.
     - Вот колокольчик, - сказал он, указывая на прикроватный столик. - Если тебе что-нибудь понадобится, позвони в него.
     - Ты потрясающая сиделка, - пробормотала она, со вздохом удовлетворения откидываясь на подушку.
     - Засыпай.
     На этот раз ее сон был долгим и освежающим. Проснувшись, она подошла к окну и, раскрыв ставни, выглянула наружу. Сияющее солнце уже поднялось над верхушками пальм, Луиза улыбнулась и со вкусом вдохнула свежий утренний воздух. Ее голова уже не болела, хотя слабость еще не прошла.
     Завязывая пояс халата, она заглянула в соседнюю комнату. Там никого не оказалось. В ожидании возвращения гондольера Луиза стала осматривать квартиру. Она была хоть и маленькой, но уютной. Белые стены оттеняли пол, покрытый терракотовой плиткой. Мебели было немного, и вся она была строго функциональной. Единственное, что нарушало аскетический характер жилища, были маски, которые висели на стенах.
     Некоторые были очень простыми, другие - фантастическими, с длинными носами и зловещими разрезами на месте глаз. Луиза с интересом разглядывала их. Переведя взгляд на крошечную софу, она сочувственно вздрогнула, представляя, как плохо ему пришлось сегодня ночью.
     Из всего увиденного Луиза сделала один вывод: владелец этой квартиры был беден.
     Она покачала головой и пошла в ванную, чтобы взглянуть на свою одежду. К сожалению, сарафан не вынес бесцеремонного обращения и превратился в цветную тряпку. Луиза не стала очень переживать по этому поводу.
     Она взглянула в зеркало. Ее лицо уже не было таким розовым, но все же хотелось бы, чтобы оно как можно скорее стало нормального цвета.
     Она все еще разглядывала себя, когда услышала звук открывающейся двери. Алехандро вошел, держа в руках огромное количество пакетов. Она поспешила спасти несколько из них от неминуемого падения.
     - Положи их на кухонный стол, - сказал он. - Нет, только эти. Остальные отнесу сам.
     Он аккуратно забрал несколько пакетов, положил их на софу, а потом повел Луизу на кухню.
     - Ты выглядишь намного лучше.
     - Да уж, лучше! Может быть, мое самочувствие почти в норме, чего не скажешь о внешнем виде.
     - Прекрасный здоровый цвет лица.
     - Ничего подобного!
     - Ладно, не буду спорить, лучше молча посижу. Я слишком долго тащил всю эту тяжесть.
     С усталым вздохом он уселся на кухонный стул, а она стала распаковывать покупки. Еды должно было хватить на целую армию.
     - Я тут смотрела на свой сарафан, - сказала она.
     - Вода его совсем испортила, верно? Извини, что так получилось. Наверное, надо было сразу снять его.
     - Ты все верно сделал, - сразу ответила она. - Я не жалуюсь, просто не знаю, как вернусь в таком виде в "Санта Лучию".
     - Ничего страшного. Пойди-ка, посмотри на свертки, которые лежат на софе.
     Заинтригованная, она так и сделала, и ее глаза расширились при виде содержимого свертков.
     - Я знал, что тебе понадобится одежда, - сказал он, стоя в дверях кухни и глядя на нее. - Правда, это дешевые вещи, совсем не то, к чему ты привыкла.
     Луиза покраснела, потому что одежда была куда лучше той, какую она всегда носила. Он купил ей льняные брюки и две блузки. Рассмотрев покупки внимательнее, она удивилась его глазомеру. Все вещи были как раз нужного размера.
     - Тебе хватило смелости купить мне и...
     - Тебе же нужно нижнее белье, - сказал он так, будто оправдывался. - Извини, кофе выкипает.
     Он исчез в кухне и даже притворил за собой дверь, позволив Луизе в одиночестве рассматривать лифчик и трусики, которые он для нее купил. Они состояли из тонких кружев, словно были предназначены для того, чтобы их видели.
     Женщина купила бы такие, если бы собиралась раздеваться в присутствии мужчины. А мужчина - если бы хотел видеть их на женщине, или даже хотел бы видеть, как женщина снимает их, или, может, мог хотя бы думать о том, как она носит или снимает их.
     Луиза резко остановила поток своих мыслей, Когда она залезла в последний сверток, то обнаружила там ночную рубашку. Она была полной противоположностью нижнему белью, а именно: абсолютно лишенной сексуальной привлекательности и застегивающейся почти до самого горла. В растерянности она села на софе, держа прозаическую ночнушку в одной руке и сексуальное нижнее белье в другой. Ничего не понимаю, подумала Луиза. Это было странно, потому что она ожидала, что гондольера будет очень легко понять.
     Подняв голову, она увидела, что кухонная дверь приоткрылась, и в проеме появился один глаз. Выглядел он довольно встревоженным.
     - Эй, входи, - сказала она и невольно засмеялась.
     Появился второй глаз.
     - Кофе готов. Я прощен?
     - Еще не знаю, - ответила она, присоединяясь к нему на кухне и беря протянутую чашку. Ты осмелился купить мне очень откровенное нижнее белье.
     - Оно мне нравится, - ответил он с невинным видом.
     - И меня просто поразила ночная рубашка, потому что ее впору носить только моей бабушке!
     Он перестал улыбаться и сказал:
     - Я считаю, что сделал все правильно. Пока ты болеешь, будет лучше, если... - Тут он заколебался, а потом продолжил:
     - если ты будешь похожа на бабушку. Конечно, не совсем на бабушку, потому что ты на нее совсем не похожа, но так будет безопасней! - Он провел рукой по волосам. - Я не очень внятно все объясняю, но надеюсь, ты понимаешь...
     - Да, - сказала она, тронутая до глубины души. - Я понимаю. Спасибо, что подумал о моей безопасности.
     - Ну кто-то же должен о ней думать. Ты заперта здесь наедине с мужчиной, у которого очень плохой характер. Из-за болезни у тебя совсем нет сил, и некому тебя защитить, если что-то случится.
     - Может быть, у этого мужчины вовсе не такой уж плохой характер?
     - Определенно плохой, просто ужасный! Ты должна очень скромно одеваться, чтобы ему в голову случайно не закрались нескромные мысли о... - Тут он посмотрел в ее недоумевающие глаза. - О том, как ты замечательно выглядишь без этой скромной одежды... Пожалуй, пора начинать готовить суп, - быстро закончил он.
     Луиза отвернулась, пряча улыбку. Ей было приятно, как ловко он смог сделать ей комплимент, не заставив при этом почувствовать себя смущенной.
     - Но я ведь не останусь здесь надолго, - сказала она. - После завтрака я могу вернуться в отель.
     - Не думаю. Ты еще не выздоровела, сегодня снова придет врач. Сейчас ты чувствуешь себя довольно сильной, но это ненадолго.
     Она действительно начала чувствовать усталость и потому с удовольствием съела целую тарелку приготовленного им супа. За первым блюдом последовал восхитительно вкусный рис с овощами. А потом она снова легла в застеленную свежим бельем постель, надев "бабушкину" ночнушку и накрывшись одеялом.
     Она проснулась от звука открывающейся двери. В комнату вошла доктор Эррера.
     Осмотрев Луизу, она осталась довольна темпами ее выздоровления.
     - Но не торопитесь, - предупредила она. - Если будете завтра выходить на улицу, то только на короткое время, и не забывайте закрывать кожу от солнца.
     - Я уже могу вернуться в отель, - виновато сказала Луиза, как только доктор Эррера ушла.
     - Нет, - сразу же ответил он. - Ты должна остаться здесь, чтобы я мог за тобой присматривать. Конечно, в отеле есть горничные, но разве они смогут толком позаботиться о тебе?
     - Смогут, если я буду давать им хорошие чаевые!
     - Да неужели? И ты думаешь, что такой заботы тебе хватит?
     Подумав, Луиза отрицательно покачала головой.
     - Кроме того, - добавил он, - я тебе не доверяю!
     - Что-что?
     - С тобой опять что-нибудь приключится, если меня не будет поблизости. Поэтому тебе лучше остаться там, где я смогу за тобой присмотреть, и можно не платить никаких чаевых.
     - Хорошо, на сегодня я останусь, но завтра вернусь в отель.
     - Ты вернешься, когда я это скажу!
     - Да, сэр! Разрешите принять душ, сэр? - дурачась, ответила она.
     Пока он готовил ужин, она не спеша приводила себя в порядок. Жаль, что я, такая худая, подумала она, надев кружевное белье и разглядывая себя в зеркало. Нежно-желтая блузка очень хорошо подходила к светлым брюкам, и теперь Луиза выглядела очень элегантно. Эта одежда нравилась ей куда больше, чем наряды, которые висели сейчас в шкафу ее номера.
     - Что ты готовишь? - спросила она, заходя в кухню и вставая так, чтобы он мог разглядеть ее.
     - Говяжью вырезку в винно-лимонном соусе. - Он перестал нарезать чеснок и посмотрел на нее. - Прекрасно! - одобрительно сказал он.
     - Правда?
     - Да, прекрасно, что я правильно угадал твой размер. Передай мне, пожалуйста, лук.
     От подобной наглости она чуть не запулила луком прямо в его глупую голову.
     Луиза накрыла маленький столик, который стоял у раскрытого окна гостиной.
     Вечер разливал повсюду мягкий розовый свет.
     Зажигался свет в домах, отбрасывая на воду сверкающие дрожащие отражения, и откуда-то издалека слышалось тихое пение.
     Открыв бутылку "Барона де Онья", сухого красного вина, он сказал ей:
     - Вино очень легкое, от него тебе не будет никакого вреда.
     Они чокнулись бокалами.
     - В общем-то, я приготовил все самое легкое', - объяснил он. - Сначала мы съедим рис с говяжьей вырезкой, потом будет омлет с креветками, и манго с мороженым на сладкое.
     После ужина он мыл посуду, а она вытирала ее полотенцем, гадая, почему в его поведении появилась некоторая натянутость.
     - Что-то не так? - спросила она.
     - Ну... Луиза, ты не против, если после того, как мы закончим с посудой, мы... Только если ты не будешь против...
     - Так в чем дело? - спросила она, чувствуя, как сердце охватывает мгновенная боль разочарования.
     Ну вот... Начинается! - подумала она. Непристойные предложения, которые сразу же сделают его непривлекательным в моих глазах. Но ведь за этим я сюда и приехала!
     Луизе захотелось быть в любом другом месте, только не здесь. Но работа есть работа, поэтому она просто посмотрела на него, ожидая продолжения.
     Он глубоко вздохнул, будто собирался взяться за какое-то непосильное дело.
     - Сегодня вечером по телевизору будет футбольный матч...
     - футбольный матч?!
     - Да, "Фламенго" против "Барселоны", это очень важно, иначе я даже не стал бы просить, - умоляюще сказал он. - Ты не против?
     - Нет, - ответила она, сбитая с толку, - совсем не против.
     Весь оставшийся вечер они просидели на софе, держась за руки, и смотрели футбольный матч, пока он не объявил, что пора спать. Но ему пришлось повторить это дважды, потому что Луиза давно уже сладко спала на его плече.
     На следующее утро он не стал будить ее, поэтому она проснулась поздно и сразу почувствовала, что окончательно выздоровела. Одеваясь, Луиза с радостью заметила, что краснота ушла.
     Кожа приобрела оттенок легкого загара, который замечательно смотрелся в сочетании с ее светлыми волосами и зелеными глазами и, кроме того, подчеркивался светло-розовой блузкой, которую она надела.
     - Кто выиграл? - спросила она, заходя на кухню.
     - Я забыл. Ты прекрасно выглядишь. А как ощущения?
     Она собиралась было сказать, что все прекрасно, но вместо этого почему-то ответила:
     - Уже лучше, но все-таки еще не так, как прежде.
     Но это же правда, сказала она своей протестующей совести. Я никогда уже не буду прежней.
     - Тогда сегодня мы будем осторожными. Легкий завтрак, а потом небольшая прогулка.
     После этой реплики Луиза почувствовала себя слегка виноватой. Нехорошо было позволять ему думать, будто она такая хрупкая. Но девушке, которая всегда полагалась только на себя, было приятно, что о ней так заботятся. К тому же, напомнила она себе, мне необходимо узнать о нем правду. Если окажется, что он действительно добрый, нежный, ласковый и великодушный, просто ходячий образец, тогда я сообщу об этом Эжену и порадуюсь за Амели.
     После кофе и сладкого он сказал:
     - Надо купить еды, мы можем прогуляться до рынка.
     - Я тебя совсем разорила!
     Он сердито взглянул на нее и фыркнул:
     - Ты едва прикоснулась к пище!
     Она собиралась было напомнить ему об одежде, которую он купил, но заколебалась, вспомнив напряженность в его голосе, когда он сказал во время их первой встречи: "Пожалуйста, не оскорбляй меня деньгами".
     Внезапно ее посетило вдохновение, и она с воодушевлением сказала:
     - Позволь мне что-нибудь для тебя приготовить. Какое-нибудь французское блюдо.
     Он с сомнением посмотрел на нее.
     - Сеньорита умеет готовить?
     - Сеньорита провела половину своего детства в кухне с кухаркой, потому что она была самым интересным человеком в доме, - ответила Луиза. - И самым добрым. Она стала мне второй матерью, когда умерла мама. Жаннет научила меня всему, что знала, потому что думала, что когда-нибудь это может понадобиться.
     - Да, когда начнется революция, и разъяренная толпа придет по твою душу, - начал сочинять он.
     - Ну, - ответила она, включившись в игру, - если меня поведут на гильотину, не уверена, что умение готовить мне поможет, но, в общем, ты правильно уловил идею. Уверена, что Жаннет представляла себе ужасных старух, которые сидят у подножия гильотины и вышивают на саване графский герб семьи де Монтале... Что случилось? - быстро спросила она, когда при этих словах он уронил тарелку на пол, и та разбилась на мелкие кусочки.
     - Ничего, - ответил он и наклонился подобрать осколки.
     - Я что-то не так сказала?
     - Нет. Просто у меня было ощущение дежавю, вот и все. А сейчас давай пойдем и купим еды.
     Он отвел ее на рынок, где тянулись бесконечные прилавки, ломящиеся от фруктов, овощей, рыбы и морских деликатесов. Он держался немного на расстоянии, а потом исчез из виду, пока она делала покупки, что удивило Луизу, хотя она и была рада, что имеет возможность сама заплатить за еду.
     Появившись, он сразу взял в одну руку все пакеты, запретив ей нести хоть один из них, другую протянул ей, и они медленно пошли вниз по улице.
     - Мы шли совсем другим путем, - сказала она, оглядываясь. - По крайней мере, мне так кажется, потому что для меня все улицы одинаковые.
     - Да, мы идем другим путем. Я хотел отвести тебя на площадь Сан-Карлос, ведь ты ее еще не видела.
     На площади они уселись за столик одного из многочисленных кафе, пили кофе и слушали веселую карибскую музыку. Возле площади было маленькое искусственное озеро, которое образовалось от слияния нескольких каналов. Это озеро облюбовали лебеди. Луиза спустилась по ступенькам к самой воде, раскрошила кусочек кекса и стала кормить птиц, которые отпихивали друг друга, пытаясь ухватить самый лакомый кусочек. Она засмеялась, чувствуя себя такой счастливой, как никогда раньше.
     Когда она с улыбкой повернулась к гондольеру, то увидела на его лице странное выражение.
     Это была даже не любовь, а обожание такой силы, что у нее перехватило дыхание.
     Тут какой-то резкий звук спугнул лебедей, и птицы поднялись в воздух, хлопая крыльями.
     Луиза невольно пригнулась. Когда птицы улетели, и она снова взглянула на него, то увидела, что он встал и собирает пакеты с покупками. Несмотря на его протесты, она все-таки взяла один пакет, и они пошли вдоль канала, а потом свернули в проулки, такие узкие, что ей пришлось идти позади него. Но все равно он крепко сжимал ее руку.
     Перед ее глазами стояло его лицо, освещенное радостью и странным покоем, будто у человека, который наконец-то нашел свой дом. Ей было немного боязно, и одновременно она хотела видеть это выражение на его лице всю оставшуюся жизнь.
     - Что случилось? - спросил он, обернувшись к ней. - Ты начинаешь отставать. Уже устала?
     - Нет, все хорошо.
     - Мы слишком долго гуляем, - сказал он и обнял ее за плечи.
     Она положила руку ему на талию и позволила отвести себя домой по улицам, залитым золотым солнечным светом.

6

     Все время после обеда Луиза провела на кухне, в то время как хозяин квартиры был допущен к выполнению лишь самых простых операций. Он со смиренным видом делал то, что ему приказывали.
     Несколько раз она смотрела на него, гадая, сможет ли когда-нибудь снова увидеть тот взгляд, который обещал столь многое, но теперь он держал себя в руках, поэтому ничего такого она не заметила.
     Вечером они сели за ужин, который стал настоящим триумфом Луизы. Он начал есть приготовленное блюдо с осторожностью, а закончил тем, что съел все, что было на тарелке, и потребовал добавки.
     Затем он усадил ее на софе с бокалом "Барона де Онья", а сам принялся готовить кофе. Когда он вошел в комнату, она, откинувшись головой на подушки, разглядывала маски, висящие на стене.
     - А, ты смотришь на моих друзей, - сказал он, ставя чашки на журнальный столик.
     - Они твои друзья? - улыбаясь, спросила она. Тогда представь их мне.
     - Хорошо.
     Он снял со стены одну маску.
     - Это Сипо, хитрый проныра. У него африканское имя, потому что раньше большинство населения на острове составляли черные рабы.
     Конечно, у масок Регонды венецианское прошлое, но оно тесно переплелось с культурой Африки.
     - Значит, и карнавал на Регонде придумал тоже дон Мигель?
     - Ты верно угадала. Он устраивал на острове просто феерические шествия с масками и танцами. Ты знаешь, как на Карибах и в Бразилии любят карнавалы, а дон Мигель добавил к этому еще и маски. Они очень полюбились островитянам.
     - Странно, почему так?
     - Наверное, в этом какую-то роль сыграл наш характер, некоторая текучесть.
     - Что ты имеешь в виду под словом "текучесть"?
     Он ухмыльнулся.
     - Мы кажемся очень несолидными. Да и как мы могли бы быть такими? - Он показал на канал за окном. - Мы не живем на устойчивых фундаментах, путешествуем по улицам, которые двигаются под нами. И остров так часто переходил из рук в руки в течение столетий, что жизнь здесь перестала быть устойчивой. Мы живем своим умом, и потому научились тому, что я бы назвал "приспособляемостью". А лучший способ приспособиться - это иметь под рукой целый набор масок.
     - Целый набор?
     - Да, ведь одной маски никогда не достаточно.
     Луиза посмотрела на множество эмоций и чувств, которые передавали раскрашенные куски картона.
     - Их так много. Просто невероятно.
     - Их столько же, сколько бывает выражений на человеческом лице, или столько, сколько бывает типов человеческого сердца.
     - Но как же кто-нибудь узнает, каковы вы на самом деле?
     - Но рано или поздно все маски снимаются, и на свет появляется правда.
     - Какая правда? - спросила она. - Ведь для каждого человека она своя.
     Он сделал быстрое движение рукой.
     - Ты понимаешь. Что-то говорило мне, что так и будет. Конечно, ты права. Я могу только сказать, что, когда лица людей спрятаны, они чувствуют себя более свободными, могут быть самими собой.
     - Но тогда они становятся другими, - продолжала настаивать она.
     Почему-то для нее этот разговор становился все более и более важным.
     - Конечно, - ответил он. - Люди постоянно меняются. Разве ты та же самая, какой была в прошлом году, на прошлой неделе, за день до того, как приехала на Регонду?
     - Нет, - медленно сказала она. - Я стала совершенно другой.
     Он снял со стены маску с очень длинным носом и прижал ее к своему лицу.
     - Карлос, жадный торговец.
     Затем он сменил эту маску другой, с более коротким носом и уродливым лицом.
     - Пакито, сорвиголова. В Венеции его зовут Пульчинелло.
     Следующая маска была широколицей, с приплюснутым носом.
     - Доктор Року, который любит изливать потоки псевдонаучных сентенций.
     Он снял со стены еще одну маску и прижал ее к лицу так, чтобы смотреть через отверстия для глаз. Эта маска была неожиданно похожа на него самого.
     - А у этого персонажа осталось итальянское имя, - сказал он. - Это Арлекин. Он похож на резиновый мячик. Кто бы его ни бросал, он всегда отскакивает обратно. Он хитрый и изобретательный, но не такой умный, каким себя считает, и ошибки всегда приводят его на грань катастрофы. Он носит разноцветный костюм, сшитый из старой одежды его добрых друзей.
     - Бедняжка, - сказала она, смеясь. - Ты похож на него?
     - Почему ты так считаешь? - быстро спросил он.
     - Ты рассказал о нем больше, чем об остальных.
     - Да, действительно, так и было. Но в этом-то и дело. Человек может быть сегодня Арлекино, а завтра Карлосом.
     - Я не представляю тебя в роли жадного торговца.
     - Почему бы и нет! - И тут он вполголоса добавил, говоря скорее самому себе:
     - С трубкой и в домашних тапочках.
     Увидев ее удивленнее лицо, он быстро сменил тему разговора.
     - Хорошо, что ты смеешься. Ты не слишком часто это делаешь.
     - С тобой я очень часто смеюсь, - возразила она.
     - Но не в другое время. Интересно, почему?
     - Ты ведь не знаешь, как я себя веду, когда тебя нет рядом.
     - Думаю, знаю. Что-то говорит мне, что ты все принимаешь слишком близко к сердцу. - Он слегка дотронулся до ее руки. - Ты получила солнечный удар, потому что не привыкла проводить много времени на солнце. Да и твой ум и душа тоже не очень привычны к солнечному свету.
     Луиза хотела было сказать, что все это чепуха, но тут она поняла, что он прав. Внимательно глядя на нее, он заметил, как изменилось выражение ее лица.
     - Почему это так? - спросил он. - Ведь дело не только в мужчине, который разбил твое сердце.
     - Нет, не в нем, - медленно сказала она, погружаясь в море воспоминаний.
     Сколько ей было лет, когда она стала бухгалтером для своего отца? Он не мог делать этого сам, потому, что был не в состоянии взглянуть правде в лицо. Ей было всего пятнадцать, когда она, плача, сказала отцу:
     - Папа, ты не можешь себе этого позволить!
     Ты и так уже в долгах.
     - Если я прибавлю еще немного к этим долгам, ничего не изменится, так ведь, моя крошка? И не хмурься.
     Отец научил Луизу бояться, хотя сам, казалось, не знал, что такое страх. Она пыталась выстроить защиту, хорошо учась в школе и обещая себе сделать великолепную карьеру. Но из ее затеи ничего не вышло. Она окончила школу, так и не сдав выпускные экзамены, потому что неудачи на бегах заставили отца срочно уехать вместе с ней заграницу. А когда они вернулись, было уже слишком поздно. Поэтому Луизе пришлось найти работу, на которой можно было использовать свой ум, потому что это было все, что она имела.
     - Расскажи мне, - попросил он, глядя на грустную складку между ее бровями.
     - Нет, - быстро сказала она. История ее бедности не для его ушей. - Ты прав, я слишком серьезна.
     - Может быть, пора надеть другую маску. Возможно, тебе стоит стать Коломбиной. Она разумная девушка, но еще очень острая на язык и умеет увидеть в жизни ее смешную сторону.
     - Где она?
     Он протянул покрытую серебряной краской и украшенную блестками маску, а потом аккуратно надел ее на лицо Луизы и завязал на затылке две шелковые ленты.
     - Ну что ты скажешь? - спросила она, разглядывая себя в зеркале.
     Маска закрывала все ее лицо, оставляя свободными лишь губы и подбородок. К ее удивлению, он отрицательно покачал головой.
     - Нет, она тебе не подходит.
     - Почему? Она мне нравится.
     - Нет. Маски не для тебя. По крайней мере, не эта. Коломбина очаровательна, но она обманщица. Посмотри на блестки, как они блестят и всякий раз отражают другой цвет. Это Коломбина, но не ты!
     Она смотрела на него, чувствуя растущую тяжесть в душе. Ведь сейчас на ней была не одна, а целых две маски, и одну из них, маску богатой ветреницы, она не имела никакой возможности снять. По крайней мере, не сейчас...
     - Тебе действительно надо возвращаться? - умоляющим голосом спросил он на следующее утро. - Останься еще на один день.
     - Нет, - поспешно ответила Луиза. - Я больше не могу занимать твое время, ведь сейчас ты должен был бы плавать на гондоле, зарабатывая себе на жизнь. А из-за меня ты уже пропустил несколько дней.
     Он заколебался, а потом ответил, словно приняв наконец какое-то решение:
     - На самом деле, я не гондолой зарабатываю себе на жизнь. Я кое-что хотел рассказать тебе о себе...
     Луизу внезапно охватила паника. Сейчас он начнет лгать ей, говорить, что на самом деле он аристократ, родственник графа де Эспиноса... Только сейчас она поняла, как важно для нее было, что он до сих пор не говорил ничего подобного.
     - Луиза...
     - Не сейчас, - быстро сказала она. - Мне надо возвращаться, потому что надо сделать кое-что.
     - Ты права, - сказал он. - Сейчас действительно не время. Ты встретишься со мной сегодня вечером?
     - Конечно!
     Он спустился вместе с ней к каналу и поймал водное такси. Луиза, не отрываясь, смотрела на него, пока его фигура еще была в поле зрения, и ее сердце все больше сжимала печаль.
     Волшебство последних дней закончилось, и неважно, что произойдет сегодня вечером. Если он начнет рассказывать ей сказки о том, что он де Эспиноса, то просто подтвердит ее худшие опасения. Если же нет, тогда он честный человек и потому принадлежит Амели.
     Вспоминая прошедшие дни, она не смогла вспомнить ничего такого, что говорило бы ей о том, что Рафаэль влюблен в нее. Даже тот взгляд на площади мог существовать только в ее воображении, хотя сердце говорило ей обратное. Помимо этого были лишь слова, которые любой мужчина сказал бы красивой женщине, больше ничего. Если бы я не заболела, и ему не пришлось бы обо мне заботиться, мы расстались бы в тот же день, с грустью подумала она.
     И, хотя ее сердце рвалось обратно, она стремилась оказаться как можно дальше, страстно желая разобраться во всем в одиночестве. Но, как бы то ни было, сегодняшний вечер будет их последней встречей...
     Когда она вошла в Королевский номер, то сразу услышала настойчивую трель телефонного звонка.
     - Где вы пропадали все это время? - рассерженно спросил Эжен Дюпон.
     - Извините, месье Дюпон, я была очень занята.
     - Этим типом?
     - Да.
     - Он уже рассказал вам свою сказочку про то, что он де Эспиноса?
     - Не совсем...
     - Ага! Подготавливает почву? Именно так он и обманул Амели. Теперь послушайте! У графа де Эспиноса действительно есть наследник. Найдите его. Хорошенько запомните, как он выглядит, и потом позвоните мне, - сказал Эжен и повесил трубку.
     Луиза в замешательстве смотрела на трубку в своей руке.
     - И как же мне это сделать?
     И тут в глубине ее памяти прозвучал голос:
     - Моя дорогая, это был такой красивый мужчина. Мы все были без ума от него, и он любил всех нас тоже.
     Мадам Эжени де Монтале, сестра дедушки Луизы, была в свое время признанной красавицей. Она ездила по всему миру, оставляя за собой разбитые сердца, пока не вышла замуж за человека, у которого не было никакого титула, зато имелся внушительный счет в банке, который она принялась тут же опустошать игрой на скачках.
     Эжени очень сдержанно рассказывала о своем прошлом, но воспоминание об одном мужчине всегда вызывало мягкую улыбку на ее губах.
     Если бы Луиза точно могла вспомнить его имя!
     Эжени путешествовала по Карибским островам и наверняка встречалась с графом де Эспиноса, но о нем ли она говорила?
     - Это должен быть он, - сказала Луиза вслух самой себе. - И именно это мне и нужно. Что же, за работу!
     У нее заняло целых три часа приведение себя в должный вид, но, когда она покинула отель, в ее внешности не было никаких недостатков. Она выглядела дорого и элегантно, без всякой вычурности. В общем, она стала баронессой де Монтале до самых кончиков пальцев ног.
     Водное такси доставило ее к "Бел Ампаро", и там ее сразу же встретил слуга.
     - Граф де Эспиноса дома? - спросила она.
     - Я не уверен, сеньорита, - ответил мужчина. - Не могли бы вы сказать ваше имя?
     - Я... - И тут она остановилась, охваченная вдруг сумасшедшим азартом, которым до сих пор страдали все члены ее семьи, кроме нее. - Пожалуйста, скажите ему, что баронесса Эжени де Монтале приехала повидаться с ним.
     Слуга поклонился и ушел.
     Луизе не пришлось долго ждать. Вскоре в отдалении послышались поспешные шаги и голос, который звал:
     - Незабвенная!
     Она обернулась и увидела пожилого человека, чье взволнованно-радостное лицо становилось все более озадаченным. Хоть его лицо и было покрыто морщинами, а волосы давно стали белоснежными, было видно, как хорош он был в свое время.
     - Простите меня! - быстро сказала она и подошла, протянув к нему руки. - Я сказала слуге имя моей двоюродной бабушки в надежде, что вы помните ее так же хорошо, как она помнила вас.
     Он тоже протянул руки и тепло обнял ее.
     - Восхитительная Эжени, - сказал он. - Как же я могу забыть о ней! Очень мило с вашей стороны, что вы навестили меня.
     Он поцеловал ее в обе щеки и участливо заглянул в глаза. Хоть графу и было по меньшей мере семьдесят лет, его очарование было по-прежнему в силе, и Луиза в полной мере ощутила его воздействие. Но ей не удалось найти сходство между ним и человеком, рядом с которым она прожила последние несколько дней.
     - Итак, вы не мадемуазель Эжени, - сказал он. - Вы?..
     - Я Луиза де Монтале.
     Граф распорядился принести на террасу охлажденные напитки и отвел туда Луизу, крепко держа ее за руку. Он усадил ее на стул со старомодным изяществом, отпустив руку только в самый последний момент.
     - Я старый человек, - грустно сказал он, - и мне так редко доводится наслаждаться обществом прекрасной женщины, тем более держать ее за руку. Поэтому, надеюсь, вы простите мне, если я воспользуюсь своей возможностью в полной мере?
     Хитрый плут, подумала она, наслаждаясь устроенным им представлением.
     Пока они пили крепкий кофе и заедали его воздушными пирожными, граф расспрашивал Луизу о том, как живут ее родственники во Франции.
     - Дорогая Эжени рассказывала мне о поместье, где она провела свое детство, - углубился в воспоминания Родриго. - Еще она говорила мне о своем брате Анри.
     - Это мой дедушка.
     - Надеюсь, он еще жив?
     - Нет, он умер пятнадцать лет назад.
     - Так теперь ваш отец является бароном?
     - Да. Но лучше расскажите мне о своей семье, вашей жене и детях!
     - Увы, - вздохнул он в ответ. - Я одинокий холостяк, без жены и детей, которые могли бы скрасить мне мои годы.
     А я - китайский император, подумала она, смеясь про себя. Старый хитрец, у тебя наверняка не менее десятка незаконнорожденных детей.
     Вслух же она спросила:
     - То есть, вы живете в этой огромной асьенде совсем один?
     - Есть еще слуги, - ответил он и снова вздохнул. - Но что они для одинокого человека? Еще у меня есть племянник, который когда-нибудь станет графом. Он хороший мальчик, но, конечно, сын принес бы мне больше радости.
     - Племянник? - отозвалась она таким непринужденным тоном, будто эта тема ее совсем не интересовала.
     - На самом деле, у меня три племянника.
     Один живет вместе со мной, а остальные двое живут в других местах, но сейчас они гостят у меня. Сеньорита Луиза, мне бы доставило огромное удовольствие, если бы вы сегодня оказали нам честь поужинать в "Бел Ампаро".
     - Это было бы замечательно!
     - И, пожалуйста, приводите с собой всех, кто приехал с вами на Регонду. Вашего мужа, например.
     - Я не замужем, а приехала сюда одна.
     - Вам нужно найти мужа на Регонде, - сразу сказал граф. - Из нас получаются замечательные мужья.
     - Откуда вы знаете? - поддразнила она его. - Если вы никогда не были ничьим мужем?
     Он от всего сердца рассмеялся.
     - Браво! Вы умны. Теперь я буду ждать вечера с еще большим нетерпением. Катер заедет за вами в восемь часов.
     Он поднялся, снова взял ее за руку и проводил на пристань, где сверкающий белой краской катер с гербом де Эспиноса на боку отвез ее обратно в отель.
     Граф стоял на пристани, провожая ее, пока лодка не исчезла из виду. Затем он вернулся на террасу, чтобы допить свой бокал с вином. Там его и нашли Диего и Эстебан. По его лицу они сразу поняли, что он находится в приподнятом состоянии духа.
     - Что это ты задумал? - сразу спросил его Эстебан.
     - Ничего особенного, - невинно отозвался Родриго. - Просто забочусь о продолжении нашего рода. Я столько раз представлял Алехандро женщин, что уже устал делать это. Я уж думал, что никого не осталось, но в этот раз все получится.
     - Ты нашел женщину? Какую? - засыпали его вопросами оба племянника.
     - Донью по праву рождения и по воспитанию, и, более того, она родственница одной моей возлюбленной.
     Эстебан сразу запротестовал:
     - Но, дядя, сотни женщин в мире могут называться твоими...
     - Тишина. Имейте уважение! Сегодня она придет к нам на ужин, и Алехандро с ней познакомится.
     - Маловероятно, - заметил Диего. - Он только что звонил, чтобы сказать, что сегодня вечером не придет ужинать.
     - Какие бы планы он не лелеял, ему придется от, них отказаться!
     - Дядя, тебе надо кое о чем уз...
     - Достаточно. Надеюсь, вы оба будете присутствовать на ужине в должном виде, чтобы оказать уважение нашей гостье. А сейчас я немного посплю, чтобы быть вечером в хорошей форме.
     Никогда еще бумажная работа не казалась Алехандро такой скучной, когда он наконец приступил к ней после долгого перерыва. Угрюмо углубившись в цифры, он успокаивал себя тем, что вечером снова увидит Луизу.
     Сегодня он откроет ей всю правду о себе. Алехандро пытался понять, будет ли она винить его за этот невинный обман.
     Конечно же, нет, ведь я раскрою ей свое сердце! - подумал он. Когда она была больна и зависела от меня, я сдерживал себя, не выказывая никаких знаков внимания и любви. Несколько раз я чуть было не выдал себя. Хоть не было сказано ни слова, уверен, она все поняла. Она должна, просто должна любить меня так же сильно, как я люблю ее! В этом нет никакой ошибки!
     Плавая в волнах счастливых мечтаний, он не сразу услышал звонок телефона. Алехандро быстро поднял трубку.
     - Где тебя черти носят? - раздраженно спросил дядя.
     - Я работаю у себя на фабрике, - честно ответил Алехандро.
     - У тебя есть время играть в бирюльки, которые ты называешь бизнесом, а для старого дяди у тебя времени нет!
     - У тебя есть Эстебан и Диего, я тебе не нужен.
     - Ты мне нужен сегодня вечером. У нас будет ужин, и приглашен особый гость.
     - Дядя, пожалуйста, только не сегодня! У меня есть планы...
     - Глупости, нет у тебя никаких планов. Все уже решено. Придет прекрасная сеньорита, и она очень хочет познакомиться с тобой.
     Алехандро застонал. Еще одна кандидатка на роль жены! Неужели дядя так ничего и не понял? И как я только высижу на этом вечере, если знаю, что мое сердце уже отдано другой? - подумал он.
     - Дядя, позволь мне объяснить...
     Голос Родриго сразу же приобрел нотку вселенской скорби.
     - Не надо ничего объяснять. Я старый человек и не прошу многого. Если даже это немногое - слишком много для тебя, ну что же, я понимаю.
     Алехандро сжал зубы, как и всегда в тех случаях, когда Родриго начинал играть в "маленькую сиротку". Он знал, что в конце концов сдастся. Он слишком любил своего дядю и не мог обидеть его. Мечты о прекрасном вечере таяли на глазах.
     - Ладно, я попытаюсь, - сказал он.
     - Я не хочу навязываться. Конечно, когда человек достигает моих лет, он поневоле начинает это делать...
     - Дядя, ты перестанешь или нет?! - закричал в трубку Алехандро. - Я буду на ужине, клянусь!
     - Весь вечер?
     - Весь вечер.
     - В смокинге?
     - Да, в смокинге.
     - Я знал, мальчик мой, что ты меня не обидишь. Не опаздывай, - сказал Родриго и повесил трубку.
     Алехандро закрыл глаза и глубоко вздохнул.
     Ну почему в жизни все так сложно? И как мне объяснить Луизе, что я не встречусь с ней только из-за того, что надо познакомиться с женщиной, которую дядя прочит мне в жены? Нужно найти какое-нибудь оправдание, потому что правду говорить нельзя ни в коем случае. Ну что же, надену еще одну маску, уныло подумал он.
     Слава Богу, что скоро все это закончится.

7

     Луиза выбрала ослепительно красивое вечернее платье из небесно-голубого жаккарда с нежным цветочным рисунком, которое оставляло ее руки и плечи обнаженными. Изысканные бриллиантовые сережки блестели в ее ушах. Бриллиантовый кулон на шее составлял им ансамбль.
     Теперь, когда ее кожа приобрела оттенок легкого загара, все вместе смотрелось просто замечательно.
     Ей было немного стыдно наряжаться на ужин, ведь она все еще не позвонила Рафаэлю и не предупредила его, что этим вечером не сможет прийти на свидание. Луиза все откладывала и откладывала этот момент, не зная, какие выбрать слова. Как объяснить ему, что я не смогу встретиться с ним, потому что нужно быть на вечере у де Эспиноса и точно выяснить, что он не один из них?
     Нет, медлить больше нельзя. Луиза подошла к телефону, но он зазвонил прежде, чем она успела прикоснуться к трубке.
     - Луиза, дорогая!
     - Здравствуй, - сказала она, и ее сердце радостно забилось.
     - Я собирался с духом, чтобы позвонить тебе.
     Ведь ты на меня не рассердишься? Я не могу встретиться с тобой сегодня вечером, но это не моя вина.
     - Не сможешь? - отозвалась Луиза.
     Почему-то она почувствовала себя разочарованной, хотя сама собиралась сказать ему то же самое - Кое-что произошло, и мне надо быть в другом месте.
     - Ты не можешь рассказать мне, в чем дело?
     Наступило молчание, и она почувствовала его напряжение.
     - Все очень сложно, - наконец сказал он. - Я бы не хотел говорить об этом по телефону. Ты ведь не сердишься?
     - Конечно, нет, - сказала она. Но это было не совсем так. - Я просто хотела увидеть тебя.
     - Я тоже. Позвоню тебе завтра До свиданья Вот гак, подумала она, вешая трубку. Он все сделал за меня. Надо бы радоваться. И я именно это и сделаю, как только перестанет этот маленький противный голосок внутри бубнить, что тут что-то не так. Он не объяснил мне причину...
     Может быть, он не считал нужным придумывать оправдание? Потому что он не позвонит завтра. Никогда больше не позвонит...
     Хватит глупости думать! - сказала она самой себе. Он сделал именно то, чего ты и хотела. Так в чем же дело?
     Ответа на этот вопрос она не знала, и потому предстоящий вечер перестал казаться ей таким интересным, как она думала о нем раньше.
     В восемь часов белоснежный катер забрал ее на пристани у отеля и медленно повез по Главному Каналу, забавно пыхтя мотором, в то время как садящееся солнце окрасило воды канала в алый цвет. Регонда готовилась встретить вечер.
     Вдоль каналов зажигались фонари, в барах и кафе становилось все больше людей, гондольеры скользили на лодках домой после тяжелого дня, в то время как другие сменяли их, принимая вечернюю смену.
     Катер проплыл под мостом, и тут перед Луизой предстала асьенда "Бел Ампаро" во всем великолепии, освещенная заходящими лучами солнца.
     А вот и граф, неотразимый в своем смокинге и белоснежной рубашке. Он словно принадлежит тому легендарному времени, когда Карибское море было местом, где решалась судьба Нового Света. Когда катер подплыл к пристани, граф сам помог Луизе выбраться на берег, отвесив перед этим церемонный поклон и провозгласив:
     - Добро пожаловать, моя дорогая.
     За ним стояли два симпатичных молодых человека, обоим не больше тридцати-тридцати двух лет. Но ни один из них даже отдаленно не был похож на Рафаэля.
     - Это мои племянники, Диего и Эстебан. - Оба молодых человека склонили голову. - Вам повезло, что вы застали их здесь. Эстебан живет на Антигуа, а Диего в Каракасе, но они оба приехали навестить меня, когда я заболел. Третий племянник, Алехандро, все время живет здесь, вместе со мной. Он скоро придет.
     Итак, Алехандро - это тот, кого я ищу, подумала Луиза. Сейчас она была восприимчива к каждой мелочи, и поэтому от ее внимания не ускользнуло, что Эстебан и Диего внимательно рассмотрели ее, стараясь делать это незаметно, а потом обменялись взглядами. Они были очень галантны в обращении, но граф превзошел их обоих, торжественно препроводив Луизу на террасу, куда уже принесли вино и сладости.
     Отсюда открывался великолепный вид. Был виден не только Главный Канал, но и Мост Любви, который сейчас подсвечивался разноцветными прожекторами. Луиза надолго замерла у перил террасы, завороженная красотой.
     - Я вижу, вы понимаете мой остров, - сказал граф, улыбаясь, - потому что отдаете ему дань молчанием.
     Она кивнула.
     - Слова могут все испортить.
     - Я провожу здесь каждый вечер. Лучше всего это делать в одиночестве или... - Тут он отвесил ей поклон. - В хорошей компании. Но я, кажется, забыл о своей роли хозяина. Что вы будете пить?
     Она приняла бокал с рекомендованным им вином и вернулась к перилам. Хотя терраса выходила на канал, были видны также и сады по обе стороны дома, в которых сейчас поселились ночные тени. Казалось, одна из теней начала двигаться, но через секунду это впечатление исчезло.
     - Что-то не так? - спросил Родриго.
     - Нет, все в порядке. Мне просто показалось, что я кого-то увидела внизу. Наверное, я ошиблась.
     Когда Алехандро уже закрывал дверь своего офиса, позвонил очень важный клиент, и потому Алехандро возвращался в "Бел Ампаро" позже, чем намеревался. Мало того, он был одет в джинсы и футболку. Зная, что заслужит неодобрение со стороны дядюшки, если появится перед дамой в неподобающем виде, он проскользнул в сад сквозь маленькую калитку, ключи от которой были лишь у членов семьи. Алехандро стал осторожно пробираться сквозь тени сада.
     Если повезет, он быстро доберется до своей комнаты и переоденется в то, что дядя называл "подходящим нарядом".
     Сквозь ветви деревьев он мог разглядеть террасу, где наверняка граф уже развлекал свою гостью перед тем, как начнется ужин. Да, теперь Алехандро видел дядю, Эстебана и Диего, но девушку было по-прежнему трудно разглядеть. Он мог сказать лишь, что она одета в светло-голубое платье. Было бы полезно узнать о ней побольше и быть готовым к худшему, подумал Алехандро. Выскользнув из-под прикрытия деревьев, он направился к стене и стал подбираться поближе к террасе.
     Мелькнуло светло-голубое пятно, и девушка повернулась, чтобы выглянуть наружу. Внезапно он ясно увидел ее лицо. На секунду Алехандро замер, не веря своим глазам, а затем начал искать пути к отступлению. Было слишком поздно возвращаться обратно под деревья, значит, выход был один: прятаться прямо под террасой.
     Быстрое перемещение, и вот он уже там.
     - Что-то не так? - послышался голос дяди прямо над его головой.
     Затем голос Луизы:
     - Нет, все в порядке. Мне просто показалось, что я кого-то увидела внизу. Наверное, я ошиблась.
     Алехандро вытер вспотевший лоб. Это просто невозможно! Куда делась хваленая удача, которая спасала его из тысячи переделок? Повсюду были женщины, в чьих глазах горел брачный огонь, обманутые мужья с пистолетами и жаждущие крови кредиторы, но он сумел справиться с ними всеми.
     Но где же сейчас его ангел-хранитель? Хотя, я зря на него грешу, подумал Алехандро. Ведь если бы я пришел несколькими минутами раньше, то граф представил бы меня Луизе, назвав настоящим именем. И поздно было бы лепетать, что я хотел объяснить все позже. Нет, так не пойдет!
     Сверху донеслись неразборчивые голоса Эстебана и Диего, а затем раздраженный тенор его дяди:
     - Да что с ним случилось? Луиза, извините моего племянника за опоздание. Он будет здесь с минуты на минуту.
     Ни за что на свете! - отчаянно подумал Алехандро.
     - Надеюсь, - это сказала Луиза. - Потому что я действительно хотела бы познакомиться с вашим третьим племянником, граф...
     Их голоса затихли в отдалении.
     Когда Алехандро оказывался лицом к лицу с опасностью, скорость, с которой мысли мелькали в его голове, начинала приближаться к критической отметке. Можно выскользнуть через ту же калитку, через которую вошел, потом позвонить дяде и сказать, что на работе случился непредвиденный кризис, который помешал прийти на ужин.
     Он уже собрался воплотить свой план в действие, как вдруг ему в голову пришла мысль, от которой его прошиб холодный пот. Алехандро знал, как граф развлекает гостей. Ужин, затем осмотр асьенды, который заканчивался в его кабинете. Там он будет показывать семейные фотографии, на которых, конечно, запечатлен и Алехандро.
     На этом месте несчастный заложник Рока застонал, спрашивая у судьбы, чем он заслужил такое несчастье, и тут же замолк, потому что список причин был слишком длинным, чтобы вспоминать его весь. Любой ценой Луиза не должна увидеть эти фотографии!
     Прижимаясь к стене, он дошел до маленькой дверцы, которой никто никогда не пользовался, Если ему удастся открыть ее, он попадет в коридор, который ведет мимо кухни в заднюю часть дома, а оттуда рукой подать до кабинета дяди.
     Как он и предполагал, дверь была заперта, но дерево было таким старым, что хороший удар камнем разрешил все проблемы. Коридор не имел окон, поэтому ему пришлось пробираться на ощупь по неровному полу, один раз он даже споткнулся и упал. Поднявшись, Алехандро понял, что весь извозился в грязи, но это было совершенно не важно. Впереди показался свет. На кухне сейчас идет жаркая работа, поэтому ему точно удастся пройти незамеченным.
     Пять минут он терпеливо ждал подходящего момента, а затем быстро прошмыгнул мимо открытой двери. Затем он прошел по узкому коридору, в конце которого была спрятана секретная дверь. Нажав нужный завиток, можно было попасть в ход между стенами, который вел прямиком в кабинет. Этот ход устроил в восемнадцатом веке граф, который был в то время губернатором Регонды и боялся покушения на свою жизнь. Алехандро просунулся через узкий ход. Ему по-прежнему везло. В кабинете царила темнота.
     - Чем меньше света, тем лучше, - пробормотал он самому себе и зажег лишь одну маленькую лампу.
     Алехандро полез в ящик стола, в котором дядя хранил ключ от стеклянного шкафа с фотоальбомами. Не производя лишнего шума, он встал на колени и вставил ключ в замок.
     - Руки вверх! - внезапно послышался повелительный приказ сзади.
     Алехандро медленно втянул в себя воздух, искренне надеясь, что холодный предмет, который сейчас упирался ему в затылок, был вовсе не тем, о чем он думал.
     - Встань и медленно повернись ко мне лицом!
     Он так и сделал, и в его лицо уткнулось дуло охотничьей двустволки.
     Шла минута за минутой, но исчезнувший наследник все не появлялся. Улыбка графа становилась все более напряженной, пока наконец он не провозгласил, что они больше не могут ждать и идут ужинать. Поэтому все четверо отправились в большую, богато декорированную столовую, где Луизу усадили на почетное место.
     Родриго предался воспоминаниям об Эжени, рассказав Луизе много занятных случаев, которые, как она подозревала, были на самом деле плодом богатого воображения графа. Время от времени он возвращался к холостяцкой теме.
     - Я продолжаю надеяться, что мои племянники женятся и порадуют меня на старости, - с печальным видом сказал он. - Но все они эгоистичны и очень упрямы.
     - Очень! - согласился Эстебан с усмешкой. - Понимаете ли, Луиза, мы все почему-то думаем, что надо жениться по любви, а не только для того, чтобы "продолжить род".
     - Боюсь, что все мы по натуре холостяки, - вздохнул Родриго.
     - А ваш племянник Алехандро? - спросила Луиза. - Он тоже холостяк?
     - Да, и еще какой, - ответил ей вместо графа Диего.
     За что получил от дяди такой взгляд, который мог бы убить на месте более впечатлительного человека.
     - Я должен еще раз извиниться за то, что Алехандро задерживается, - сказал Родриго. Но я не сомневаюсь, что вскоре он появится.
     На последних словах он поднял голос, словно надеялся, что это поможет его "посланию" достигнуть адресата. Но, к несчастью, племянник по-прежнему пребывал в каких-то таинственных сферах, и трое де Эспиноса обменялись недоумевающими взглядами, гадая, куда же он мог запропаститься.
     - Фернанда, убери эту штуку, - нервно попросил Алехандро. - Вот так, позволь мне взять ее.
     Он высвободил двустволку из рук экономки и усадил ее на стул.
     - Она не заряжена, - дрожащим голосом ответила она. - Я думала, что ты грабитель. Дева Мария! Я же могла убить тебя!
     - Только не из разряженного оружия, - заметил Алехандро. - Хотя у меня чуть было не случился сердечный приступ. А если бы вместо меня был настоящий вор, что бы ты стала делать с этим ружьем? По-моему, в последнее время ты смотрела слишком много гангстерских фильмов.
     - Да, - вздохнула она. - Я просто подумала, что некоторая встряска мне не повредит.
     - Некоторая что? Тебе нужно что-то подкрепляющее. Где дядя хранит свой бренди? Ага, вот он. - Он передал ей бокал и мягко сказал:
     - Выпей, тебе станет лучше. А если тебе нужны приключения, помоги мне выбраться из переделки, в которую я попал. Мне надо избавиться вот от этого. - И он показал на альбомы. - Всего на несколько часов.
     - Но он всегда показывает их гостям, - удивилась Фернанда.
     - Знаю, поэтому-то они и должны исчезнуть.
     Я не могу объяснить, почему, но от этого зависит очень многое. Фернанда, вся моя жизнь в твоих руках, мой брак, мои дети, дети моих детей, все будущие отпрыски семьи де Эспиноса. Если ты мне не поможешь, все рухнет. Ты ведь не будешь брать на свою душу такой грех, правда?
     - Ты что-то задумал!
     - Разве когда-нибудь было иначе?
     - Не было. Но если ты попытаешься спрятать альбомы, он сочтет это кражей и вызовет полицию.
     Алехандро в отчаянии вцепился себе в волосы.
     - Что же мне делать?
     - Предоставьте все мне, сеньор!
     Граф Родриго был неотразим, когда рассказывал о славном прошлом Регонды, и, хотя Луиза прекрасно понимала, что этот спектакль был сыгран уже не раз, она от всей души наслаждалась им.
     - Множество людей со всех Карибских островов приезжало сюда на карнавал, - объяснял граф, - Это было время веселья. Вы знаете, почему карнавал называется карнавалом?
     - Боюсь, что не знаю, - сказала она, потому что именно этого от нее и ждали.
     - Это слово происходит от итальянского слова "карне", плоть. Перед Великим постом, временем воздержания, люди веселились вовсю, следовали желаниям своей плоти, скрывая свои лица за масками. Оргии продолжались до последнего дня Масленицы и заканчивались, когда часы начинали бить полночь.
     - Так вот почему карнавал проходит в феврале, - сказала Луиза.
     - Да, сеньорита, и просто замечательно, что вы приехали именно сейчас. Я устраиваю карнавал в своем доме на следующей неделе.
     - Я не уверена, что останусь до следующей недели, - пробормотала она в ответ.
     - Нет, вы просто должны остаться, - искренне отозвался граф, - хотя бы для того, чтобы я мог исправить ваше мнение о роде де Эспиноса.
     Я не знаю, как извиниться за ужасное поведение Алехандро, и обязательно выскажу ему свое недовольство.
     - Вы уже сделали это, - сказала Луиза с улыбкой, - когда он позвонил с извинениями полчаса назад. Конечно, жаль, что мне не удалось познакомиться с ним, но, поскольку все было организовано в последнюю минуту, вероятно, ему не удалось изменить свои планы. Я не в обиде на него.
     - Вы очень добры, но, все же, на следующей неделе он лично принесет вам свои извинения.
     Поняв, что отговорить графа от этой идеи не удастся, Луиза пробормотала что-то, что можно было принять за вежливое согласие, и деликатно сменила тему разговора. Она с удовольствием последовала за графом, когда он стал показывать ей асьенду и рассказывать о тех, кто посещал ее в прежние времена. Когда экскурсия была закончена, они выпили по чашечке кофе, и затем трое мужчин проводили Луизу на пристань, где ее уже ждала лодка. Эстебан и Диего с удовольствием помогли бы Луизе, но граф царственным жестом отодвинул их обоих.
     - Помогать прекрасной сеньорите - это моя привилегия, - сказал он со старомодной галантностью. - Доброй ночи, приношу извинения за этот не столь приятный вечер. Я надеялся показать вам альбомы с фотографиями, не понимаю, как экономка могла потерять ключ, на нее это не похоже.
     - Я с удовольствием посмотрю их в следующий раз, - сказала Луиза.
     - Да, когда придете на бал-маскарад. Он состоится в следующую среду, не забудьте. И Алехандро там тоже будет.
     - Я буду рада встретиться с ним.
     Лодочник с комфортом разместил ее на борту лодки, и спустя мгновение они плыли по Главному Каналу.
     Все трое де Эспиноса махали ей на прощание, пока лодка не исчезла из виду.
     - Она великолепна, - сказал граф.
     - Дядя, ты так и не понял, откуда дует ветер, - заметил Эстебан.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Алехандро встречается с женщиной, - сказал Диего. - По всей Регонде говорят, что он провел вместе с ней всю прошлую неделю, даже на работу не ходил. А когда это Алехандро пренебрегал своим бизнесом? На этот раз все очень серьезно, дядя.
     - Почему, черт побери, вы не сказали мне об этом раньше?
     - Мы подумали, что будет безопасней сказать тебе об этом после ужина, - ответил Эстебан, - Что-нибудь известно об этой женщине? - поинтересовался встревоженный Родриго.
     - Только то, что он встретил ее, когда плыл на гондоле.
     Родриго фыркнул.
     - Значит, это туристка, готовая закрутить курортный роман с первым встречным гондольером. Сеньорита Луиза - это женщина, великолепная во всех отношениях, а он не хочет с ней встречаться из-за какой-то вертихвостки! Он сумасшедший?
     - Нет, он - де Эспиноса, - ответил ему Эстебан.
     Луна стояла высоко в небе, когда Луиза, облокотившись о высокий парапет, смотрела на воды Главного Канала. Регонда медленно погружалась в объятия ночи. Постепенно, один за другим, выключались фонари вдоль канала. Она смотрела на пары, которые прогуливались вдоль воды, взявшись за руки, а затем сворачивали в близлежащие улочки, где их деликатно скрывала темнота.
     Несколько гондол все еще беззвучно скользили меж теней по воде. В каждой из них сидело по парочке влюбленных, которые целовались, забыв о гондольере, который, усмехаясь, смотрел поверх их голов. Он видел так много влюбленных...
     Но ни один из гондольеров не был похож на мужчину, которого искала Луиза, и она вздохнула, гадая, где он, что делает, какая причина заставила его пропустить свидание, и как скоро им придется расстаться? Может быть, Рафаэль звонил, чтобы сказать, как он соскучился? Может, он оставил ей сообщение в отеле?
     Охваченная нетерпением, она поспешила вернуться. Но никто не оставлял для нее никаких сообщений. Разочарованная, она села на стул и невидящим взглядом уставилась на телефон.
     Внезапно Луиза поняла, что она в номере не одна. Из второй спальни донеслись какие-то звуки, и через секунду дверь распахнулась.
     - Амели! - воскликнула Луиза.
     - Привет! - Девушка бросилась к ней и обняла в порыве искренней радости. - Так здорово увидеть тебя снова!
     - Но что ты здесь... То есть, я не знала, что ты должна приехать.
     - Папа сказал, что нам будет интересно провести отпуск вместе. Вот поэтому он и снял номер с двумя спальнями.
     - Он сказал, почему я здесь?
     - Ты проводишь для него какие-то исследования рынка. Я знаю, что он всегда стремится расширить свой бизнес.
     Амели и в голову не приходило в чем-то подозревать Луизу. Девушка ничего не знала о ее работе детектива, но почему-то у Луизы появилось нехорошее предчувствие.
     - Ты прекрасно выглядишь, - сказала Амели, рассматривая ее вечернее платье. - Ой, Луиза, неужели это мужчина?
     - Даже три, и никто из них не был тем, кого бы я хотела увидеть в качестве своего возлюбленного, - рассеянно ответила она.
     - Да, трое - это слишком много, - мудро сказала Амели. - Лучше иметь одного, если он - тот, кто тебе нужен. Ох, Луиза, я так невероятно счастлива. Было так здорово снова увидеть его.
     Луиза напряглась.
     - О чем ты?
     - Когда я приехала, то позвонила Рафаэлю прямо из аэропорта. Он приехал забрать меня, и мы целовались, целовались. Он сказал, что так скучал по мне и...
     - Подожди минутку, - сказала Луиза, пытаясь не обращать внимания на холод, сжимающий сердце. - Сегодня вечером ты встречалась с Рафаэлем?
     - Конечно! Он думал, что ему не удастся выбраться...
     - Но, без сомнения, ему удалось отменить предыдущие планы, - сказала Луиза и сжала руки в кулаки.
     - Наверное. Я не спрашивала. Разве это имеет значение, когда мы вместе?
     Так вот где он был сегодня вечером, подумала Луиза. Он неплохо играет нами двоими. А я-то старалась увидеть его лучшие стороны!
     - Ты куда? - спросила Амели, когда Луиза направилась к двери.
     - Куда глаза глядят! - кинула та через плечо.
     Луиза не смотрела, куда идет. Ей было все равно. Невинные признания Амели сняли с глаз повязку, которая делала ее слепой все предыдущие дни. Она была так уверена в себе, в своем профессионализме, в том, что постоянно настороже! А на самом деле прямиком шла в ловушку, которая стара, как мир.
     Как здесь темно! Горит лишь один фонарь, поэтому Луизе пришлось прижаться к стене, пропуская влюбленные парочки. Их было почти не видно, слышны были лишь их тихие, полные радостных эмоций голоса.
     Остров влюбленных...
     Она попала в его силки, как глупая девчонка, которая ничегошеньки не знает. Она была предупреждена, вооружена, и все же так глупо влюбилась, убеждая себя в том, что находится в полной безопасности. Дура!
     Поделом мне, подумала она. В следующий раз я буду умнее.
     Но следующего раза не будет, потому что такое не может повториться. Будут другие отношения, но никогда больше она не сможет почувствовать такого счастья и покоя, которые давала его забота. И все это было обманом! Это ранило Луизу больше всего. Она все шла меж теней, пытаясь понять, сможет ли когда-нибудь выбраться из них.
     Со своего наблюдательного пункта за столиком маленького бара рядом с Главным Каналом Алехандро было хорошо видно, как уезжает Луиза. Опершись локтями на парапет, он смотрел, как она проплывает мимо на лодке, и думал о том, как грустно быть рядом и одновременно так далеко.
     На всякий случай он посидел в баре еще полчаса, а затем вернулся домой, насвистывая на ходу какую-то веселую мелодию. Как сильно он нервничал, показывало лишь то, что несколько раз послышались явно фальшивые ноты. - Сработала ли идея Фернанды? Она собиралась "потерять" ключ от кабинета, но вдруг у дяди был запасной, и ему все-таки удалось показать Луизе семейные снимки? Тогда она узнала его лицо, и потом она сказала, а дядя ответил... Была ужасная сцена. Эстебан и Диего чуть животики не надорвали от смеха... И вот теперь он собственными ногами идет в пасть тигра...
     Может быть, эмигрировать? Какое-нибудь болото, кишащее змеями, было бы в самый раз.
     Или любое другое столь же приятное место.
     - Вот ты где, негодяй!
     - Дяй, дяй..., - прокатилось эхо по огромному холлу.
     К Алехандро приближался дядя Родриго, готовый метать громы и молнии, за ним поспешали Эстебан и Диего, которые не хотели пропустить подобное развлечение.
     - Дядя, я могу объяснить...
     - Конечно, ты можешь все объяснить, но только не мне, а очаровательной сеньорите. Ты непростительно с ней обошелся.
     - Все зависит от того, как на это посмотреть, - сказал Алехандро, стараясь нащупать твердую почву под ногами.
     - И это мой племянник! - воскликнул Родриго. - Заходи, - сказал он и указал на дверь своего кабинета.
     Это был плохой знак.
     На столе в кабинете стояли бокалы из-под вина, значит, кто-то провел здесь время...
     - Она ведь настоящая донья, ты это понимаешь? - громыхал граф. - А ты вел себя так, будто она, ну, я не знаю даже, что сказать!..
     А я бы хотел, что бы ты сказал больше, подумал Алехандро, потому что тогда я хоть что-нибудь пойму.
     - Она очаровательна, просто очаровательна, - продолжал Родриго. - Воспитание дает о себе знать, хотя, наверное, ей хотелось повесить тебя на ближайшем столбе после того, что случилось сегодня ночью.
     - А что случилось сегодня ночью? - осторожно спросил Алехандро.
     - И ты меня еще спрашиваешь?
     - Ну да. А вы двое, - угрожающим голосом сказал Алехандро, указав на Эстебана и Диего, - немедленно прекратите ухмыляться, или я за себя не отвечаю.
     Видела она фотографии или нет? Если я вскоре об этом не узнаю, у меня съедет крыша.
     - Извините, сеньоры.
     Фернанда проскользнула в кабинет и начала собирать бокалы. Она незаметно показала Алехандро поднятый вверх большой палец, что его немного успокоило.
     - Я приношу извинения, но на работе произошли непредвиденные осложнения, - сказал он. - И если, как ты сказал, она не очень расстроилась по этому поводу...
     - Донья Луиза, - с ударением произнес Родриго, - была естественно очень разочарована, что не смогла встретиться с тобой. И она просила меня передать тебе это лично.
     - Правда?
     - Я убедил ее, что ты будешь на маскараде, и она сказала, что с нетерпением будет ждать с тобой встречи, и добавила, что для нее это очень важно.
     Следуя своему желанию свести Алехандро и Луизу вместе, граф придал ее вежливым словам то значение, которого они не имели. А для Алехандро, чьи нервы были уже на пределе, эти слова показались ужасным знамением. Конечно, Луиза узнала правду, но вместо того, чтобы прилюдно стыдить его, она собиралась излить свой гнев на него лично.
     - Э-э-э, дядя, извини, меня ждут срочные дела, - сказал Алехандро и со скоростью пули вылетел из асьенды.

8

     От "Бел Ампаро" до отеля "Санта Лучия" идти меньше мили, если, конечно, знаешь задворки.
     Поэтому Алехандро пролезал в узкие щели, нырял в проулки, чем значительно срезал путь.
     Пройдя сквозь дом своего друга Бегиве, он ухитрился выпить на ходу бокал вина, изготовленного лично Бегиве, поцеловать его жену в благодарность и прокричать "спасибо" за секунду до того, как исчезнуть.
     Он выскочил на улочку, идущую вдоль узкого канала, и полетел бы дальше, если бы не столкнулся с женщиной, идущей в противоположном направлении.
     - Извините, ради Бога! Луиза! Я...
     Он осекся, увидев выражение ее лица, и последующие слова лишь подтвердили его страхи.
     - Ты просто подлец, - накинулась она на него.
     - Если бы я только мог все объяснить...
     - Объяснить что? Что ты продажная крыса?
     Это я уже знаю.
     - Боже мой! Так ты их видела.
     - Что?
     Он вцепился себе в волосы.
     - Я так не хотел, чтобы это случилось.
     - Тогда зачем ты сделал это? Надеялся, что я так никогда и не узнаю о тебе правду?
     - Я собирался рассказать тебе все сам, честное слово!
     - И тогда бы все встало на свои места?
     - Конечно, нет, но... Если бы я мог объяснить тебе, почему все получилось именно так.
     Это была случайность. Я знаю, что должен был тебе все рассказать с самого начала, но разве это имеет такое значение? Всего лишь один крошечный обман...
     - Крошечный обман? Я ушам своим не верю! Я должна была понять, когда ты позвонил мне сегодня со своими оправданиями, что на самом деле нет никаких оправданий твоему поведению. Кое-что произошло! Странно, что тебе в голову не пришло что-нибудь гораздо более изобретательное.
     - Я ничего не мог придумать, - признался он. - Но теперь, когда ты все знаешь, разве мы не можем начать все с начала?
     - Что? Ты не можешь быть таким бессовестным...
     - Дорогая, пожалуйста. Разве то, что я сделал, действительно так ужасно?
     - Если ты спрашиваешь это, значит, точно не сможешь понять ответа. Нет смысла больше разговаривать. Спокойной ночи и прощай.
     - Ты не должна уходить. Останься и выслушай меня!
     Охваченный отчаянием, он схватил ее за плечи.
     - Я не хочу оставаться, и, пожалуйста, отпусти меня.
     - Не отпущу.
     - Тебе не остается ничего другого. Убери свои руки.
     - Всего несколько минут, - умолял он.
     - Ты меня за дурочку принимаешь? Отпусти меня.
     Она попыталась отпихнуть его, но это привело лишь к тому, что он опустил свои руки на ее талию и притянул ближе.
     - Я отпущу тебя, - твердо сказал он, - после того, как объясню тебе все.
     Она попыталась выскользнуть из его объятий.
     Такое "объяснение" было слишком опасным. Но его губы неожиданно сильно прижались к ее губам.
     Он целовал ее, как человек, вся жизнь которого зависела от этого поцелуя. Он словно боялся, что у него больше никогда не будет возможности сделать это снова. В его губах и руках была сила, которая проникала до самых сокровенных ее глубин, хотя Луиза изо всех сил пыталась остаться спокойной. Она чувствовала, как в ней поднимается волна предательской радости. Ее сердцу и чувствам было наплевать на то, что говорил ее разум. Они желали его, желали этого поцелуя, хотели, чтобы это продолжалось и продолжалось...
     - Отпусти меня, - задыхаясь, сказала она, когда ей удалось оторваться от него.
     - Не могу, - ответил он, тоже задыхаясь. Потому что боюсь, что никогда больше не встречусь с тобой. Я не могу этого допустить.
     - Ты уже потерял меня...
     Он заставил ее замолчать единственным доступным ему способом. Это нечестно, металась мысль в ее мозгу. Ведь я сражалась с желанием поцеловать его с того самого момента, как повстречала, и вот теперь он заставляет меня почувствовать это как раз тогда, когда только что расстался с Амели.
     Воспоминание об Амели придало Луизе сил.
     Она оттолкнула Алехандро и смогла освободиться.
     Пытаясь сохранить равновесие, он сделал шаг назад. Ни он, ни она не помнили о том, как близко они стоят к воде. Алехандро оступился и с криком упал в канал.
     Островитяне хорошо умеют плавать, и упасть в канал - не такая уж большая беда. Алехандро быстро вынырнул на поверхность, протер глаза и стал искать лестницу. Но поблизости не было видно никаких ступенек, и из-за отлива каменный парапет был так высоко, что без посторонней помощи на него было невозможно взобраться.
     - Помоги мне вылезти, дорогая.
     Луиза встревоженно посмотрела на него:
     - Ты поранился?
     - Нет, но я промок. Помоги мне вылезти.
     - Зачем? Ты же умеешь плавать!
     - Конечно, я хороший пловец...
     - Вот и прекрасно, тогда плыви до дома.
     Она встала на ноги и отвернулась.
     - Луиза!
     Алехандро с горечью смотрел, как она исчезает в темноте, оставив его одного бултыхаться в воде...
     Прошел еще целый час, прежде чем мысли Луизы прекратили свое беспорядочное метание.
     Итак, он бесчестный лгун. Я всегда это знала. Моя работа выполнена, и я очень счастлива.
     Но на ее губах сохранилось ощущение его поцелуя, которое говорило о том, что она лжет самой себе. Мне придется справиться и с этим тоже, подумала она.
     В таком настроении Луиза вернулась в отель, решив обо всем рассказать Амели и предупредить ее о том, в какого мерзавца она влюблена.
     Луиза слишком долго откладывала этот разговор.
     Она постучала в дверь спальни Амели.
     - Мне надо поговорить с тобой, - сказала она.
     Изнутри послышался голос Амели:
     - А до утра это не может подождать?
     - Нет, это очень важно.
     До ушей Луизы донеслось восклицание, которое было произнесено явно мужским голосом.
     В ее душу закралось дурное предчувствие, и она .решительно открыла дверь.
     В комнате было темно, но в серебряном свете, льющемся из окна, она смогла разглядеть кровать и Амели, которая судорожно натягивала на себя простыню. Рядом с ней лежал кто-то, укрывшись с головой.
     В душе Луизы гнев смешивался с болью и разочарованием. Как быстро он выбрался!
     - Сейчас действительно не время для разговоров, - попыталась протестовать Амели.
     - А я думаю, самое время выставить обманщика в истинном свете, - твердо ответила Луиза, быстро подойдя к дальнему концу кровати и схватив простыню.
     Появились руки, которые потянули ее обратно. Луиза продолжала упорствовать. Он не уступал. Наконец она резко дернула, и простыня выскользнула из рук обнаженного мужчины.
     Она никогда не видела его прежде!
     - Это Рафаэль, - фальцетом сказала Амели.
     - Это? - ошеломленно спросила Луиза. - Нет, это не Рафаэль.
     - Это я, - ответил молодой человек, пытаясь потихоньку вытянуть из ее рук простыню, чтобы прикрыться. Когда ему наконец удалось это сделать, он вежливо протянул ей руку. Здравствуйте, меня зовут Рафаэль Вальдес. Как поживаете?
     - Просто ужасно, - ответила Луиза странным голосом. - На самом деле, мне кажется, что я схожу с ума. Если вы - Рафаэль, то кого я только что столкнула в канал?
     И Рафаэль, и Амели уставились на нее в изумлении.
     Луиза отвернулась от них и подошла к окну. У нее не было никаких мыслей, никаких чувств.
     Лишь где-то внутри, среди хаоса, рождалось что-то, что могло оказаться счастьем. Но было еще слишком рано говорить об этом определенно.
     Любовники тем временем воспользовались возможностью выбраться из кровати и одеться.
     Когда Луиза обернулась, Рафаэль уже включил свет, и потому его лицо стало хорошо видно. Она поняла, что все становится еще более запутанным, чем раньше.
     На фотографии, которую ей отдал Эжен, были сняты два мужчины, один из которых играл на мандолине и пел. И Луиза решила, что это и есть Рафаэль, ведь так ей сказал Эжен.
     Другой мужчина, который сидел сзади, был не так эффектен, всего лишь молодой человек с детским лицом. Луизе и в голову не приходило, что это и есть настоящий Рафаэль.
     Первой, обретшей дар речи, была Амели.
     - Я ничего не понимаю, - сказала она. - Зачем ты столкнула кого-то в канал?
     - Потому что он это заслужил, - растерянно ответила Луиза. - То есть, нет. Не знаю...
     - Может быть, вы перегрелись на солнце, - участливо спросил ее Рафаэль.
     - Да, перегрелась, - призналась Луиза. - Мне было очень плохо, и он ухаживал за мной. Но я думала, что он - это вы, на нем была ваша рубашка, то есть, на рубашке было вышито ваше имя, и он плыл на гондоле...
     - Похоже, это был Алехандро, - сказал он.
     Луиза слишком часто слышала это имя за прошедший вечер.
     - Какой Алехандро? - севшим голосом спросила она.
     - Алехандро де Эспиноса. Мы с ним дружим со школы. Когда-нибудь он станет графом, а пока ему больше нравится плавать на моей гондоле. Я даю ему рубашку со своим именем, чтобы он притворялся мной, ведь у него нет разрешения на работу гондольера.
     Луиза заставила свои негнущиеся ноги двигаться, чтобы подойти к своей сумочке и достать оттуда фотографию.
     - Это он играет на мандолине?
     - Да, это Алехандро, - сказала Амели. - Он наш хороший друг. Когда я приехала на Регонду в первый раз, он вместо Рафаэля плавал гондольером, чтобы мы могли побыть вдвоем.
     - Мы знали, что за нами следят, - продолжил Рафаэль, - поэтому иногда мы появлялись все вместе, чтобы обмануть шпионов папочки Амели.
     - Вы действительно обманули их, - сказала Луиза.
     У нее подогнулись ноги, и ей пришлось сесть на стул.
     Амели недоуменно посмотрела на Луизу.
     - Откуда у тебя эта фотография?
     - Твой отец дал ее мне, - неохотно ответила Луиза. - Как вы и подозревали, за вами следили.
     Эжен подумал, что Рафаэль, ну...
     - Охотник за богатством, - сухо закончил за нее Рафаэль.
     - Именно так, но, боюсь, дела обстоят еще хуже. Он перепутал вас с Алехандро и думает, что ты выдаешь себя за наследника титула.
     - Алехандро рассказывал об этом как раз перед тем, как была снята эта фотография, - вспомнила Амели.
     - Должно быть, шпион твоего отца был достаточно близко, чтобы расслышать часть истории, - сказала Луиза, - но недостаточно близко, чтобы правильно понять ее. Это он сделал фотографию?
     - Нет, один из уличных фотографов, - сказал Рафаэль. - Я купил у него одну, другая копия попала к графу, дяде Алехандро, и тому порядочно досталось из-за нее. Шпион сеньора Дюпона, должно быть, купил еще одну копию и присовокупил к ней не правильно понятые сведения.
     Амели с интересом посмотрела на Луизу.
     - Но почему папа дал эту фотографию тебе?
     - А ты до сих пор не поняла? - с горечью спросила Луиза. - Он послал меня сюда, чтобы я нашла Рафаэля и проверила его.
     - Как?
     - Притворилась бы богатой, отвлекла его внимание от тебя. Узнала бы, действительно он аристократ или нет.
     - Но я не аристократ, - сказал Рафаэль, - И никогда не притворялся им.
     - Теперь я это знаю. Мне нужно было разыграть сцену перед Рафаэлем, соблазнить его своими деньгами, которые на самом деле совсем не мои, и тем самым доказать тебе, что он охотится за деньгами. Я частный детектив, Амели.
     - Кто?
     - Твой отец нанял меня, чтобы я "открыла твои глаза". Кажется, это он слеп, а вовсе не ты.
     Ох, Амели, мне так жаль. Я думала, что спасаю тебя из лап обманщика...
     Луиза собралась с силами и взглянула в глаза Амели, опасаясь увидеть там отвращение. Но Амели была напряжена лишь секунду, а затем она расслабилась и пожала плечами. Когда она взглянула на Рафаэля, на ее лице появилась улыбка, а затем они обнялись.
     Луиза все поняла. Амели любила человека, который любил ее, а все остальное было неважно.
     - То есть, ты все это время потратила не на того мужчину? - спросила Амели, по-прежнему находясь в объятиях Рафаэля.
     - Что-то вроде этого, - напряженно ответила Луиза.
     Амели захихикала, и через секунду к ней присоединился Рафаэль. Даже Луизе удалось выдавить из себя слабую улыбку.
     - Это не смешно, - сказала она. - Он меня обманывал.
     - Ты тоже его обманывала!
     - Исходя из благих побуждений, - твердо ответила Луиза. - Но я ничего не понимаю. Я ведь была у него дома. Он совсем не такой...
     - Совсем не такой, как у будущего графа, закончил за нее Рафаэль. - Именно поэтому он и нравится Алехандро. На самом деле, он довольно богат. У него есть сувенирный бизнес, он владеет двумя фабриками. Одна из них производит украшения из жемчуга, а другая - всякие безделушки для туристов, туземные костюмы, картины...
     - И маски? - странным голосом спросила Луиза.
     - И, конечно, маски. Он на них специализируется. Алехандро даже сам придумывает некоторые из них, но к тому же он очень талантливый бизнесмен. Его официальный дом - это "Бел Ампаро", но его настоящее прибежище - эта маленькая квартирка. Это очень хорошее место, куда можно приводить сеньорит, о которых не должен знать его дя... - тут он остановился, потому что Амели хорошенько толкнула его локтем в бок.
     - Спасибо, - ровным голосом сказала Луиза. - Я все поняла.
     - Жаль, что ты напала не на того мужчину, - протянула Амели.
     - Что? - изумился Рафаэль. - Ты хочешь, чтобы за мной бегали другие женщины?
     - Только для того, чтобы убедиться, что ты мне верен, мой дорогой, - влюбленно сказала та. - Тогда Луиза могла бы сказать папе, что ты очень честный человек.
     - Не думаю, что из этого что-нибудь вышло бы, - сказала Луиза. - Он хочет, чтобы ты вышла замуж за богатого человека или за человека с титулом, а лучше и то, и другое.
     - А мне нужен Рафаэль, - ответила Амели. - Неважно, достанутся мне папины деньги или нет.
     Я уже совершеннолетняя. Мне не обязательно делать то, что он прикажет. Я просто не хотела с ним ссориться. Видишь ли, он ужасно упрямый.
     Если он откажется от меня, то будет придерживаться своего решения до самой смерти, а у него нет никого, кроме меня. Если мы поссоримся, он никогда не увидит своих внуков, и будет очень одинок в старости.
     - Тем не менее, он намерен добиться своего, - сказала Луиза.
     - И я тоже. - В этот момент Амели была поразительно похожа на своего отца. - Нам нужно что-то придумать, - сказала она и зевнула. - Но давайте сделаем это утром.
     - Уже утро, - ответила Луиза. - На часах пять.
     - Все равно, осталось еще немного времени, продолжала настаивать Амели. - Спокойно ночи, Луиза. Тебе надо отдохнуть.
     Луизе не оставалось ничего, кроме как отправиться к себе в комнату, раздеться и лечь в постель. Ей не спалось. С одной стороны, она была ужасно зла на Алехандро. Это его вина, что он притворился Рафаэлем.
     Но, с другой стороны, она была счастлива, ведь он не был бесчестным жуликом. Все лучшее в нем было настоящим, вся та нежность и забота, с которой он ухаживал за ней, то, как он, держался на расстоянии, в то же время давая понять, что на самом деле желает обратного...
     Раньше Луиза пыталась не давать своим чувствам воли, но теперь ничто не мешало ей признать, что она любит его, и ее охватило счастье.
     Наконец она заснула глубоким сном, который продлился до девяти часов утра. Проснувшись, она сонно потерла глаза, надеясь, что сегодняшний день принесет ей радость.
     Луиза поспешно приняла душ и оделась. Выйдя из спальни, она увидела, что на террасе накрыт стол. Амели и Рафаэль уже позавтракали и теперь пили кофе. Они оба улыбнулись ей.
     - Разве это утро не прекрасно? - мечтательно сказала Амели. - Я так счастлива, что могу умереть.
     - Тогда я умру вместе с тобой, - ответил Рафаэль.
     - Мы все умрем, если месье Дюпон проведает, что тут происходит, - сказала Луиза, но она тоже была счастлива.
     Алехандро был свободен. Те тонкие нити, которые протянулись между ними за последние несколько дней, привязали их друг к другу прочнее канатов, а теперь Луиза тоже может дать своей любви свободу. Если только он вернется после того, что она наговорила ему вчера!
     В дверь номера кто-то постучал.
     - Я попросила принести еще кофе для тебя, - сказала Амели.
     - Спасибо, тогда я заберу заказ сама, - сказала Луиза и поднялась на ноги.
     В дверь снова постучали, на этот раз более нетерпеливо. Она раскрыла ее настежь и увидела Алехандро.
     Она радостно улыбнулась ему, одновременно удивляясь выражению его лица. Алехандро вошел так осторожно, словно ожидал, что на него вот-вот свалится котел с кипящим маслом.
     - Ты все еще сердишься на меня? - спросил он.
     - А должна?
     - Ну.., вчера вечером ты была очень рассержена. Я это очень хорошо помню, потому что ты пихнула меня в воду.
     - Ты сам оступился!
     - Но ты не помогла мне выбраться.
     - Потому что ты умеешь плавать.
     - И мне пришлось порядочно проплыть. В конце концов меня подобрала баржа, которая перевозит мусор, и я вернулся домой, источая такое амбре, что даже бродячие кошки от меня убегали. И это не смешно, - добавил он, видя, как она тщетно пытается скрыть усмешку.
     - Нет, смешно.
     - Ну, наверное, - признал он. - Когда я проснулся сегодня утром, то понял, что должен объяснить тебе, как все произошло. Но разве это имеет какое-нибудь значение теперь, когда... Он, не отрываясь, смотрел на нее. - Поцелуй меня, любимая, поцелуй меня!
     Он привлек ее к себе, и Луиза поняла, как сильно Желала поцеловать его. Раньше она пыталась убедить себя, что это не правда, но теперь все было иначе.
     - Я так часто хотел сделать это, - прошептал он между поцелуями. - Я с самого первого момента знал, что ты - та, что мне нужна, и ты ведь тоже это знала, дорогая?
     - Я не знаю, знала ли я это... - прошептала она в ответ.
     - Знала, должна была знать. - Он снова поцеловал ее. - Надо восполнить упущенные поцелуи. Впрочем, на это у нас есть вся жизнь.
     - Вся жизнь? - Она едва верила своим ушам.
     Все происходило слишком быстро.
     - Конечно. Впереди годы и годы, чтобы целовать тебя и заботиться о тебе. Годы для того, чтобы растить детей вместе.
     Он откинулся назад, нежно взял ее голову в свои ладони, и она на всю жизнь запомнила выражение его лица в этот момент: счастливое, светящееся, полное ликующей любви. Это воспоминание потом станет для нее особенно дорогим. Ведь вскоре последовала катастрофа...
     - Скажи мне, дорогая, - сказал он, - ты веришь в Судьбу?
     - Ну, я...
     - Потому что Судьба свела нас вместе, Судьба заставила твою туфельку свалиться прямо в мою лодку, ведь так?
     - Не совсем, - сказала Луиза, почувствовав, что ступила на тонкий лед.
     - Как, это была не случайность? - спросил он и внезапно рассмеялся радостным смехом. - То есть, ты увидела меня с моста: и сказала самой себе, что тебе надо познакомиться с этим симпатичным парнем, поэтому ты кинула туфельку, чтобы привлечь мое внимание. Скажи, что это правда, дорогая, это очень польстит моему самолюбию.
     - Твое самолюбие и так непомерно большое, не стоит ему помогать, - насмешливо сказала она, пытаясь выиграть время. - "Симпатичный парень", надо же!
     - Вчера вечером, когда ты рассердилась на меня, я подумал, что моя жизнь кончена. - Его тон внезапно стал очень серьезным, и ее сердце забилось сильнее. - Потому что ты и есть моя жизнь.
     - Но ты меня не знаешь!
     - Я узнал тебя с самой первой минуты нашей встречи. Я знаю, у тебя доброе сердце, и ты простишь мой невинный обман, потому что я лгал не со зла. Но скажи мне, как ты все разузнала? Я хотел спросить тебя прошлой ночью, но ты поторопилась сбросить меня в канал. - Благодаря своей жизнерадостной натуре Алехандро мог в мгновение ока перейти с серьезного тона на шутливый и обратно, поэтому Луиза едва поспевала за ним. - Я не в обиде на тебя за купание, - быстро добавил он. - Когда ты узнала о том, что я не тот, за кого себя выдаю... Как, кстати, у тебя это получилось?
     - А я не знала этого тогда.
     - Но почему тогда ты так сердилась на меня?
     Когда меня кидают в канал, мне почему-то хочется узнать причину.
     - Какое это имеет значение? - спросила она, невольно улыбаясь его шутке, хоть внутри у нее царил хаос. - Думаю, Регонда полна людей, которые просто жаждут окунуть тебя в воду.
     - Несомненно. Но они обычно справляются с подобным желанием.
     - Послушай, - внезапно решилась Луиза. - Мне нужно тебе кое-что сказать...
     - Скажи мне, что ты любишь меня, - прервал ее Алехандро. - Скажи мне это, и тогда разве что-нибудь другое будет иметь для меня значение? Ты ведь любишь меня?
     - Конечно, люблю. Но послушай, это важно...
     - Ничто не важно, кроме того, что мы нашли друг друга. Поцелуй меня...
     И она снова очутилась в его объятиях, и слова затихли на ее губах. До этого его прикосновение было осторожным, ждущим ее ответа. Теперь же он знал, что его любят, и потому в поцелуе и объятиях была уверенность, желание обладать. Я все скажу ему через секунду, пообещала она себе, а пока... Только еще один поцелуй, и я скажу ему...
     - Как там кофе? - послышался вопрос из соседней комнаты.
     - Проклятье тому, кто прервал нас, - вздохнул Алехандро. - Нам нужно идти, дорогая, и быть вежливыми, но вскоре мы останемся одни и тогда...
     Алехандро неохотно выпустил Луизу из своих объятий.
     - Позже, - прошептал он, а потом возвысил голос:
     - Рафаэль! - И пошел в соседнюю комнату. - Что ты здесь делаешь? И Амели?! Я рад тебя видеть!
     Луиза последовала за ним в гостиную и увидела, как он обнимает улыбающуюся Амели.
     - Так вы знакомы? - спросил он, переводя взгляд с Амели на Луизу.
     - Совсем немного, - быстро ответила Луиза.
     - Алехандро, друг мой, я собирался позвонить тебе и просить о помощи, - сказал Рафаэль.
     - Вы оба не кажетесь попавшими в беду. Я никогда еще не видел таких счастливых влюбленных.
     - Но отец Амели не хочет, чтобы мы были вместе. Он даже нанял частного детектива, чтобы он "вывел меня на чистую воду".
     Алехандро с отвращением фыркнул.
     - Частный детектив? Шпион! Какой человек может выбрать такую бесчестную работу? Но я уверен, что он не сможет причинить тебе никакого вреда.
     Наступила неловкая тишина. Луиза глубоко вздохнула и сказала тихим голосом:
     - Этот частный детектив - не мужчина, а женщина. Это я.
     Алехандро медленно обернулся к ней.

9

     - Что ты сказала? - так же тихо спросил он.
     Вся ее смелость ушла на то, чтобы повторить:
     - Я - частный детектив.
     Он выглядел так, будто земля внезапно ушла у него из-под ног.
     - Но Луиза на нашей стороне, - с энтузиазмом сказал Рафаэль, - поэтому с этим все в порядке. Она поможет нам.
     - Я не знаю, будет ли меня слушать месье Дюпон, - сказала Луиза. - Но я сделаю все, что смогу.
     Алехандро удивленно смотрел на нее, но его лицо было по-прежнему спокойным. Он еще не понял. Или не хотел понимать.
     - Ты - частный детектив, - медленно повторил он так, будто пытался отыскать смысл в этих бессмысленных для него словах.
     - Да.
     - И ты приехала сюда для того, чтобы...
     - Эжен волновался. Он все не правильно понял, потому что думал, что Рафаэль выдает себя за тебя.
     - Можешь себе представить? - засмеялся, Рафаэль. - Поэтому он послал Луизу сюда, чтобы она меня соблазнила и открыла таким образом Амели глаза. Он же не знал, что это невозможно.
     Но случилось так, что Луиза приняла тебя за меня.
     Правда, смешно?
     - Значит, ее целью стал я вместо тебя, - ровным тоном сказал Алехандро. - Да, это великолепная шутка.
     С его лица внезапно сошла краска, глаза потускнели, словно кто-то выключил внутри него свет.
     - Так вот в чем дело, - сказал он.
     Амели вздрогнула, когда услышала тон Алехандро. Она мигом все поняла, а Рафаэль, невинная душа, хотел лишь посмешить своего друга, не понимая, что причиняет ему боль. Амели попыталась привлечь его внимание, но тот был слишком занят рассказом.
     - Немногие могли бы обмануть тебя, Алехандро, - продолжал он.
     - До сегодняшнего дня я думал, что таких людей нет вовсе, - ответил тот.
     Он поднял руку Луизы к своим губам.
     - Мои поздравления, сеньорита. Это было прекрасное представление, сыгранное без малейшей фальши.
     - Тебе надо просить у него большего, Луиза, - сказал дурашливо Рафаэль. Он по-прежнему ничего не понимал. - Твоя игра достойна награды.
     - Пусть это будет моей привилегией, - тихо сказал Алехандро.
     В его глазах не было гнева, лишь озадаченное выражение, словно он пытался понять, как весь мир мог перемениться за одну секунду. Луиза сжала руки. Если бы только она могла сама все объяснить ему. Но, к несчастью, он услышал об этом в самом худшем из всех возможных изложений.
     - Может быть, - осторожно сказала она, - тебе стоит узнать всю историю целиком. Есть многое, о чем ты не знаешь, что я могла бы объяснить...
     - Человек ничего не может познать до конца, - согласился он. - Но он может знать достаточно. Достаточно, чтобы увидеть в другом свете то, что он считал правдой, и что теперь обнажило свое отвратительное содержимое.
     У Луизы перехватило горло, и пока она искала слова, Алехандро улыбнулся Амели дружелюбной, успокаивающей улыбкой и сказал:
     - Итак, у нас есть проблема, надо ее решить.
     Вот и все. По крайней мере, теперь ты можешь сказать папочке, что Рафаэль не выдавал себя за аристократа, это ему понравится.
     - Ты не знаешь моего отца, - ответила Амели. - Если уж ему попадет шлея под хвост, он еще не скоро успокоится.
     - Моя бедность его оскорбляет, - угрюмо сказал Рафаэль. - Когда он узнает правду, он захочет, чтобы Амели вышла замуж за тебя и стала графиней.
     - Не волнуйся, - спокойно ответил ему Алехандро. - Я скажу ему, что собираюсь постричься в монахи. Любовь - это слишком сложная для меня штука. - Он повернулся к Луизе. - Итак, тебя послали сюда, чтобы ввести нас в заблуждение. Ты скажешь нам свое настоящее имя?
     - А я не использовала поддельных имен, вспыхнула она, потом добавила:
     - В отличие от некоторых.
     У Алехандро хватило совести покраснеть, но он быстро взял себя в руки.
     - "Что в имени тебе моем?" - спросил он ее. - В именах не всегда скрывается правда.
     - Да, есть еще жизни с двойным дном, когда люди притворяются одними, а на поверку оказываются совсем другими.
     У него недоуменно поднялись брови.
     - Неужели это ты говоришь мне об этом?
     Луиза не нашлась, что ответить.
     - Ты уже что-нибудь придумал? - взволнованно спросил друга Рафаэль.
     - Терпение, - успокоил его Алехандро. - Я только что узнал истинное положение вещей. - По его телу пробежала дрожь, хотя с лица не сходила улыбка. - Даже такой гений, как я, не может думать так быстро.
     - Все безнадежно, - сказал Рафаэль, погружаясь в отчаяние. - Ничего нельзя сделать.
     - Почему не спросить Луизу? - предложил Алехандро. - В конце концов, интриги - это ее профессия, и у нее это очень хорошо получается.
     - Нет, - быстро ответила она. - Это карибская интрига, мои таланты не настолько велики, чтобы справиться с ней.
     - Вы себя слишком низко оцениваете, сеньорита, - тихо сказал ей Алехандро. - У вас есть великолепные способности прятаться по углам, видеть один факт, угадывать в нем другой и верить в третий. Это великое искусство, большинству оно неведомо. Вы же, вероятно, родились с ним.
     - Все совсем не так, сеньор, - сказала она, упрямо встречаясь с ним взглядом. Луиза обрела второе дыхание. Если он хочет сыграть в игру, она покажет ему все, на что способна. - Вы забываете, что в последнее время я брала уроки у мастера.
     - А я, - пробормотал он так тихо, что только она могла расслышать, - я, который верил, что мне больше нечему учиться, обнаружил противоположное.
     - Жизнь полна непредвиденных уроков, - прошептала она в ответ. - Люди могут быть лучше, чем они выглядят.
     - Люди, несомненно, могут быть совсем иными, чем выглядят, - ответил он, переиначив ее слова.
     Она кивнула.
     - Например, не стоит верить тому, кто играет в игры.
     Он пожал плечами.
     - Кто в наше время не играет в игры?
     - Те, кому приходится зарабатывать на жизнь.
     - Ах, да. Когда люди обманывают за деньги, это становится благородным занятием, не так ли?
     Она встретилась с ним глазами и увидела там то, чего не ожидала. Да, он был зол, но еще он чувствовал себя задетым за живое и сбитым с толку. Он пытался показать, что взял себя в руки, но на деле это было совсем не так.
     Через секунду Алехандро встал на ноги, поцеловал Амели в щеку, пожал руку Рафаэлю и сказал с показным спокойствием:
     - Благослови вас Бог. Я рад за вас. И не волнуйтесь, я что-нибудь придумаю.
     Он" повернулся к Луизе.
     - Был рад побеседовать с вами, сеньорита, но я должен идти. В последнее время я забросил работу, и теперь меня ожидают горы бумаг.
     Он вышел, не дожидаясь ее ответа. Все равно ей нечего было сказать. Что она могла сказать мужчине, который так явно пытался избавиться от ее присутствия?

10

     Возвращение Алехандро на работу вызвало всеобщее облегчение, которое вскоре превратилось в недоумение. Алехандро всегда очень эффективно управлял своим детищем, но он делал это с юмором, шутками и поддразниваниями. Сейчас же все изменилось. Он был по-прежнему очень вежлив, но холоден и деловит, словно человек, у которого совсем нет свободного времени. Когда кто-нибудь отпускал шутку в его присутствии, он выглядел так, будто не мог понять, в чем же она заключается.
     Луиза потратила целый день, чтобы найти Алехандро, и, когда она пришла на фабрику, у нее появилось ужасное подозрение, что все знают, зачем она здесь. Но молодой человек, который встретил ее на входе, без всякой суеты проводил ее наверх.
     Офис Алехандро находился на самом верхнем этаже, и сквозь стеклянные стены она разглядела, как он разговаривает с мужчиной средних лет. Мужчина увидел ее и кивнул Алехандро, приглашая его взглянуть в ее сторону.
     Луиза вздрогнула, увидев его лицо. Оно было усталым и бесцветным, словно он уже целую вечность не спал, и забыл, как надо улыбаться.
     Он взглянул на нее и отвернулся, но затем кивнул и дал знак впустить ее.
     Его кабинет напомнил ей, как мало она его знает. На столе стояло сразу несколько телефонов, лежало множество аккуратно разложенных по стопкам бумаг, стены были увешаны планами и диаграммами, все это говорило, что тут работает человек, который серьезно занимается своим бизнесом.
     - И это ты настоящий? - спросила она Алехандро.
     - Это одна из моих частей, - коротко ответил он. - Я удивлен, что ты все еще здесь. Я думал, ты уехала вчера.
     - Ты прекрасно знаешь, что нет, потому что слышал, как я стучала в твою входную дверь вчера вечером, - сказала она и тихо добавила:
     - Я долго стучала.
     - Это был неподходящий момент для разговора, - сказал он. - Я бы не знал, что сказать, особенно там.
     Его взгляд напомнил ей о нескольких счастливых днях, проведенных в этой маленькой квартирке. Затем он посмотрел в сторону, встал и начал ходить по офису, стараясь не подходить к ней слишком близко.
     - Но я рад, что ты пришла.
     - Правда? - с надеждой спросила она.
     - Да, ведь нам нужно попрощаться.
     Его холодный тон привел ее в раздражение.
     - Я скажу "до свидания", когда буду к этому готова. Сначала нам необходимо поговорить, - сказала она и добавила гораздо более мягким тоном:
     - И я не все услышала от тебя.
     Она сразу же пожалела, что произнесла эти слова. Его лицо стало еще более закрытым и холодным, ведь она напомнила ему о том, что он хотел забыть.
     - Не очень-то честно с твоей стороны говорить об этом, - сказал он. - Тебе стоило втихомолку наслаждаться победой и смеяться надо мной, а не делать это в лицо.
     - Смеяться? О чем ты говоришь? Я никогда не хотела, чтобы все подучилось именно так!
     - Никогда не хотела? Извини, надеюсь, я правильно понял, что ты приехала на Регонду с определенной целью.
     - Но эта цель не имела к тебе никакого отношения, - с отчаянием произнесла она.
     - А, ну да, я забыл! Ты приехала обмануть моего друга и разрушить его жизнь. Конечно, это все меняет!
     - Я приехала, чтобы защитить Амели от охотника за богатством.
     - И ты была уверена, что он охотник за богатством. Но твой источник информации был явно ненадежным.
     - Да, это так, - признала она. - Эжен все не правильно понял. Но идея состояла в том, чтобы выяснить, прав ли он.
     Он перестал ходить но кабинету и сердито сказал:
     - Черт побери, как ты могла сделать подобную вещь? Неужели тебе это нравится?
     - Нет, но мне надо на что-то жить. У меня совсем нет денег. Эжен заплатил за весь мои гардероб.
     Он посмотрел на нее с выражением, которое посторонний наблюдатель мог бы принять за улыбку, но только не Луиза.
     - Это похоже на театральное представление.
     Постановка и костюмы - Эжен Дюпон, а кто автор сценария? Вы, наверное, все вдвоем придумали?
     - Все было совсем не так...
     - Ответь мне! - жестко сказал он.
     В нем не осталось и следа от того жизнерадостного молодого человека, который так очаровал ее. В манерах появилось какое-то угрюмое отчаяние, и Луиза едва узнавала Алехандро.
     - Ответь мне! - снова потребовал он. - Как много было запланировано из того, что случилось между нами?
     - Я приехала сюда искать Рафаэля и подумала, что он - это ты из-за этой фотографии. - Она показала ему снимок, - Да, я искала твое лицо, и, когда я нашла тебя, на тебе была рубашка с его именем...
     Он сардонически поднял брови.
     - Итак, наша встреча вовсе не была случайностью, как я прежде считал. А как же тот самый трогательный момент, когда твоя туфелька упала в мою гондолу?
     Тот самый момент, который он назвал Судьбой, и при этом его глаза были полны любовью.
     - Я бросила ее, - ответила она, охваченная отчаянием. - Я стояла на мосту и надеялась, что ты посмотришь вверх, а когда ты этого не сделал, я сбросила мою босоножку.
     На секунду Алехандро застыл, а затем разразился хохотом, который было успокоил ее, пока она не заметила в нем нотку боли.
     - Очень смешно, - сказал он наконец. - Ты все придумала, от начала до конца, а бедный простак клюнул на наживку. Он даже бормотал что-то такое, что эта встреча послана Судьбой.
     Ведь так и было? Освежи мою память. Хотя, нет, не делай этого. Есть ошибки, которые мужчина должен забыть в тишине.
     - Но ведь в этом не только моя вина! - с возмущением сказала она. - Когда я увидела имя на твоей рубашке, ты мог сказать, что ты вовсе не Рафаэль, а богатенький мальчик, который развлекается плаванием на гондоле туда-сюда. Почему же ты этого не сделал?
     - Я забыл, - напряженным голосом ответил он. - Ну хорошо, должно быть, я забыл сделать это, потому что не хотел. Думай, как хочешь, но сейчас тебе лучше уйти и больше никогда не возвращаться.
     - Я еще не готова уйти.
     - Очень жаль, потому что Регонда слишком мала, чтобы вместить нас обоих.
     Внезапно дверь открылась, и в кабинет заглянула взволнованная темнокожая женщина, которая быстро проговорила что-то неразборчивое. Алехандро улыбнулся ей и что-то коротко ответил. В следующий момент женщина и две девушки, которые следовали за ней, внесли в комнату кипу масок.
     - Нет! - запротестовал Алехандро, но его протест не был услышан за шумом, который производили взволнованные женщины. Он пожал плечами и сдался. - Это наша новая линия, объяснил он Луизе раздраженным тоном. - Мы довольно давно ожидали их изготовления... Но не сейчас же, черт подери!
     Маски были великолепны. Они сияли разноцветьем перьев, блестками и шелком.
     Алехандро осмотрел их и мягко похвалил своих сотрудниц, потихоньку выпроваживая их из кабинета.
     - Арлекин, - сказала Луиза, держа в руках маску, украшенную разноцветными перьями и пурпурными блестками. - А это... - Она подняла длинноносую маску. - Карлос, торговец. Я помню, что ты рассказывал мне.
     - Но есть и другие вещи, которые я не успел тебе рассказать, - протянул Алехандро. - Например, кое-что о Коломбине.
     - Ты сказал, что она очень благоразумна, но при этом насмешлива и хитра, а еще умеет видеть смешную сторону жизни.
     - Я также сказал, что она обманщица. Она подтрунивает над Арлекином, заманивает его в ловушки, а сама смеется над ним, потому что он глупо верит ей. Бедняга, он никак не может понять, как же он попал в такую ужасную переделку.
     Алехандро говорил непринужденным тоном, но Луиза почти физически чувствовала его боль.
     Она поняла, что он не привык быть несчастным, в его жизни было мало страданий. А теперь он изнемогал. Ей хотелось протянуть руку и дотронуться до него, но она не смела.
     - Ты сказал, что я не похожа на Коломбину, - напомнила она ему.
     Он печально улыбнулся.
     - Я ошибался. Ты думаешь, что мы оба обманывали друг друга. Но твой обман был задуман еще до того, как ты приехала сюда. Этого я простить не могу. Мой обман был импульсивен, потому что я захотел, и, наверное, это было глупо, чтобы... Впрочем, это неважно.
     - Скажи мне, - попросила она.
     Почему-то это было очень важно для нее, но он отрицательно покачал головой.
     - Это больше не имеет значения. Хотелось бы, чтобы было иначе. Но, увы... Уходи, Луиза. Нет ничего ужаснее мертвой любви. - По его лицу пробежала судорога. - Ради Бога, уходи, - хрипло повторил он.
     Если бы Луиза знала, как заставить его изменить свое мнение, то даже в этот отчаянный момент не сдалась бы, но с таким холодным упрямством она не могла бороться.
     Зазвонил телефон, и Алехандро нетерпеливо схватил трубку. Луиза повернулась, чтобы уйти, пытаясь примириться с тем, что они расстаются навсегда, но она остановилась, когда услышала голос Алехандро:
     - Рафаэль!
     - В чем дело? - спросила она, охваченная дурным предчувствием.
     Он разговаривал на карибском диалекте. Луиза услышала "Амели", затем имя Рафаэля было повторено несколько раз, словно Алехандро пытался его успокоить. Луиза едва могла слышать голос, доносящийся из трубки, но даже это немногое сказало ей, что Рафаэль на грани паники.
     - В чем дело? - спросила она, когда Алехандро повесил трубку.
     - Идем, - сказал он, схватив ее за руку вместо ответа. - Нам нужно торопиться.
     Они выбежали из фабрики и понеслись к причалу.
     Наконец ей удалось перевести дыхание и спросить:
     - Что случилось?
     Катер ждал их. Алехандро помог ей перебраться в лодку, и они на большой скорости пересекали лагуну между островами, чувствуя множество мелких брызг на лице. Ему пришлось кричать, чтобы она расслышала его слова за шумом мотора.
     - Приехал твой шеф.
     - Мой... Ты имеешь в виду месье Дюпона?
     - Да. Папочка Амели. Ей удалось позвонить Рафаэлю, а он позвонил мне. Нам нужно сделать что-то, чтобы помешать Эжену забрать Амели во Францию.
     - Итак, иногда Арлекину нужна помощь Коломбины?
     - Иногда он не может обойтись без нее, даже если ему это не нравится. Сейчас тебе самое время решить, на чьей ты стороне.
     - Я на стороне Амели. Ты, же слышал, что я обещала помочь им.
     Тут Алехандро прокричал что-то водителю катера, и их скорость еще больше увеличилась, поэтому дальнейший разговор стал невозможным. Вскоре они достигли Главного Канала, и им пришлось снизить скорость.
     - Мы не можем плыть быстрее? - спросила Луиза.
     - Нет, это запрещено. Вот и отель. - Когда он подавал ей руку, помогая выйти из катера, то сказал:
     - Нам придется разыграть спектакль перед сеньором Дюпоном.
     - Но каков сценарий? - охваченная азартом, спросила она.
     - Импровизируй. - Он почти тащил ее через фойе к лестнице.
     - Но что, если мы не сыграемся?
     - Ты же специализируешься в притворстве.
     - Не переоценивай меня, я всего лишь любитель. Ты мог бы давать мне уроки мастерства.
     - Однако ты знаешь этого человека, а я нет.
     Поэтому ты веди, а я буду следовать за тобой.
     Сделай это для Амели. Сделай это для Рафаэля, чью жизнь ты пыталась разрушить;
     Времени отвечать уже не было. Впереди были двойные двери номера, из-за которых слышались громкие голоса.
     Алехандро выжидающе посмотрел на Луизу.
     - А вот и мы, - сказала она, раскрывая обе двери настежь.
     Немая сцена. Все трое находившихся внутри в изумлении уставились на них. Затем Амели подбежала к Луизе за поддержкой, Рафаэль торопливо пожал Алехандро руку, быстро сказав что-то на карибском диалекте. Луиза в упор посмотрела на Эжена, который с покрасневшим лицом проорал:
     - Я не знаю, кто этот человек! - И указал пальцем на Рафаэля.
     - Это Рафаэль, - сказала Амели.
     - Черта с два! - опять взревел Эжен.
     - А вот и нет! - это сказал Алехандро.
     - Ты... - Эжен обернулся к нему. - Из-за тебя все неприятности.
     В первую минуту Луиза не знала, что делать, но сейчас ее осенило. Она собралась и заговорила с мнимой уверенностью:
     - Месье Дюпон, позвольте представить вам сеньора Алехандро де Эспиноса, племянника графа де Эспиноса, с семьей которого, как я обнаружила, у меня есть близкие связи.
     Упоминание об аристократическом происхождении Луизы заставило Эжен замолчать, как она и надеялась. Это дало ей время продолжить:
     - Моя двоюродная бабушка, баронесса Эжени де Монтале, как оказалось, очень хорошо знала дядю Алехандро, если вы понимаете, о чем я говорю... - Она улыбнулась, якобы в смущении. - И граф с большой теплотой встретил меня вчера, когда я нанесла ему визит.
     Она играла на самолюбии и снобизме Эжена, и с радостью увидела, что попала в яблочко.
     Алехандро не нарушил обещания подыграть ей, и потому пожал руку Эжена и сказал все подобающие слова. Ошеломленный месье Дюпон некоторое время переваривал информацию, и даже смог довольно вежливо ответить Алехандро, но затем снова стал самим собой.
     - Но это вы на фотографии пристаете к моей дочери.
     - Я только пою ей по просьбе моего друга, - быстро сказал Алехандро, выталкивая Рафаэля вперед. - Как я понимаю, вы уже познакомились с ним. Рафаэль Вальдес, которому посчастливилось завоевать сердце Амели.
     - Подождите, - упорствовал Эжен, - а что вы там делали в таком наряде? Из-за него я принял вас за Рафаэля...
     - Это он Рафаэль, - сказал Алехандро. - А я Алехандро.
     - Но вы... - совсем запутавшись, Эжен переводил взгляд с Алехандро на Рафаэля, и с Рафаэля на Луизу. - Вы, нет, подождите...
     И тут к Луизе пришло вдохновение.
     - Месье Дюпон, я думаю, нам надо обсудить это фиаско, - сказала она, добавив в голос напористости. - Как, скажите, я могла выполнить задание, если вы дали мне неверные сведения?
     Он выпучил на нее глаза.
     - Я?
     - Посмотрите на эту фотографию. - Она ткнула в снимок пальцем. - Вы убедили меня в том, что мужчина с мандолиной - это Рафаэль Вальдес. На основании этих сведений я уделила поиску этого человека довольно большое время, которое, надо сказать, недешево стоит. И через неделю я узнаю, что "Рафаэль" - это совсем другой человек, и что я попусту теряла время.
     - Но вы сказали, что знаете его, - воскликнул Эжен.
     - Я не говорила ничего подобного. Я сказала, что наши семьи какое-то время назад были связаны. Конечно, я была рада повидаться с графом, который был знаком с Эжени, но все остальное время я потратила на пшик, и во всем этом вините себя.
     - Хорошо, хорошо, может быть я немного ошибся, - сказал Эжен успокаивающим голосом, - но все же вы кое-что выяснили. Теперь мы точно знаем, что он... - Тут он показал на Рафаэля. - Он вовсе никакой не аристократ!
     - Поскольку он никогда и не выдавал себя за аристократа, это мало чего стоит, - поспешила заметить Луиза. - Мы можем перестать обсуждать подобные глупости? Все, что я узнала, это то, что человек, которого любит ваша дочь, не пытался никого обмануть. Вот это действительно важно.
     На какое-то время Эжен впал в нехарактерное для него нерешительное молчание. Его медленно работающие мозги наконец уразумели, что Алехандро - настоящий аристократ, и, значит, с ним надо считаться, а Рафаэль - его друг. Алехандро догадался, о чем тот думает, и выступил вперед, излучая очарование.
     - Я думаю, мой дядя будет рад познакомиться с вами, мсье Дюпон, - вкрадчиво начал он. На следующей неделе он устраивает бал-маскарад, и присутствие вас и вашей дочери очень бы его порадовало.
     По лицу Эжена было видно, как его снобизм борется с желанием отправить Амели во Францию. Снобизм победил.
     - Это очень мило с вашей стороны, - воскликнул он. - Мы с удовольствием придем, правда, котенок? Это очень, да... Должен сказать...
     Под прикрытием этого шумного излияния благодарности Алехандро прошептал Луизе:
     - Браво! Коломбине снова удалось обхитрить простака. Ты знала, как обращаться с ним.
     - Его снобизм просто неисчерпаем, - насмешливо ответила Луиза.
     К тому времени Эжен уже пришел в себя и с энтузиазмом потряс руку Алехандро.
     - Скажите своему дяде, что я скоро нанесу ему визит. Состоятельные люди должны держаться друг друга...
     - К сожалению, мой дядя сейчас в отъезде, - поспешно сымпровизировал Алехандро, - но он будет рад видеть вас на балу. - Он быстро повернулся к Луизе. - Как я понимаю, вы тоже там будете, сеньорита. Буду рад с вами встретиться.
     Рафаэль, нам пора идти.
     - Но... - начал было протестовать Рафаэль.
     - Не сейчас, - прошипел Алехандро сквозь сжатые зубы и буквально вытолкал несчастного влюбленного из комнаты. - Ради Бога, друг мой, надо уходить, пока мы еще на коне.

11

     Алехандро удалось устроить так, что Эжен не мог увезти Амели домой, и это выиграло какое-то время для влюбленных.
     Эжен переехал в Королевский номер, заняв вторую спальню, поэтому Амели и Луизе пришлось делить первую. Он проводил дни, исследуя город, и был рад до поросячьего визга, что баронесса Луиза служит его гидом. Дочь он повсюду таскал с собой.
     Он потребовал полного и детального рассказа о том, как Луиза провела вечер в асьенде, уделяя особенное внимание аристократическим привычкам графа.
     - То, что я заработал себе богатство, вовсе не говорит о том, что я невежда, - воинственно провозглашал он. - И я не хочу, чтобы кто-нибудь подумал иное.
     Луиза успокаивала его, что никто и не будет думать ничего такого.
     Алехандро связался с ней только один раз по телефону и спокойным голосом объяснил, что лучшие маскарадные костюмы продаются в магазине возле моста Любви. Ей нужно будет пойти туда вместе с Амели и купить ей костюм Коломбины.
     - Разве этот наряд не для меня? - спросила она.
     - Ни в коем случае. У них есть много разных костюмов, и, я уверен, ты выберешь себе что-нибудь подходящее. Пожалуйста, скажи Амели, что если все пойдет хорошо, после карнавала она больше не разлучиться с Рафаэлем.
     - Ты планируешь их побег?
     - Я придумал нечто иное, но все должно быть сделано правильно.
     - У меня есть какая-нибудь роль в этой пьесе?
     - Да, и я уверен, у тебя прекрасно получится, когда придет время.
     Но сейчас ты не хочешь говорить о моей роли, потому что не доверяешь, подумала она.
     - Очень многое зависит от того, чтобы вы детально следовали моим инструкциям, - продолжал Алехандро. - Доверься продавцу в магазине, она знает, что именно вам будет нужно.
     - Как я понимаю, у тебя знакомства в этом магазине...
     - Я им владею, - ответил он.
     И на этом разговор закончился. Ни слова больше.
     Луиза была слишком горда, чтобы снова разыскивать Алехандро. Хоть он и хотел, чтобы она осталась, он делал это только потому, что она могла помочь Рафаэлю и Амели. Он не простил Луизу и ни капли не смягчился.
     Раньше Луиза считала, что Жюль сделал ее несчастной, но теперь она видела настоящую величину несчастья. Жюль был подлецом, и все, что случилось, было к лучшему. Луиза знала об этом даже тогда, когда ей было больно. Но Алехандро был совсем не таким. Он был тем самым, единственным. Луиза подумала, что отношения между ними были настоящими, пусть их лица и были скрыты масками, но разве Алехандро сам не сказал, что, когда лица людей спрятаны, они свободнее проявляют свою истинную натуру?
     Если бы только все было иначе... Как было бы здорово вместе узнавать себя и друг друга, на это могла бы уйти целая жизнь. А теперь в будущем зияла пугающая пустота.
     Следуя наказу Алехандро, Луиза отвела Амели в магазин, где можно было взять напрокат маскарадный костюм. Эжен настоял на том, чтобы сопровождать их. Он выбрал щедро украшенный поддельными драгоценностями костюм Людовика Четырнадцатого, а Луизу уговаривал выбрать костюм маркизы де Помпадур, но она отказалась. В результате он выбрал костюм Клеопатры, что, по ее мнению, было не менее безвкусным.
     Амели следовала за Луизой словно во сне, она выполняла указания Алехандро, но не очень-то верила в успех предприятия. Как только приехал ее отец, вся ее уверенность словно испарилась.
     Несмотря на ранее сказанные храбрые слова, Амели превращалась в кролика перед лицом папочки. Иногда ей удавалось позвонить Рафаэлю, но часто приходилось бросать трубку прямо посередине разговора.
     - Сопротивляйся своему отцу, - сказала ей Луиза однажды вечером. - Скажи ему, что выйдешь замуж только за Рафаэля и больше ни за кого.
     - Тебе легко говорить, - вздохнула Амели.
     - Но это и на самом деле легко.
     - Для тебя, ты ведь не боишься никого и ничего.
     Я боюсь своего будущего, подумала Луиза.
     Сейчас оно выглядит таким тусклым и безрадостным.
     - Луиза, что же мне делать? Ты сказала, что Алехандро все устроит, но как он это сделает?
     Если затея не удастся, папа увезет меня домой. Я даже не могу увидеться с Рафаэлем.
     - Напиши ему письмо, - предложила Луиза. А я отнесу.
     - Правда? Ой, спасибо, спасибо тебе!
     - Пиши сейчас. Рафаэль будет работать сегодня вечером?
     - Не знаю, - ответила Амели. - Но я дам тебе его домашний адрес.
     Через несколько минут письмо было запечатано в конверт, и Луиза поспешила уйти, надеясь, что не встретится с Эженом, но ей это не удалось.
     - Куда вы идете? - пророкотал он. - Пора ужинать.
     - Я присоединюсь к вам позже, мне надо кое-что сделать.
     - Не опаздывайте.
     Луизе пришлось сверяться с картой, чтобы найти крошечную улочку, на которой жила семья Вальдесов. Темнота уже окутывала город, начинали сиять огоньки на вывесках все еще открытых магазинчиков на задворках города. Свет лился и из открытых окон домов.
     Она нашла нужную улицу и заколебалась перед тем, как постучать, потому что внезапно ее одолело смущение. Луиза слышала доносящиеся изнутри звуки радостных голосов и смеха. Наконец она постучала.
     Дверь открыл Алехандро. На секунду они застыли, удивленно глядя друг на друга. Луиза смотрела на его лицо и видела там только смятение, такое же сильное, как и у нее.
     - Я пришла к Рафаэлю, - сказала она. - Он дома?
     - Да, - коротко ответил он и посторонился, чтобы дать ей пройти.
     - Кто это? - послышался глубокий и теплый женский голос.
     В следующий момент Луиза увидела его обладательницу. Румяная толстушка радушно улыбнулась ей, и Луиза не могла не улыбнуться в ответ.
     - Здравствуйте!
     - Кармен, эта сеньорита - француженка. Она пришла к Рафаэлю.
     - А, вы знаете моего сына?
     - Немного, - ответила Луиза. - У меня для него письмо от Амели.
     Кармен вскрикнула от удовольствия.
     - Вы хороший друг. Я - Кармен Вальдес.
     - Я Луиза, - ответила она и чуть не задохнулась в объятиях толстушки.
     - Да, я знаю. Донья Луиза.
     - Нет, - быстро ответила она. - Просто Луиза.
     Кармен прокричала куда-то вглубь дома:
     - Рафаэль!
     А затем она повлекла Луизу к двери, ведущей во внутренний дворик.
     - Идите сюда. Мы только начали ужинать, и вы будете кушать вместе с нами.
     - О нет, я не хочу вам мешать, - ответила Луиза. Ее очень нервировало то, что все это время Алехандро стоял рядом и молча смотрел на нее. - Я только отдам Рафаэлю письмо и уйду.
     - Нет, нет, вы будете кушать вместе с нами, стала настаивать Кармен.
     Она унеслась прочь, прокричав что-то на карибском наречии.
     - Тебе придется остаться, - тихо сказал Алехандро. - Когда местная семья приглашает иностранца к себе, это большая честь.
     - Но ты ведь не хочешь, чтобы я осталась? сказала она, повернувшись к нему.
     - Это ничего не значит. Я не у себя дома.
     - Да, ты не оказывал мне чести приглашением к себе домой.
     - Это не так. Ты была в моем настоящем доме, доме моего сердца. Я думал, что там начал узнавать и твое сердце тоже. Ну и глупцом же я был.
     Луиза ощутила отчаяние. Где тот мужчина, которого было так легко полюбить? Он исчез, а на его месте появился кто-то другой, с ног до головы закованный в доспехи. Но, должно быть, ее любимый все еще там, под поверхностью брони. Как вызволить его оттуда?
     Тут к Луизе подбежал Рафаэль.
     - Мама говорит, что у тебя есть для меня послание.
     Луиза отдала письмо. Он прочитал его, охваченный радостным восторгом, и поцеловал бумагу. За бумагой последовала Луиза.
     - Спасибо, спасибо, дорогая Луиза. - Он бросил на Алехандро быстрый взгляд. - Я поцеловал ее как брат, надеюсь, ты не возражаешь?
     - Ни капельки, - сказал Алехандро с усмешкой, которая обманула бы любого, но только не Луизу.
     Теперь она была внимательна к каждой мелочи, к каждому нюансу его поведения, и знала, что это лишь маска, которой он защищается от боли.
     - Идите есть, - закричала Кармен из дворика.
     - Но я не могу, - запротестовала Луиза.
     - Кармен обидится, - сказал Алехандро.
     - Но месье Дюпон ждет меня обратно...
     Ей не стоило этого говорить. Губы Алехандро искривились в невеселой усмешке.
     - Денежный мешок щелкает пальцами, и ты со всех ног бежишь к нему. Да, месье, нет, месье.
     Можно мне разрушить еще чью-нибудь жизнь для вас, месье?
     - Я не разрушала ничьих жизней!
     - Откуда ты знаешь? - спросил он с горечью.
     Луиза смотрела на него и ошеломленно осознавала, как глубоко она его ранила. Разрушенная жизнь? У кого, у этого богатенького мальчика, который всегда делал лишь то, что ему нравится? Неужели это так задело его?
     - Алехандро...
     Она протянула руку и дотронулась бы до него, но Кармен вновь позвала их, и он откликнулся:
     - Уже идем.
     Он взял ее за руку, и она ощутила его прикосновение так, словно это была сталь, скрытая бархатными ножнами. Он не просил, он приказывал.
     Во внутреннем дворике располагался великолепный садик, посреди которого были накрыты два длинных стола. Наступили сумерки, и на столах в стеклянных стаканах стояли маленькие свечи, отбрасывающие мягкий свет на лица семьи Вальдес. Луиза тщетно пыталась запомнить их имена, когда ей представили главу семейства, его двух братьев, трех старших сыновей, дочь, мужа дочери и целую ораву ребятишек. К тому моменту, как церемония знакомства была закончена, она совсем запуталась.
     К величайшему удивлению и смущению Луизы, ее представили семье, как героиню, друга Рафаэля, которая помогает ему воссоединиться с Амели. Поскольку не было никакой возможности объяснить, как все обстоит на самом деле, ей ничего не оставалось, как молча терпеть это мучение.
     Рафаэль сидел на самом конце стола, он усадил Луизу по правую руку от себя. Алехандро уселся напротив нее.
     - Расскажи мне, как Амели, - попросил Рафаэль. - Она скучает по мне? Она также несчастлива вдали от меня, как и я?
     Луиза рассказала ему все, что могла, снова и снова повторяя, как сильно Амели его любит.
     - Спасибо, - с жаром поблагодарил ее Рафаэль. - Пока у нас есть такие друзья, мы не утратим надежду.
     - Будь осторожен, Рафаэль, - резко сказал Алехандро. - Ты забыл, что Луиза приехала, чтобы разрушить твою жизнь?
     - Это не так... - запротестовала она.
     - Конечно, нет, - сразу же сказал Рафаэль. - Ты была введена в заблуждение, а сейчас ты наш друг, и это единственное, что важно.
     Он похлопал Алехандро по плечу.
     - Забудь про это.
     - Не все могут быть такими всепрощающими, как ты, Рафаэль, - импульсивно сказала Луиза. - Я рада, что у Амели будет такой добрый муж.
     - Это я рад, что у меня будет такая жена. - Внезапно он схватил ее за руку. - Луиза, ты ведь не думаешь, что я охотник за богатством?
     - Конечно, нет, - тепло ответила она, сжимая в ответ его руку и улыбаясь ему. - Я знаю, что у вас все будет в порядке, потому что, когда двое людей любят друг друга, так и должно быть.
     Это не может просто взять и закончиться.
     Луиза пыталась понять, слышит ли Алехандро эти слова и понимает ли, что они обращены и к нему тоже. Она взглянула в его сторону и увидела, что он смотрит на нее, но из-за света свечей было невозможно различить выражение его глаз.
     Ужин состоял из бесконечной череды блюд: сначала суп, за которым последовала рыба, затем тушеная со специями телятина, затем сладкие пироги. Луиза ела все, что ей давали, что заслужило всеобщее одобрение.
     - Ты скажешь Амели, что я буду ждать ее завтра вечером? - спросил Рафаэль.
     - Ты будешь на балу?
     - Пусть неофициально, но он там будет, - ответил за него Алехандро.
     - Алехандро обещал, что все будет хорошо, и ты поможешь нам, - сказал Рафаэль. - Через двадцать четыре часа все наши проблемы будут разрешены.
     Тут он вскочил и побежал помогать матери.
     - Что ты ему наобещал? - спросила Луиза.
     Алехандро уселся на освободившееся место рядом с ней.
     - Ничего невыполнимого. Что я обещал, то и сделаю.
     - Надеюсь, ты не дал этим двоим ложную надежду, ведь Арлекин не настолько умен, как он считает. Если он перестарается, то споткнется на ровном месте.
     - Но только не тогда, когда рядом с ним Коломбина. Она всегда поднимает его и помнит о тех вещах, которые он забыл.
     - Не слишком рассчитывай на Амели.
     - А я не ее имею в виду.
     - Но я буду Клеопатрой, разве продавщица в твоем магазине не сказала тебе?
     - Сказала. Очень хороший выбор, потому что этот костюм бросается в глаза. Эжен никогда не узнает, что в этом костюме вовсе не ты.
     - А где я в этот момент буду?
     - Я думал, ты догадалась. Ты ускользнешь в укромное местечко и там переоденешься в костюм Коломбины.
     - Это сумасшедшая идея, - выдохнула она.
     - Эта сумасшедшая идея, которая сработает.
     Он так близко наклонился к ней, что его дыхание достигало ее лица. Его глаза блестели. Пусть он и не простил ее, но ее близость влияла на него. И с ней было то же самое. Соседи по столу потихоньку отодвинулись от них. Они с улыбкой глядели на двоих, которые потерялись в мире, принадлежавшем только им одним.
     Я должна преодолеть барьер, который он воздвиг между ними, подумала Луиза.
     Призвав всю свою смелость, она наклонилась вперед и поцеловала его. Она почувствовала его шок и решимость противостоять ей. Еще секунда, и она поняла, что риск был оправдан. Ум говорил ему отодвинуться, но он не мог этого сделать. Она застала его врасплох и потому выиграла первый раунд.
     - Перестань, - прошептал он прямо в ее губы.
     - Это ты перестань, - сказала она. - Скажи мне, что ты не любишь меня.
     - Не люблю...
     - Лжец, - сказала она, заставляя его замолчать.
     Через несколько мгновений, которые показались им обоим вечностью, она отодвинулась, но не очень далеко. Его глаза горели. Где-то вдалеке она слышала аплодисменты семьи, которая наслаждалась происходящим. Но двое, сидящие рядом, вовсе не вели разговор влюбленных, нет.
     Между ними шла дуэль.
     - Не делай этого, Луиза.
     - Буду. Не думаю, что ты оттолкнешь меня перед всеми.
     - Не делай на это ставку.
     - Ты забыл, что моя семья только и делает, что ставки. Я лучше твоего могу оценить перевес.
     - По-моему, счет в мою пользу. Ты не сможешь выиграть.
     - Если ты любишь меня, то я не могу проиграть.
     - Я не люблю тебя.
     - А я говорю, что любишь.
     - Так вот чего ты хочешь: полной и безоговорочной сдачи. Но ты однажды уже ее получила.
     Помнишь то утро, когда я пришел в "Санта Лучию" и умолял тебя простить мой обман? А ты позволила мне болтать всю эту чепуху.
     - Потому что мне нравилось все то, что ты говорил, - пылко ответила она. - Потому что я любила тебя. Я помню и другие вещи, которые ты говорил. О годах, которые мы проведем вместе. Это было прекрасно!
     - Конечно, ведь это значило, что ты великолепно справилась со своей работой. Какое, должно быть, это было удовольствие, видеть меня у своих ног! Так довольствуйся этим. Не отбирай у жертвы остатки достоинства.
     - Провались это достоинство в тартарары!
     Посмотри, как я рискую своим достоинством. Что мне делать после завтрашнего вечера, Алехандро? Уйти и всю оставшуюся жизнь вспоминать о мужчине, который был слишком глуп и упрям, чтобы понять, что я люблю его? Я вовсе не такая, какой ты меня считаешь!
     - А какая ты? Откуда мне знать?
     - А почему бы тебе не разузнать это?
     - И снова выставить себя дураком?
     Не успев договорить эти слова, он поцеловал ее. Он хотел и ссориться с ней, и любить ее, и все никак не мог понять, чего же он хочет больше.
     Я должна помочь ему, подумала Луиза и придвинулась ближе. Он задрожал, обнимая ее за плечи, придвигая ближе, целуя ее все крепче, пока она не начала задыхаться. Он был зол и расстроен, и в его поцелуях был вкус гнева. Но она чувствовала, что он сердится не только на нее, но и на себя.
     Восхищенные выкрики раздавались вокруг них, но они ничего не слышали. Сердце Луизы было готово выпрыгнуть из груди, любовь смешивалась в нем с чувством победы. Алехандро принадлежал ей, неважно, хотел он это признать или нет.
     Она сделала неловкое движение рукой, и ближайший бокал упал на землю и разбился вдребезги.
     Алехандро словно пришел в себя, отодвинулся и взглянул на нее горящими глазами. Луиза поняла, что своей неловкостью все испортила.
     - Говорят, что бокалы бьются к счастью, - сказал он. - Этот оказал мне большую услугу.
     Луиза дернулась, как от удара. Ее глаза наполнились слезами, но она сморгнула их, решив не показывать ему свою слабость. Ее трясло от разочарования.
     - Мне лучше уйти, - сказала она.
     Она обошла всех членов семьи, попрощалась и пообещала Рафаэлю передать Амели его заверения в любви. Кармен проводила ее до двери, где она с удивлением обнаружила Алехандро.
     - Я пройду часть пути вместе с тобой, - сказал он.

12

     Она ожидала, что Алехандро сразу после того, как они выйдут, извинится и уйдет, но он шел рядом с ней, спокойный и холодный.
     - Нехорошо было с твоей стороны говорить так, - наконец нарушила молчание Луиза. - Про бокал...
     - Извини, я не хотел быть грубым.
     - Будто мне так важна твоя вежливость! закричала она. - Дело не в этом. У нас ведь все еще может получиться.
     - Если бы это было возможно! - ответил он через несколько секунд. - Ты сама знаешь, как действуешь на меня. Только в этом нет никакой пользы.
     - Почему ты так твердо намерен противостоять мне? - страстно спросила она.
     - А что еще должен делать мужчина, если он встретил свой идеал женщины, но, как оказалось, она обманывала его за деньги?
     - Идеал? - прошептала она, не уверенная, что все правильно расслышала.
     - Смешно, не правда ли? Я считал себя таким умным, таким ловким, но как же я ошибался!
     - Поэтому ты ненавидишь меня?
     - Я не ненавижу тебя. Просто ты больше не выглядишь прежней, а я хотел бы, чтобы все было иначе. Видишь ли, рай для дураков, он такой прекрасный, особенно когда тебя оттуда вышвыривают. Ты хочешь найти путь обратно, убедить себя в том, что не знаешь того, что знаешь... Поверь мне, я несколько последних дней пытался вернуться обратно в этот рай, даже зная, что там живут одни дураки. Потому что самое прекрасное время в моей жизни прошло там.
     - И для меня тоже, - тоскливо сказала она. Неужели нет никакого пути обратно?
     - Если бы я мог, давно бы уже нашел его.
     - Все было бы иначе, если бы мы не встретились так.
     - Нет, все дело в том, - сказал он, - что у тебя душа истинного жителя Регонды. С того самого времени, как мы познакомились, ты носила маску.
     - Нет, - отрицательно покачав головой, сказала она, - Я носила ее только в начале.
     - Все время, - повторил он. - Когда казалось, что ты снимаешь маску, ты всего лишь меняла ее на другую. Ведь у тебя их так много. И кто может разобраться в этом лучше меня?
     - Но я была не единственной, кто носил маску. Ты сразу должен был сказать мне, кто ты такой.
     - Должен был, но я влюбился. Разве в это время имеют какое-то значение имена? Я думал, что ты самая потрясающая девушка, которую я когда-либо видел. Я устал от хлопот моего дяди, который постоянно представлял мне женщин, жаждущих стать графинями. Ты смотрела на меня, а не на титул, так мне тогда казалось, и я не мог сопротивляться желанию рассказать тебе все позже... - Он сухо рассмеялся. - Правда, нелепо, словно я был героем какой-то идиотской сказки.
     Я был рад, что ты не охотишься за моими деньгами и титулом, а ты все это время думала, что это я охочусь за твоими деньгами.
     - Ты сам заставил меня подозревать худшее.
     Когда я сказала тебе, что я баронесса, ты стал таким странным, будто это имело для тебя какое-то значение.
     - Имело. Я не мог поверить, что встретил женщину, которую могу любить и на которой могу жениться, и мой дядя не будет против. Я думал, что ты - единственная честная женщина в мире интриганов. - Он вздохнул. - Наверное, мне надо извиниться перед тобой. Было нечестно ставить тебя на пьедестал, потому что, если бы я не сделал этого, мне было бы не так тяжело, когда ты свалилась с него.
     Ее гнев все усиливался.
     - Тогда хорошо, что я свалилась сейчас, потому что рано или поздно с тебя упали бы розовые очки. Алехандро! Твои мечты не были реальностью. Я обычная женщина, которая пытается жить так, как может. Я вступаю в компромиссы, не всегда поступаю правильно, часто делаю то, что приходится делать, неважно, нравится мне это или нет. Я стиснута обстоятельствами так же, как и все. Впрочем, ты - исключение из правил.
     У тебя больше свободы, чем у кого бы то ни было. У тебя есть две жизни, и ты прыгаешь из одной в другую, когда тебе вздумается!
     - Ты же не думаешь, что я поверю, что дочь барона де Монтале занимается подобными вещами только для того, чтобы зарабатывать себе на хлеб?
     - Да, черт побери, я ожидаю, что ты поверишь в это, - гневно воскликнула она. - Все деньги, которыми владел мой отец, пошли на "лошадок", так он их называет, или осели на столах в Монте Карло. Вся собственность заложена до последнего гвоздя, и банки жаждут возвращения кредитов. Жениться на мне? Для этого надо сойти с ума. Папа попросил бы у тебя денег взаймы в первые же пять минут после венчания, и если бы ты был глупым настолько, чтобы дать их, он бы от тебя не отстал. Так что будь счастлив, что все произошло именно так!
     Она ускорила шаг, и ему пришлось бежать, чтобы нагнать ее. Какое-то время они шли молча.
     Казалось, полная луна лукаво прячется между пальмами, скудно освещая землю. Луиза повернула на темную улицу.
     - И потом, ведь дело было не в деньгах, сказала она, и ее голос таинственно поплыл к Алехандро из темноты. - Я взялась за эту работу, потому что хотела наказать всех обманщиков за Жюля. Я говорила тебе о нем в наш первый вечер.
     - Мужчина, которого ты любила, и которого, как тебе показалось, ты увидела в лодке? Так это была правда?
     - Да, правда. Я не придумывала его. Как ты помнишь, мы должны были приехать на Регонду в свой медовый месяц, но я не сказала тебе, что был выбран отель "Санта Лучия", Королевский номер. Жюль ожидал, что я буду оплачивать счета. Он думал, что я наследница не только титула, но и денег. Когда он обнаружил правду, то сразу исчез.
     Алехандро пробормотал что-то, что звучало как ругательство.
     - И ты приехала сюда, в этот отель?
     - Мне ничего не оставалось делать.
     - И Жюль был здесь, вместе с тобой? - резко спросил Алехандро. - В твоем уме, в твоем сердце?..
     - Да, всю дорогу от аэропорта до острова, согласилась она. - Всю дорогу до Главного Канала, и в номере он тоже был со мной. Его призрак шептал мне на ухо, что весь мир - это одна большая афера. Он превратил Регонду в горькую шутку, хотя она могла быть такой прекрасной... - Ее горло перехватило при мысли о том, чем стал для нее остров благодаря Алехандро.
     Но она потеряла его и теперь выпускает из рук последний шанс вернуть его любовь. Потому что больше не может бороться. У нее вдруг кончились силы.
     Алехандро должно быть почувствовал это и сделал шаг вперед, но Луиза отшатнулась от него.
     Он беспомощно стоял и смотрел на ее силуэт, растворяющийся в сумраке...
     - Жюль был свиньей, - наконец сказал он. - Хорошо, что ты избавилась от него.
     Она рассмеялась истерическим смехом.
     - Я тоже так думала, но в этом-то все и дело.
     Я никогда не избавлюсь от него. Он изменил меня.
     Мужчины теперь выглядят совсем иначе. Я все время пытаюсь понять, в чем же они лгут. Когда Эжен рассказал мне о задании, я была рада. Вот!
     Ты хотел правду? Вот она! Она ужасна, не так ли? Такова я внутри.
     - И ты была уверена, что я тоже лгу?
     - Я видела тебя сквозь кривое зеркало, которое появилось в моих глазах из-за Жюля. Думаю, так будет всегда. Я не могу измениться обратно.
     - И ты так думала все время, пока мы были вместе? - в ужасе прошептал он.
     - Нет, - прошептала она в ответ. - Не все время. Когда ты стал заботиться обо мне, все очень запуталось.
     - Почему ты мне этого не объяснила?
     - Как я могла? Я думала, что ты Рафаэль. А потом я узнала правду, но было уже поздно. Я все разрушила. Ведь так?
     Он ничего не смог ответить.
     Луиза вся дрожала от боли, но все же продолжала говорить:
     - Я превратилась в ту, кого ты не можешь любить. Наверное, не стоит винить тебя в этом.
     Ты любил иллюзию. А я настоящая не очень-то привлекательна. Я жесткая и циничная...
     Он рассердился.
     - Не говори так о себе!
     - Почему? Разве ты не говорил мне то же самое? Я только что поняла, что не могу сделать тебя счастливой. - Ее резкий смех болью отозвался в его ушах. - Мне надо было ненавидеть Жюля вовсе не за то, что он бросил меня. Он сделал меня своим подобием. Знаешь поговорку: не доверяй обманутой женщине. Я не могу никому верить, и потому нельзя доверять мне.
     - Луиза! - Странно, но когда она начала нападать на себя, он почувствовал необходимость защищать ее.
     Но она не стала его слушать и продолжала, следуя своему желанию облечь мысли в слова.
     - Мы ничего не можем изменить, да и зачем пытаться? - пылко спросила она. - Ты никогда не почувствуешь, что знаешь меня, что можешь доверять мне, и как мы можем любить друг друга в таком случае?
     - Скажи мне сама, - попросил он. - У Коломбины есть ответы на все вопросы.
     - Она не знает ответа на эту загадку. Не думаю, что он вообще существует. Может быть, правильно, что мы расстаемся. Извини, если я ранила тебя, Алехандро, но я думаю, что ты страдаешь из-за раненой гордости.
     - Ты действительно думаешь, что дело в ней? - спросил он, и его голос снова стал раздраженным.
     - Да. Несмотря на все улыбки, ты не умеешь легко прощать, веришь, что маски - это только твоя прерогатива. И когда кто-нибудь еще пользуется ими, твой мир рушится. Гордость... Ну что же, у меня тоже есть гордость. Все кончено. Завтрашний вечер принадлежит Рафаэлю и Амели, поэтому нам лучше попрощаться прямо сейчас.
     - Сейчас? А может, у меня тоже есть, что сказать?
     - Ты уже все сказал. Ты что-то выиграл и что-то проиграл. Я проиграла, но будут и другие игры.
     Она увидела, как блеснули его глаза.
     - Будешь искать следующую жертву, Луиза?
     Она собиралась сказать, что после него не будет никого, но сдержалась. Это было бы проявлением слабости.
     - Может быть, - вызывающе ответила она. Когда я покину Регонду, тебе уже не будет важно, что я делаю и где. Но прежде, чем я уйду, хочу сделать еще одну вещь.
     Она быстрым движением наклонила его голову, застав Алехандро врасплох, и в полной мере воспользовалась его замешательством, обняв и крепко прижавшись к нему. Через секунду он тоже обнял девушку, но это все еще был ее поцелуй. Луиза все сильнее прижимала свои губы к его губам, дразня его прикосновениями языка, напоминая ему о том, от чего он отказался.
     - Луиза...
     - Все кончено, - прошептала она прямо в его губы. - У нас могло получиться что-то замечательное, но мы упустили шанс. Сейчас я вижу все совершенно отчетливо и понимаю, что не подхожу тебе.
     - Разве женщина целует так мужчину, когда все уже кончено? - хрипло спросил он.
     - Да, если она хочет, чтобы он запомнил ее.
     А я хочу, чтобы ты меня запомнил.
     Она немного отодвинулась от него. В темноте Алехандро не мог разглядеть ее лица, но он чувствовал теплое дыхание.
     - Помни меня, Алехандро, когда я уйду. Коломбина ведь всегда уходит...
     - Если только Арлекин не заставляет ее остаться.
     Она мягко засмеялась, и в его крови зажегся огонь.
     - Арлекину никогда не удавалось заставить ее что-нибудь сделать. Он недостаточно умен для этого.
     - Ты права. - Он пытался увидеть ее лицо, найти там что-то, а что, он и сам не знал. - Что бы он ни думал, бедный дурачок всегда танцует под ее дудку, - сказал он. - Но кто же ты? Кто ты?
     - В этом-то все и дело, ведь так, мой дорогой? - спросила она севшим голосом, тщетно борясь со слезами. - Ты никогда не будешь знать это точно, и это всегда будет стоять между нами.
     Хорошо, что мы вовремя выяснили это.
     Луиза снова поцеловала его, на этот раз с нежностью, и это был действительно прощальный поцелуй. Она выскользнула из его объятий и быстро зашагала прочь. Он слышал ее шаги по каменной мостовой, а когда она дошла до конца улицы и вышла к маленькому, освещенному фонарями каналу, он разглядел ее тоненькую фигурку, которая вскоре пропала из виду. Он подождал, уверенный, что она вернется. Но этого не произошло, и он побежал к каналу. За мостом путь делился на три улицы, и она могла пойти по любой из них.
     Алехандро прошел до конца моста и встал, напрягая слух, надеясь, что звук ее шагов подскажет ему направление. Но она исчезла в ночи, и тишину нарушал лишь тихий плеск волн о камни. Он прикоснулся к лицу. Оно было мокрым, но понять, были ли это ее слезы или его собственные, он не смог.
     На следующее утро "Бел Ампаро" гудел как улей с потревоженным пчелами. Слуги деловито сновали туда-сюда, готовя все к вечернему балу.
     " Из магазина Алехандро уже доставили карнавальные костюмы для всех членов семьи.
     Фернанда была в ударе, всевидящая и вездесущая. Наконец она позволила себе посидеть немного в саду перед каналом, где ее и нашел Алехандро.
     - Я хочу подарить тебе вот это в благодарность за твою помощь в тот вечер, - сказал он. Я хотел сделать это раньше, но подарок был готов только сегодня утром.
     Он вручил ей изящную бриллиантовую брошь, на обратной стороне которой было выгравировано ее имя. Фернанда любовалась ею, рассматривая со всех сторон, и ее лицо порозовело от удовольствия.
     - Спасибо, сеньор, но не стоило так беспокоиться. Я здесь для того, чтобы служить семье.
     - То, что ты сделала, превышало твой долг по отношению к нам. Кстати, дядя рассердился, что ты потеряла ключ?
     - Он никогда не сердится на меня. Кроме того, я убедила его в том, что он сам потерял его, и он извинился передо мной.
     На изумленное лицо Алехандро стоило посмотреть.
     - Я должен был догадаться, - пробормотал он.
     - Моя помощь была кстати?
     Он вздохнул.
     - Это очень долгая история.
     - Так расскажи ее.
     Алехандро рассказал Фернанде все, стараясь быть как можно более правдивым, не утаивая своего обмана. Наконец он подошел к месту, которое было для него наиболее болезненным.
     - Все это время я был влюблен в нее, а она...
     Не думаю, что она чувствовала хоть что-нибудь по отношению ко мне.
     - Откуда ты знаешь?
     - Она преследовала меня с особой целью.
     - Нет, она преследовала Рафаэля с особой целью, но ты сбил ее с толку. И, как бы все ни начиналось, она могла полюбить тебя за это время. Ты довольно симпатичный молодой человек, особенно в неярком свете...
     - Большое спасибо за комплимент!
     - Немного сумасшедший, - не обращая никакого внимания на его иронию, продолжала Фернанда, - но ведь женщины это любят. Мужчине не стоит быть слишком умным. К счастью, такое случается не очень часто.
     Алехандро невольно улыбнулся.
     - Ты думаешь, она могла найти что-то стоящее в моей не производящей особого впечатления особе?
     - Ну, если, как ты сказал, она находилась под твоим присмотром все эти дни, было бы очень странно, если бы она не влюбилась в тебя.
     Он удивленно уставился на нее.
     - Из-за этого?
     - Вот именно. Не из-за твоего смазливого лица, не из-за твоих глупых шуток, не из-за твоих денег, потому что она не знала о них, а потому что ты был добр к ней. В мужской нежности есть что-то такое, чему женщина не может противостоять. Ты ведь этого не знал, не так ли?
     - Нет... Ну... Я имею в виду, я знаю, что им нравится, когда с ними хорошо обращаются, и...
     - Я не говорю о том, чтобы целовать их руки и покупать цветы. Нет, это слишком просто. Я говорю о том, что ты делал день за днем.
     - Но она болела, была такой уязвимой, и за ней надо было ухаживать.
     - В отеле бы прекрасно с этим справились.
     - Оставить ее каким-то незнакомцам? Ну нет.
     Я хотел знать, что о ней заботятся должным образом. Поэтому мне показалось совершенно нормальным взять ее к себе домой.
     - А также раздевать ее и укладывать в постель?
     - Ты ведь не думаешь, что я... Фернанда, как ты только могла подумать о таком, это же ужасно!
     - То есть, ты не делал ничего такого?
     - Конечно, нет, - твердо сказал он. - Я даже не целовал ее.
     - Ага, вот это-то и сработало!
     - Извини?
     Фернанда улыбнулась, и эта улыбка была предназначена кому-то другому, не Алехандро.
     - Иногда, когда тебя не целуют, это становится самым романтичным моментом в жизни.
     Конечно, если при этом хотят поцеловать, ты ведь хотел?
     Алехандро застонал при этом воспоминании.
     - Больше всего на свете. Но она доверяла мне.
     Иногда она была без сознания. В первую ночь у нее была температура, она взяла меня за руку и держала ее, будто была маленьким ребенком. Я не мог поколебать ее доверие.
     - А вдруг она вовсе не была без сознания.
     Может быть, тут она тоже притворялась.
     Он покачал головой.
     - Нет, - тихо сказал он. - Это было настоящим.
     - Сеньор, вы не знаете, что такое быть бедным, - твердо сказала Фернанда. - Когда каждый день - это борьба за выживание, и приходится делать такие вещи, которые совсем не хочется делать.
     - Дело не только в этом, - признался Алехандро. - Был еще мужчина, который плохо обошелся с нею. Он подумал, что у нее есть деньги, и бросил ее, когда убедился в обратном.
     - Чертов ублюдок! - без колебаний оценила его Фернанда.
     Алехандро едва поверил собственным ушам.
     Да, Фернанда высказала свое мнение без всяких экивоков.
     - Да, - согласился он. - Он именно таков.
     Этот случай сделал ее несчастливой и недоверчивой. - Вдруг в его мозгу мелькнула догадка, которая заставила его глубоко вздохнуть. - Ее ум был помрачен горем, когда она приехала сюда.
     Луиза не хотела обманывать меня, она не понимала, что делает.
     Наконец он нашел то, что искал все эти ужасные дни и бессонные ночи: объяснение, которое могло бы вернуть Луизу обратно на пьедестал.
     - Должно быть, - сказала Фернанда. - Но, по-моему, ты слишком поздно догадался. Как я понимаю, ты был с ней очень резок. А для нее это было шоком, ведь она ошибочно полагала, что ты добрый и нежный.
     - Я не был... Ну хорошо, хорошо, я все понял.
     - Итак, ты думал, что она идеальна. А ты идеален? Ведь ты, как и все мужчины, говоришь одно, а делаешь другое.
     - Когда это я так поступал?
     - Однажды я слышала, как ты говоришь о женщинах. Ты сказал, что тебе не нужны телячьи нежности. Ты хочешь женщину, которая была бы для тебя вызовом, испытанием. Она должна быть такой, чтобы ты все время разгадывал ее тайны!
     Наступила тишина.
     - Значит, я не смог выдержать этого испытания, так? - спросил он с кривой усмешкой.
     - Ты в первый раз встретил настоящую женщину и испугался ее, - сказала Фернанда.
     Если бы Алехандро не был так ошеломлен, он бы заметил, что Фернанда разговаривает с ним без обычного уважения. Но сейчас его внимание было полностью занято тем, что она говорит.
     - Она слишком хороша для тебя, - продолжала тем временем Фернанда. - Она была права, что оставила тебя. Такая жалость, что она вернется.
     - Ты так думаешь? - с надеждой спросил Алехандро.
     - Вы двое просто судьбой предназначены друг для друга. И она разберется с тобой по-своему.
     - Что?!
     - О, она закружит тебя так, что ты не будешь знать, какой сегодня день, - с предвкушением сказала Фернанда. - Ваша жизнь никогда не будет мирной.
     - Она никогда не будет скучной, - пробормотал Алехандро.
     - Что бы ты ни ожидал от нее, она сделает все наоборот.
     - Она будет заставлять меня угадывать.
     - И тогда ты получишь заслуженное.
     - Да, - выдохнул он, - получу.
     В следующую секунду он вскочил на ноги, поцеловал ее в щеку и побежал к выходу из сада.
     - Сеньор, куда вы?
     - Получать заслуженное, - выкрикнул он через плечо. - Спасибо, Фернанда.
     Он побежал к пристани, зовя на бегу лодочника, который, видя такую поспешность, тоже сломя голову побежал к катеру. Диего и Эстебан в этот момент заходили в сад. Когда Алехандро промчался мимо них, они обменялись недоуменными взглядами, а потом побежали вслед за ним, нагнав его уже у самой воды.
     - Где пожар? - требовательно спросил Диего.
     - Нет времени объяснять. Эрнан, - обратился он к лодочнику. - Отель "Санта Лучия".
     Он сел в катер, и двое братьев присоединились к нему.
     - Мы не спустим с тебя глаз, - сказал Диего. - Ты уже втравил нас в свою аферу, и потому тебе не удастся исчезнуть, оставив нас "с младенцем на руках".
     Когда лодочник завел мотор, они встали по бокам от Алехандро, словно парочка сторожевых псов.
     Однако через несколько минут мотор зачихал, а затем и совсем затих. Алехандро в ужасе огляделся вокруг и вдруг увидел на улице, идущей вдоль канала, телефонную будку. Катер причалил к лестнице, Алехандро в несколько прыжков преодолел ее и заскочил в будку.
     Трубку взяла Амели.
     - Мне срочно нужно поговорить с Луизой, - сказал он.
     - Но, Алехандро, она уехала.
     - Как уехала? Куда?
     - Она упаковала вещи и ушла. Правда, она взяла не все чемоданы, потому что посчитала, что эти вещи ей не принадлежат.
     - Она не оставила мне весточки?
     - Нет, она сказала, что ты и слушать ничего не пожелаешь.
     - Пожелаю! - закричал он. - Как ты не понимаешь! Ведь я люблю ее!
     - Не кричи. Я ни в чем не виновата. Это не я была такой глупой.
     - Да, это я. Но, Амели, помоги мне. Каким рейсом она летит?
     - Она собиралась доехать до Венесуэлы на пароме, а там попытаться купить билет на самолет.
     - Откуда отправляется паром?
     - С пристани Косты, в четыре часа.
     - Через десять минут!
     Алехандро повесил трубку и помчался обратно к катеру. К счастью поломка уже была исправлена.
     - К морскому вокзалу на Косте, быстро!
     Лодка еще не причалила, а Алехандро уже выпрыгнул из нее. Он побежал так, будто вся его жизнь зависела от этого. Паром еще не отчалил. Еще несколько метров...
     Расстояние между пристанью и паромом начало увеличиваться.
     В отчаянии Алехандро побежал еще быстрее и был уже совсем близко. Но поздно, слишком поздно...
     - Луиза! - закричал он.
     Он увидел, как на палубе парома кто-то резко повернул голову в его сторону.
     - Я люблю тебя! - выкрикнул он. - Не покидай меня.
     Но тут девушку заслонили другие пассажиры.
     Паром удалялся. Луиза уезжает, и он даже не знает, услышала ли она его...
     - Пусть она уедет, - посоветовал Диего, подходя к нему и кладя руку на его плечо.
     - Ни за что, - сразу же ответил Алехандро. - Я должен вернуть ее обратно. Наверняка есть хоть один рейс, если не отсюда, так с Барбадоса...
     - Нет! - в один голос сказали Эстебан и Диего.
     - Подумай о Рафаэле и Амели, которые полагаются на тебя, - укорил его Эстебан.
     - Кроме того, - заметил практичный Диего, - паром до Венесуэлы идет восемь часов. В полночь самолеты уже не летают. Ей придется переночевать в гостинице и сесть завтра на рейс в десять утра. Ты успеешь сделать все необходимое на балу сегодня вечером, а завтра сесть на первый же рейс и прилететь в Париж даже раньше Луизы.
     - Правильно, - сказал Алехандро, успокаиваясь. Затем он сжал руками голову. - Но как же я переживу следующие несколько часов?
     - Мы об этом позаботимся, - твердо сказал Эстебан.

12

     Граф де Эспиноса был уверен в том, что на балу никто не сможет превзойти его. Его черный сюртук, шитый роскошным серебряным шитьем, напоминал о былом могуществе Испании в этих водах, шляпа с пурпурным пером сидела на нем как влитая. Парик и маска были также верхом совершенства. Граф был могущественным испанским грандом с головы до ног.
     Он величественно вошел в комнату Алехандро, где уже собрались все три его племянника, и встал перед ними, чтобы они могли в должной мере восхититься его нарядом. Когда они, к его великому удовольствию, так и сделали, он уделил внимание их костюмам.
     - Почему вы все одеты как Арлекино? - спросил он. - Это место будет просто кишеть ими через несколько часов. Хотите, чтобы вас перепутали с кем-то еще?
     Все трое были одеты в облегающие трико из ромбовидных кусочков разноцветного шелка, чередующихся с белым. Только молодые люди с подтянутой фигурой могли рискнуть надеть подобный наряд. На шее каждого из них был маленький накрахмаленный воротник, а на голове черная треуголка. За масками весело блестели глаза, и брови были подняты в мнимом удивлении. Родриго фыркнул.
     - Я предполагаю, что вы задумали что-то очень неблаговидное. Может быть, будете совершать набеги на прекрасных дам, а потом они, бедняжки, будут гадать, кто же из вас это был, сказал он и тут же испортил впечатление от взрыва праведного негодования, добавив:
     - Мы так делали в свое время.
     - Дядя, пожалей наши уши, не думаю, что они готовы услышать правду о твоей юности, сказал с усмешкой Эстебан.
     - Да, вы бы удивились, сколько всего я натворил в свое время, - согласился Родриго. Но теперь я совсем другой человек. Алехандро, ты будешь рад услышать, что я наконец сделаю то, о чем ты всегда мечтал.
     - Женишься? - задохнулся от удивления Алехандро.
     Диего закашлялся.
     - Но, дядя, разве уже не слишком поздно для тебя думать...
     - Я мужчина в полном расцвете сил, - сказал граф, гордо подбоченясь.
     - Именно так, - сказал Алехандро. - Не успеете моргнуть глазом, а детская уже будет полным полна. - Перед его взором открывалась прекрасная перспектива свободы. - Мы увидим ее сегодня, дядя?
     - Нет, ее не будет на балу.
     - Но, конечно же...
     - Ведь и сеньориты Луизы на балу не будет тоже, - сказал Родриго, бросив на Алехандро острый взгляд. К этому времени он уже узнал о том, что они знакомы, но Алехандро не стал обременять его ненужными деталями. - Я же не спрашиваю тебя, что ты сделал, хоть и уверен, что это что-то непростительное.
     - Кажется, так она и думает, - сказал Алехандро. - Но я собираюсь в скором времени все исправить. А теперь, если уж мой брак не так важен для продолжения графского рода, я бы хотел, чтобы это более не обсуждалось.
     Когда Алехандро начинал говорить таким твердым тоном, никто не мог спорить с ним.
     Через несколько минут они все вместе спустились вниз, чтобы встретить процессию с факелами, которая плыла по каналу. К пристани причаливали бесчисленные гондолы, и поток гостей в маскарадных костюмах вливался в сверкающую огнями асьенду.
     Уже играла музыка. Из каждого окна лился свет. Вдоль прохода к асьенде выстроился целый ряд слуг, которые держали подносы с хрустальными бокалами, наполненными красным вином.
     - Если бы только они были хоть чуточку оригинальнее, - пожаловался Родриго, приветствуя гостей с улыбкой, будто приклеенной к лицу. Так много Карлосов, Сипо и Коломбин!
     - Не все могут быть испанскими грандами, пробормотал Алехандро в ответ.
     - Это правда, - согласился Родриго, смягчаясь.
     - А если тебе нужно что-нибудь необычное, как насчет Людовика Четырнадцатого? - спросил Эстебан.
     Катер со знаком отеля "Санта Лучия" на борту причалил к пристани. На его носу стоял Эжен.
     - Это Эжен Дюпон, - сказал Алехандро. Ты очень рад его видеть.
     - Правда?
     - Да, ради меня. Коломбина, которая стоит за его спиной, его дочь Амели.
     Алехандро не стоило беспокоиться. Граф был неотразим в своем очаровании, и следующие несколько минут прошли как по маслу. Родриго склонился над рукой Амели, пробормотав:
     - Очаровательна!
     А затем они с Эженом с уважением оглядели костюмы друг друга.
     Алехандро взял на себя заботу о новоприбывших. Он повел их в дом, чувствуя, как Амели повисла на его руке. Хотел бы он, чтобы в этот вечер рядом с ним была Луиза. Она помогала бы ему. Алехандро нахмурился. Когда у Арлекино иссякали идеи, Коломбина всегда приходила ему на помощь.
     Ему удалось купить билет на самый ранний завтрашний рейс. А пока перед ним была работа, которую необходимо выполнить. Он внимательно осмотрел Амели, с одобрением заметив, что она последовала его инструкциям, надев под треуголку черную шелковую шапочку, которая скрывала ее волосы, что вкупе с белой шелковой маской, украшенной снизу кружевами, делало ее лицо неузнаваемым.
     Ее платье имело облегающий верх, пышные рукава и тюлевую юбку, которая заканчивалась чуть ниже колена. Она выглядела очень изящной и очаровательной.
     - Рафаэль не устоит перед тобой, - сказал он, когда они закружились в танце.
     - Ох, Алехандро, неужели он здесь? Я так волнуюсь.
     - Он в лодочном домике. Мы подождем, пока станет более людно, чтобы твой папочка не так хорошо видел тебя в толпе. Потом мой брат Эстебан пригласит тебя на танец, Эжен подумает, что это я, а я в этот момент буду танцевать с другой Коломбиной, и это окончательно его запутает. - Тут его взгляд упал на деталь, которая заставила его нахмуриться. - Хотел бы я, чтобы ты не надевала это бриллиантовое ожерелье. Оно, должно быть, стоит целое состояние.
     - Десять тысяч, - сказала она со вздохом. - Папа настоял, чтобы я надела его перед выходом. Он сказал, что это "утешительный" подарок за то, что я рассталась с Рафаэлем.
     - Все понятно. Держу пари, он глаз не будет спускать с ожерелья, и это усложнит ваш обмен с другой Коломбиной. Я убедил одну из горничных помочь нам.
     - Это должна была быть Луиза, да?
     - Я собираюсь вернуть ее. Амели, мне так надо поговорить с тобой о ней.
     - Мы обязательно поговорим, обещаю. Но не сейчас, папа машет мне рукой.
     Она ускользнула, и Алехандро потерял ее в толпе. Следующие полчаса он провел как на горячих углях, почти не замечая, с кем танцует, считая каждую минуту и желая как можно быстрее оказаться во Франции.
     Эжен наслаждался праздником. Они с графом прекрасно друг с другом поладили. А бриллианты Амели! Никогда не стоит упускать случая показать людям свое богатство, ведь у него такие большие планы относительно своей дочери.
     Он оглянулся вокруг и нахмурился, когда не увидел ее. Всего минуту назад она была здесь, танцевала с Алехандро. И вот теперь она исчезла в толпе.
     Да нет же, вот она, очаровательная Коломбина, пробирается к нему сквозь толпу, и бриллианты сияют на ее шее.
     - Ожерелье тебе очень идет, дорогая, - одобрительно сказал он.
     Но Коломбина не обрадовалась комплименту.
     Она сделала движение, будто хотела снять украшение, но он остановил ее.
     - Не снимай его, оно произвело впечатление на Алехандро.
     Коломбина вздохнула и стала пробираться сквозь толпу к Арлекино, который оглядывался вокруг в поисках ее.
     - Вот ты где! - сказал он с облегчением.
     - Ты хотел поговорить о Луизе.
     - Я поеду за ней во Францию.
     - И что же ты скажешь ей, когда увидишь?
     Он застонал.
     - Не знаю. Просто попрошу простить меня за то, что был таким напыщенным дураком, наверное. Кто знает, что она сейчас обо мне думает? Услышала ли она, как я звал ее на пристани?
     - Луиза очень упрямая, - сказала Коломбина. - Тебе будет нелегко!
     Сквозь прорези маски было видно, как тревожно расширились глаза Алехандро.
     - Ты ведь не думаешь, что она никогда не простит меня? Я не верю, что это возможно.
     Коломбина пожала плечами.
     - Вы знакомы всего несколько дней.
     - И нескольких дней достаточно, когда встречаешь свой идеал. Или даже нескольких минут. Я сразу же узнал Луизу, как только ее туфелька упала в мою гондолу...
     - Но ты ведь не знал, что это Луиза бросила ее, - напомнила ему Коломбина. - Ты думал, что это судьба, а на самом деле... Было непростительно с ее стороны так обманывать тебя!
     - Но она не обманывала меня, - серьезно ответил Алехандро. - Если посмотреть на это под нужным углом. Луиза и я были судьбой предназначены друг для друга, поэтому, когда она кинула свою туфельку вниз, то просто следовала велению судьбы. И когда я позволил ей думать, что я Рафаэль, это тоже была судьба, потому что так она смогла увидеть меня. Не сеньора де Эспиноса, обладателя титула и асьенды, а мужчину, который влюбился в нее.
     Коломбина ничего не сказала ему в ответ, лишь продолжала танцевать, внимательно глядя на него, и словно ждала чего-то. Алехандро был значительно выше ее и почти не видел ее лица из-за кружев на маске. Но он мог видеть ее глаза сапфирового цвета, и странное чувство стало охватывать его.
     - Я заставлю ее выслушать меня, - сказал он. - Я напомню ей о тех днях, которые мы провели вместе, потому что тогда мы были самими собой. Она была такой... - Он попытался найти подходящее слово. - Такой удивленной, будто никто никогда раньше не заботился о ней.
     - Это так, - задумчиво сказала Коломбина. - Все члены ее семьи были такими безответственными, что Луизе пришлось очень быстро повзрослеть, и всю свою жизнь она была одинокой, но люди этого не замечали.
     - Однажды я сказал ей, что маски заставляют людей увидеть свою истинную сущность, сказал Алехандро. - Теперь я проверил это на себе. Я совсем не такой, каким считал себя.
     - А какой же ты, Алехандро? - серьезно спросила его Коломбина.
     - Я - мужчина, который любит Луизу, - сказал он.
     - Но любит ли она тебя?
     - Должна любить. А если нет, я потрачу всю свою жизнь, чтобы она полюбила меня.
     Коломбина загадочно улыбнулась, но вместо ответа сказала:
     - Кое-кто пытается привлечь твое внимание.
     Алехандро увидел, как два Арлекино делают ему знаки, стоя у французского окна, ведущего в сад. Он извинился и последовал туда, где его ждали Эстебан и Диего.
     - Все хорошо, - сказал Эстебан, чье лицо было по-прежнему скрыто за маской. - Мы доставили Амели в церковь, Рафаэль ждал ее там вместе со своей семьей, и сейчас они уже стали мужем и женой.
     - Но Амели здесь, - недоуменно сказал Алехандро. - Я только что танцевал с ней.
     - Амели была с нами.
     - Тогда кто?..
     И тут он вспомнил: глаза Амели были серого цвета.
     Ошеломленный, он вернулся в зал, оглядываясь в поисках Коломбины. Но она исчезла, как призрак. Вокруг него кружились десятки Коломбин, но среди них не было той, которую он искал.
     Моя догадка просто не может быть правдой, сказал он самому себе. Мне показалось. Пока его ум пребывал в замешательстве, его сердце уже узнало ответ. Все было ясно.
     Наконец он нашел Коломбину с бокалом вина в руке, разговаривающей с Эстебаном, который снял маску. Почувствовав внезапный прилив вдохновения, Алехандро подошел к ним.
     - Лучше тебе держаться подальше от Алехандро, - сказал он, похлопав своего брата по плечу. - Это маленькое разоблачение заставило его встать на тропу войны.
     - Неужели? - спросил Эстебан, вглядываясь в его лицо. - Диего?
     - Кто же еще. И я собираюсь пригласить эту сеньориту на танец.
     Он обнял Коломбину за талию и повлек за собой на середину зала. Ее смеющиеся глаза сказали ему, что этот маленький обман ни капельки не ввел ее в заблуждение.
     - Неужели Алехандро рассержен? - дерзко спросила она. - Так ему и надо!
     - Не будь так строга с ним, - сказал Алехандро. - Он не такой уж плохой парень.
     - Он клоун, и кому-то нужно заняться его воспитанием.
     - Ты можешь сделать это, когда вы поженитесь.
     - Поженимся? Никогда!
     - Тебе придется выйти за него замуж, - настойчиво сказал Арлекин. - Ты просто не можешь оставить его в таком состоянии, в каком он сейчас находится. Подумай о репутации семьи. Кроме того, он без ума от тебя. Я знаю, что он не очень умен, но твоего ума хватит на двоих.
     И ты его тоже любишь, ведь так? Иначе ты бы не стала так обращаться с ним.
     - Какое мне дело до Алехандро, - сказала Коломбина, глядя на губы своего партнера по танцу и страстно желая поцеловать их. - Ведь он не так уж интересен.
     - Ты так думаешь?
     - Ну да, - сказала она безразличным тоном. Я просто притворялась заинтересованной.
     Это было уже слишком. Когда он взглянул ей в глаза, то увидел там тщательно скрываемую смешинку.
     - Ты... - выдохнул он. - Ты ведь... Я собираюсь сделать кое-что...
     - И что же? - спросила она его с интересом.
     - Вот это!
     Он снял с себя и с нее маски, а потом притянул к себе и поцеловал долгим и сладким поцелуем. Гости вокруг радостно зааплодировали.
     - Это была ты все это время, - сказал он, когда смог наконец произнести хоть слово.
     - Я сбила тебя с толку, - поддразнила его Луиза.
     - Ненадолго, - протянул он и снова поцеловал ее. - Как ты попала сюда? - спросил он чуть позже. - Ты ведь уехала.
     - Пароход делал остановку на Маргарите. Я сошла с него, и не только потому, что ты прибежал за мной на пристань, но и потому, что таков был мой план. Я же не могла оставить Амели и Рафаэля без помощи.
     - Понимаю. Ты вернулась только из-за них.
     Она засмеялась.
     - Конечно, нет. Была еще одна причина.
     Он сильнее сжал ее в объятьях.
     - Скажи мне!
     - Я забыла свою записную книжку.
     - Дорогая, ты заходишь слишком далеко...
     Она засмеялась, и ее смех музыкой звучал в его ушах.
     - Я должна была вернуться, - сказала она, - потому что все равно не собиралась сдаваться.
     Он целовал ее снова и снова, а музыка играла, и они кружились в ее ритме.
     - Ну вот, - продолжила она, - на Маргарите я позвонила Амели, и она рассказала мне о тех интересных вещах, которые ты говорил.
     - Но почему ты не позвонила мне? - спросил он. - Ты же знала, что я люблю тебя. Весь мир это знал, после того, как я прокричал это на пристани.
     - Я позвонила, но трубку снял Диего. Эстебан тоже присутствовал при разговоре, и они рассказали мне кое-что...
     - Что-то вроде того, что я схожу с ума. Ну и сыграли же вы со мною шутку!
     - Я вернулась на Косту. Эстебан встретил меня и привез сюда. А затем я просто стала играть придуманную тобой роль. Эжен все усложнил, подарив Амели ожерелье, но на самом деле так стало даже легче. Амели отдала мне его перед тем, как уехать, и, пока я носила его, никто не сомневался в том, что я - это она.
     - Когда же вы поменялись? Амели увидела, как Эжен машет ей рукой, пошла к нему...
     - А затем проскользнула в одну из комнат, где ее ждали Диего и Эстебан, отдала мне ожерелье и сказала, что ты хотел поговорить с нею обо мне. Они уехали. Я подошла поговорить с Эженом...
     - И он не узнал тебя?
     - Он видел только бриллианты, а не свою дочь.
     Я вернулась к тебе и воспользовалась подсказкой Амели, что ты хотел поговорить о Луизе.
     - Но почему ты мне сразу все не сказала?
     Она снова засмеялась, и он не смог не улыбнуться в ответ.
     - Я бы ни за что на свете не пропустила последний час, потому что за это время узнала много того, что никогда бы не услышала в ином случае.
     - И, конечно, насладилась моей глупостью.
     Она нежно провела рукой по его щеке.
     - Боюсь, что такие проделки у Коломбины в крови. Арлекино придется смириться с этим.
     - И тогда она всегда будет рядом с ним?
     - Без сомнения, - ответила она.
     - В его жизни и его сердце?
     - Всегда, когда бы он ни позвал ее.
     Он снова поцеловал ее. Они как раз миновали Эжена, чьи глаза округлились при виде Луизы, одетой в костюм Коломбины. Скоро придет время для объяснений, а пока она не хотела говорить ни с кем, кроме Алехандро.
     - Когда ты все понял? - спросила она.
     - Когда увидел твои сапфировые глаза. У Амели они серые. А когда Диего и Эстебан сказали мне, что Амели уехала, я окончательно убедился в том, что танцевал вовсе не с ней.
     - Твой план сработал?
     - Как часы. Амели отвезли в маленькую церковь, где жениха и невесту уже ждал священник.
     Когда Эжен снова встретиться с ними, они будут уже мужем и женой. Да, мне нужно признаться тебе кое в чем. Я не могу сделать тебя графиней. Дядя Родриго собирается жениться, и наследником станет его сын, а не я. Он обещал.
     - Не будь глупцом! Будто я хочу быть графиней.
     - Тогда ничто не мешает нам пожениться.
     - Я еще не давала согласия...
     - Ты просто обязана выйти за меня замуж, особенно после того, что ты наговорила Диего.
     - Я не разговаривала с Диего с начала бала!
     - Ты танцевала с ним этот танец.
     - Но ведь это был ты. - Она с подозрением посмотрела на него. - И что же такого я ему сказала?
     - Ты сказала, что умрешь, если я не сделаю тебе предложения.
     - Это тебе приснилось! - слегка рассерженно сказала она.
     - Но ты давно поселилась в моих снах, любимая.
     Она не могла не засмеяться. Да, он был настоящим мастером обмана. Но не все обманы так уж плохи, - Не волнуйся, - сказал он. - Я готов жениться на тебе, чтобы ты не впала в депрессию.
     Ой, не делай этого! Я боюсь щекотки.
     - Это научит тебя не смеяться надо мной, - прошептала она в его ухо.
     - Дорогая, - восторженно сказал он, - неужели я стану настоящим подкаблучником?
     - Несомненно!
     - И ты научишь меня говорить "Да, дорогая", "Нет, дорогая"?
     - Не могу дождаться начала занятий. А если ты будешь приходить слишком поздно, я буду ждать тебя со скалкой в руке.
     - Я тебя обожаю!
     - Не хочу прерывать беседу двух влюбленных, - сказал Диего, внезапно появляясь рядом с ними, - но сеньор Дюпон начинает сильно волноваться.
     Диего и Эстебан встали по обе стороны влюбленных, когда к ним подошел Эжен. Луиза сняла с шеи бриллиантовое ожерелье и протянула ему.
     - Я обещала Амели вернуть его вам. Она решила, что не в праве принимать этот подарок, раз поступает против вашей воли.
     - Что это значит? Где моя дочь, черт побери?
     - Сеньора Вальдес сейчас уезжает справлять свой медовый месяц, - сообщил Алехандро. Новобрачные очень счастливы.
     Глаза Эжена сузились.
     - О чем вы говорите? Где моя Амели? Если она думает, что сможет не обращать внимания на то, что я говорю...
     - Она уже это сделала, - сказала Луиза. Она вышла замуж за человека, которого любит.
     Пожалуйста, Эжен, порадуйтесь за нее.
     - Порадоваться? Это ты все устроила! Я тебе доверял, я оплачивал твои счета, пока ты здесь веселилась. Ну что же, попробуй вернуть мне все эти деньги, баронесса Луиза, посмотрим, как ты это сделаешь!
     Алехандро сделал шаг вперед.
     - Как будущий муж Луизы я буду рад вернуть вам все, что она потратила на одежду, а затем утопить все эти тряпки в лагуне. И если вы посмеете так разговаривать с ней, последуете за ними. Вы меня поняли?
     Эжен еще больше раздулся от ярости, но в лице Алехандро была непреклонность, и французу не хватило смелости противостоять ему. Он сделал шаг назад, выкрикнув:
     - Я не желаю иметь с вами ничего общего! И скажите этой драгоценной парочке, что они не получат ни франка из моих денег. Ни единого франка!
     - Прекрасно, - сказал Алехандро. - Придерживайтесь своего решения, и тогда они будут намного счастливей.
     Эжен широко открыл рот. Он ничего не понимал.
     - Он изменит свое решение, - сказала Луиза, когда Эжен покинул асьенду. - Амели у него единственная.
     - Мальчик мой!
     Родриго величественно приблизился к ним. Он поцеловал Луизу, похлопал Алехандро по плечу и воздел руки кверху, будто хотел сказать, что все получилось благодаря ему.
     Маскарад длился до самого утра. Когда вода уже начала розоветь под рассветными лучами солнца, утомленная процессия на гондолах отправилась в обратный путь, и семья осталась одна.
     Родриго снова обнял Луизу.
     - Как только я встретил тебя, то сразу понял, что ты единственная женщина, которая сможет призвать его к порядку, - с чувством произнес он.
     - А как же ты, дядя? - спросил с улыбкой Эстебан. - Алехандро сказал, что у тебя тоже есть планы. За одной свадьбой последует другая?
     Граф поднял руку, призывая всех к молчанию.
     - Это правда. Мне удалось уговорить единственную женщину, которую я когда-либо любил, стать моей женой.
     Пока его племянники в недоумении переглядывались между собой, он подошел к двери, открыл ее и на секунду скрылся. Наступило напряженное молчание. Мягким голосом, которого его племянники никогда прежде не слышали, граф сказал:
     - Пойдем, моя дорогая.
     И перед их изумленными взорами предстала будущая жена графа де Эспиноса.
     - Фернанда! - Алехандро первым обрел дар речи.
     - Я любил ее все эти годы, - просто сказал Родриго, - Много раз я умолял ее выйти за меня замуж, но она отказывалась, говорила, что я женюсь не на ровне. А ведь это полнейшая чепуха, потому что она самая прекрасная донья в мире.
     Фернанда улыбнулась ему, и на мгновение все увидели ее глазами Родриго: молодую очаровательную девушку, которая почти пятьдесят лет назад пришла работать на асьенду и сразу завоевала сердце молодого графа. Сейчас у нее был артрит, и ее лицо покрывали морщины, и все же она была самой прекрасной доньей в мире.
     Луиза сморгнула набежавшие слезы.
     Алехандро первым обнял Фернанду, за ним последовали Эстебан и Диего.
     - Ну вот. Все-таки тебе не отвертеться, - с усмешкой сказал Диего. - Придется стать графом.
     - Исчезни, - простонал Алехандро.
     - Ты так переживаешь по этому поводу? - мягко спросила Луиза.
     - А ты все еще собираешься выйти за меня замуж?
     - Конечно, - Тогда для меня больше ничего не важно.
     Он взял ее за руку и увел в тишину сада. Там они встали лицом друг к другу, и между ними не осталось ничего, кроме правды.
     - Больше никаких масок, - прошептала она.
     - Никаких масок, любимая, никогда.
     Алехандро взял ее лицо в руки, вглядываясь словно в первый раз, видя там все, чего желал в жизни, недоумевая, как же он мог быть таким слепым.
     - Скажи мое имя, - попросил он. - Мое, а не Рафаэля.
     - Алехандро, - мягко сказала она.
     В ответ он тоже назвал ее по имени, и оно прозвучало словно музыка.
     - Как же я мог так ошибаться в тебе? - спросил он. - Я с самого начала знал, что ты - воплощенная искренность и честность. Все остальное было иллюзией.
     - Дорогой, это не так, - начала протестовать она.
     - Это так, - быстро ответил он. - Сейчас я это хорошо понимаю. Ты была так несчастлива, что не была самой собой. Теперь ты настоящая вернулась, и я не могу не любить эту прекрасную женщину.
     - Ты говоришь опасные вещи, - сказала она, заставив его замолчать, мягко положив палец на губы. - Я не могу все время быть на пьедестале.
     Когда-нибудь я упаду.
     - Не упадешь, - с воодушевлением сказал он. - Потому что я позабочусь о том, чтобы ты никогда больше не была несчастлива, и это разрешит проблему, ведь так? Это легко.
     Она сделала еще одну, последнюю попытку.
     - Не думай обо мне лучше, чем я есть на самом деле.
     - Я буду думать о тебе то, что захочу, - сказал он с улыбкой, в которой непостижимым образом сочеталось упрямство и нежность.
     Он неисправим, подумала она. И таким всегда будет.
     Алехандро взвалил на нее тяжелую ношу своего доверия, но его любовь будет помогать ей нести эту ношу.
     Он притянул ее к себе и поцеловал. Одно путешествие, которое привело их в объятия друг друга, заканчивалось, и начиналось другое, о котором они пока мало что знали.
     - Теперь ты моя, - тихо сказал он. - И я никогда не дам тебе уйти.
     Тут кто-то окликнул их с причала. Это был Рафаэль, радостно улыбающийся им обоим.
     - Ты же вроде бы должен быть рядом со счастливой новобрачной! - удивленно воскликнул Алехандро.
     - Амели сама меня сюда отослала, сказала, что вам может понадобиться гондола, пока мы будем путешествовать. Самолет вылетает через час, так что я вас оставляю, - сказал Рафаэль, ловко выпрыгнув из гондолы.
     Луиза и Алехандро, обнявшись, помахали ему на прощание.
     - Вернемся домой, - сказала Луиза. - Туда, где теперь и мой дом тоже.
     Они сели в гондолу и поплыли в сторону скромного пристанища, которое соединило их сердца.
     Вскоре асьенда растворилась в утреннем тумане. Арлекин и Коломбина медленно плыли, окруженные светом восходящего солнца.



   Моника АЙРОНС
   ФАМИЛЬНОЕ КОЛЬЦО

Перевод с английского Е. А. Каца


Анонс

     Полная надежд молодая мексиканка приезжает в Соединенные Штаты. Ее ждет знакомство с родными жениха. А потом... Потом - безоблачное счастье.
     Однако вскоре ей начинает казаться, что невзгодам и неудачам не будет конца: погибает жених, его старший брат отвергает ее, считая, что отцовство будущего ребенка Марии - под вопросом.
     Мудрая героиня решительно вступает в борьбу за свою честь, за достойное место под солнцем, за счастье. И побеждает...

Пролог

     Она стремительно летела по длинному тоннелю навстречу слабому свету. Свет усилился, и девушка поняла, что это конец. Кто-то тихонько окликнул ее - Мари, но она только улыбнулась-еще рано так ее называть.
     Остро запахло табаком. "Мария", - позвал знакомый голос, и она увидела мать, бабушку и себя босоногой девчонкой. Как странно, пронеслось в голове, мать и бабушка уже там, в лучшем мире, а где же я?
     Мать ласково манила к себе, а бабушка, наоборот, сердито пыхтела трубкой и не смотрела в ее сторону.
     Самые счастливые дни детства девочка провела с бабушкой в маленькой деревушке среди индейцев на севере Мексики. Бабушка была старейшиной рода, и девочку, приехавшую в первый раз, тронуло необыкновенное уважение мужчин к этой хрупкой женщине.
     В их семье такого не было. Отец женился вопреки желанию родственников, и его родители до сих пор не признавали ни невестку, ни внучку. Испанская ветвь отца никак не могла успокоиться и всячески настраивала его против "краснокожих", так их однажды в шутку назвал отец. Но когда он пил, то шутка звучала как оскорбление, к этому еще добавлялось "шаманское отродье".
     Да, мать действительно была дочерью индейской шаманки. Но индейская кровь не проявилась в ней ни внешне, ни внутренне. Она была светлокожа и зеленоглаза. История семьи и рода не волновала ее.
     Мария была мала, чтобы спросить мать, кто был ее дедом. А когда этот вопрос заинтересовал девушку, задать его было уже некому.
     Внучка, наоборот, пошла в индейскую родню-была слегка широкоскула и черноволоса. Мать редко навещала бабушку Марии, но регулярно посылала к ней дочь, наверное, стремилась разрядить обстановку в семье. Второго ребенка она не заводила, опасалась, что древние гены могут проявиться в нем еще сильнее.
     Мария чувствовала себя своей в тихой бабушкиной деревушке и никак не могла понять, почему плохо быть "шаманским отродьем". Бабушка запросто снимала зубную боль, останавливала кровь, принимала роды, вправляла вывихи и грыжи. Видя интерес девочки к такого вида деятельности, знахарка понемногу учила этому девочку. Мария схватывала все с лету, у нее была прекрасная память, она быстро запомнила все травы и рецепты, все заклинания и заговоры.
     - Через пару лет ты будешь знать все мои секреты, но нельзя останавливаться, - говорила бабушка, - нужно учиться дальше.
     Бабушка втайне мечтала, чтобы внучка стала настоящим врачом в очках и белом халате, первым врачом в их роду. Но жизнь распорядилась иначе.
     Отец бросил их, как только узнал о новой беременности жены. Через три месяца он завел новую семью.
     Мать и бабушка умерли в один год. Мать и младенец-во время родов, бабушка - от горя: она, лучшая повитуха в мире, была далеко от дочери и не смогла ей помочь.
     Двенадцатилетняя Мария попала в приют. Вначале она надеялась, что отец возьмет ее в свою новую семью. Но там родился долгожданный наследник. Время шло, надежда увяла.
     Когда Марии предложили пожить в большой семье приемных родителей, она с радостью согласилась: пять братьев и пять сестер, папа и мама - что может быть лучше.
     Четырнадцатилетней девушке пришлось ухаживать за всеми. Она с удовольствием возилась с малышами, но мачеха не скрывала, что взяла ее ради помощи по дому, а это ведь совсем другое дело...
     Мария поняла, что надеяться ей не на кого. Она поступила в коммерческую школу. Днем училась, а вечерами подрабатывала сиделкой при стариках и нянькой при малышне. Бабушкины навыки пригодились. Она сумела сконцентрировать всю волю, недоедала, недосыпала, но через год получила диплом. Тяга к знаниям не покидала Марию. Она закончила курсы английского языка -Америка была голубой мечтой любого мексиканского подростка. Личной жизнью заниматься было некогда. Строга, как старая дева, говорили про нее в страховой фирме, куда она пришла работать, победив в громадном конкурсе полусотню претенденток. И поэтому, когда в их конторе появился молодой американец, то заняться им попросили, конечно же, Марию.
     Максимилиан Хантер обратился в их фирму, потому что его машина пала в неравной схватке с кактусом, как юмористически описал несчастный случай сам виновник. Впоследствии она обнаружила, что веселое восприятие событий характерно для Макса. Жизнь была для него удовольствием и развлечением. Сам он почти не пострадал, машина застрахована, так зачем переживать?
     Строгая Мария так и не могла понять, чем она приворожила этого беспечного американского юношу. Но, получив страховку, Макс упорно преследовал девушку, пока она не согласилась встретиться с ним. После этого события стали разворачиваться так стремительно, что у нее захватило дух.
     Естественно, после тяжелой юности могла ли она долго сопротивляться Максу? Все в нем казалось ей очаровательным, в том числе национальность. В Мексике все грезили Америкой. Мария мечтала съездить туда в отпуск, однако жалованье было невелико... Поездку приходилось из года в год откладывать, но зато мечта становилась все сильнее. Америка казалась ей райским уголком, населенным дружными счастливыми семьями, сильными и надежными людьми.
     Макс стал первым мужчиной в ее жизни. Он так был потрясен этим фактом, что тут же предложил ей руку и сердце. Мария неожиданно для себя самой согласилась.
     Он часто объяснялся ей в любви. Это изумляло Марию. Максимилиан был потрясающе хорош собою. А она считала себя далеко не красивой, типичным синим чулком, этакой мудрой черепахой.
     - О нет! - возразил Макс, когда она высказала ему эту мысль. - У тебя тихое лицо девы Марии, прекрасные волосы и грустные глаза. Неподалеку от нашего дома на Лонг-Айленде есть маленькая церковь, в которой висит икона Марии с младенцем, когда-нибудь я приведу тебя туда-сама увидишь. Не вздумай менять облик. Ты прекрасна такая, как есть.
     Девушке и в голову не приходило считать себя красавицей, и она полюбила поклонника за то, что он видит ее такой. Ей нравилось в нем многое любовь к жизни, мальчишеская пылкость, непоседливость и беспечный юмор. Но больше всего она любила Макса за то, что он любил ее...
     "Мари", - снова позвал ее чей-то голос. Она оглянулась на мать и бабушку. Но они исчезли. Мария закричала от страха и очнулась. Она увидела себя в больничной палате и вспомнила, как все хорошо начиналось...

1

     - Далеко до дома? - спросила Мария.
     - Еще десять миль. - Максимилиан покосился на нее и чарующе улыбнулся. - Ты прекрасна, дорогая. Мои родные полюбят тебя с первого взгляда - так же как я. - Милый, пожалуйста, смотри на дорогу, - тревожно попросила Мария.
     Он засмеялся:
     - Повинуюсь, моя строгая наставница!
     - Не говори так. Я ведь не наставница, правда?
     - Конечно же да! Любимая, обожаемая наставница, всегда наставляющая меня на путь истинный. "Макс, поезжай медленнее!" "Макс, не будь таким сумасбродным!" "Макс, не..."
     - Ох, нет! - со смехом воскликнула Мария. - Послушать тебя, так я настоящий унтер-офицер в юбке!
     - Но мне это нравится. Мой брат Теодор будет благодарен тебе за то, что ты так ловко управляешь мной. Ему это никогда не удавалось.
     Как всегда, он говорил весело и добродушно, однако его слова были для спутницы лишним напоминанием о том, что ей уже двадцать пять и что она на пять лет старше Макса. Она пыталась не обращать на это внимания. Что же делать, если он настоящий мальчишка? Мария смотрела на жениха с любовью. Он был типичным американцем, стопроцентным янки. Когда Максимилиан сделал ей предложение, сослуживцы и знакомые не могли поверить ее счастью.
     - Замучила жара? - спросил Макс, видя, что она вытирает лоб.
     - Скорее, влажность, - призналась девушка. - Хочется прохлады.
     - Бедняжка... Ничего, скоро отдохнешь, а завтра мы отправимся покупать новую одежду и драгоценности. Тебе пойдут гранаты.
     Она засмеялась:
     - Ах ты, мой милый мечтатель! У тебя не хватит денег на гранаты. Даже если это только фрукты!
     - Кто сказал, что не хватит?
     - Ты на мели, потому что надо платить по кредитным счетам.
     - Я? На мели? - с невинным видом переспросил Макс. - С чего ты взяла?
     Мария фыркнула.
     - Я же сама отвечала по телефону кредитной компании!
     - Ах, да! - Он перестал притворяться и пожал плечами. - Ну, немножко на мели... Ты не сердишься на меня?
     - Как я могу на тебя сердиться? - нежно ответила она.
     В самом деле, разве можно было относиться по-другому к молодому человеку, принесшему в ее одинокую жизнь свет, тепло и счастье, о котором она и не мечтала?
     Скоро это случится. Скоро она перестанет быть Марией Санчес и превратится в миссис Хантер, носящую ребенка Максимилиана.
     Эта мысль заставила ее положить руку на живот. Еще ничего не было заметно, но ребенок уже был дорог ей. Он навсегда свяжет ее с Максом и семьей Хантеров. А если родится мальчик, то он сможет стать президентом Америки. Если бы ее могли сейчас видеть бабушка и мать...
     Говоря ему о беременности, Мария ожидала худшего. Разве этот очаровательный шалопай захочет жениться в двадцать лет? Но Макс очень обрадовался. - Значит, я скоро стану отцом? - с трепетом повторял он. Максимилиан стал еще более нежным, и ее любовь к нему неизмеримо возросла.
     Макс настаивал, чтобы свадьба состоялась в Америке. Он позвонил брату и объявил Марии, что им нужно немедленно ехать в Штаты.
     - Я сообщил ему, что везу невесту... Про малыша расскажем на месте.
     - Я возьму на работе отпуск, - заикнулась девушка.
     - Нет, нет! Туда ты больше не вернешься. Сообщи им, что уходишь.
     - Может, не стоит торопиться?
     - Моя жена никогда работать не будет! - заявил Макс так решительно, что у Марии лукаво изогнулись губы. Заметив это, он усмехнулся. - О'кей, о'кей! Я найду себе приличную работу. Может быть, войду в дело с братом, и мы будем жить в Нью-Йорке.
     - В Нью-Йорке?! - воскликнула она. - Это было бы чудесно!
     - Отлично. Значит, договорились. Мария могла поклясться, что еще пять минут назад он и не помышлял о работе в США.
     Несколько дней спустя они погрузили вещи в машину и начали долгое путешествие через мексиканскую границу на север.
     - Расскажи еще что-нибудь про свою семью, - попросила Мария.
     Макс пожал плечами.
     - Да не о чем особенно рассказывать. Теодор - хороший парень, ко ужасный зануда. Думает только о бизнесе. Как будто зарабатывание денег это самое главное на свете.
     - Ну, если ты войдешь в долю, то тоже будешь заботиться о прибыли, - напомнила девушка. - Пока что ты находишься у брата на содержании.
     - Ох, не напоминай... Ну да, он подкидывает мне деньжат, но это еще не повод, чтобы просиживать на работе день и ночь, как делает Тео.
     - А в чем заключается его работа? Ты толком так и не сказал об этом.
     - Табак. Одна из фабрик выпускает только сигары... другая...
     - Одна из фабрик? И сколько же их? - перебила Мария. Она думала, что семья Хантеров относится к среднему классу. Ей и в голову не приходило, что они намного богаче.
     - Пять, - ответил Макс. - Нет, сейчас четыре. Одну Тео продал, потому что она не оправдала его надежд. Он считает, что надо сокращать расходы.
     Весть о богатстве Хантеров почему-то расстроила Марию. Молодая женщина впервые задумалась о том, сумеет ли она стать им своей, но тут же прогнала эти мысли. Даже владелец четырех фабрик может не жить на широкую ногу. Возможно, всю прибыль он вкладывает в дело и живет скромно, успокоила она себя.
     - И ты никогда не хотел войти в дело?
     - Боже упаси! Это такая скучная материя! Брат всегда приставал ко мне, чтобы я получил техническое образование. Он будет рад тебе. Говорит, женитьба заставит меня "остепениться". Кроме того, он хочет наследника, которому можно будет передать фабрики.
     - А почему он не заведет его сам? - Потому что для этого надо жениться, а брат не хочет связывать себя. Считает, что ни одной женщине на свете нельзя доверять.
     - И поэтому поручает это дело тебе?
     Макс добродушно фыркнул.
     - Он считает, что я все равно валяю дурака, так почему бы мне заодно не жениться? По крайней мере, так от меня будет какой-то прок!
     - А ты говорил, что он хороший парень... Не похоже.
     - Ну да, характер у него тяжеловатый, - признался Максимилиан. - Но не волнуйся. Говорю тебе, ты ему понравишься!
     К облегчению спутницы, они съехали с автострады, которая позволяла Максу ехать "с ветерком", сделали несколько головокружительных поворотов, с которыми она сама ни за что бы не справилась, и очутились на небольшом шоссе, обсаженном столетними вязами.
     - Это Лонг-Айленд, - сказал Макс. - Здесь живут самые богатые семьи Америки.
     - Ух ты! А далеко отсюда до того места, куда мы едем?
     - Нет. Осталась всего миля.
     - Ты хочешь сказать... что ваша семья живет на Лонг-Айленде?
     - Конечно, - спокойно ответил Макс. - Вот мы и прибыли.
     Он въехал в широкие ворота, и Мария очутилась в месте, о котором, казалось, мечтала всю жизнь. Аллея петляла среди деревьев и кустов, и поместье она увидела далеко не сразу. На первый взгляд это было скромное сооружение с белыми стенами и красной черепичной крышей. Но когда они подъехали ближе, Мария заметила пристроенные к главному зданию крылья и поняла, что дом огромен.
     Его окружали деревья, с балконов свисали корзины, полные герани. Пели птицы, и откуда-то доносилось журчание воды.
     Вокруг царила красота, но она вызывала у Марии не столько удовольствие, сколько чувство неловкости. Лишь очень богатая семья может позволить себе такую роскошь, с трепетом подумала она. Ей здесь не место.
     Макс остановил машину у большой парадной двери. Никто не вышел им навстречу. Дом казался пустынным.
     - Сейчас проверим, кто на месте, - сказал юноша, помогая ей выйти из машины.
     Неловкость Марии усилилась при виде мраморного пола и громадной мраморной лестницы. В холле было множество дверей. В нишах между ними стояли небольшие статуи, окруженные растениями. Даже в такой жаркий день здесь было прохладно.
     - Пойду поищу кого-нибудь... Подожди меня здесь, - сказал Макс и пошел по коридору.
     - Эй, люди!
     Гостья осталась обозревать вестибюль. Хоть бы Максик вернулся до того, как ее обнаружат чужие...
     Она огляделась. Широкий коридор вел налево, к открытой двери, за которой виднелся дневной свет. Она знала, что должна ждать хозяев, но как загипнотизированная двинулась к этой двери.
     Вскоре Мария очутилась во внутреннем дворике, окруженном крытой галереей. Мраморный пол кончился, дворик был вымощен булыжником. Галерея шириной не более четырех футов опиралась на стену дома. С другого края была аркада, поддерживавшаяся мраморными колоннами. Здесь был пруд с фонтаном и рыбками. Из окон свисали кашпо с цветами, мягко журчала вода.
     Галерея опоясывала три стороны дворика. Четвертую сторону занимала лестница, которая вела на верхний этаж. В просветы каменной балюстрады свешивались гирлянды цветов.
     Это зрелище привело Марию в экстаз. Пострадавшая от непогоды лестница явно знала лучшие времена. Красные, коричневые и бледно-желтые стены обросли мхом. Вот она - Америка ее снов!
     - Божественный сад, - пробормотала самой себе Мария.
     Куда бы ни бросила она взгляд, всюду росли цветы - розы, жасмин, клематисы, бугенвиллеи, ирисы, наполнявшие воздух сладким ароматом. Она как зачарованная двинулась вперед, чувствуя себя попавшей в царство грез.
     Фонтан отличался утонченной простотой. Здесь не было никаких статуй, только пруд с широкой струей, бившей прямо из воды. Мария долго следила за ним, наслаждаясь прикосновением холодных капель, а затем отправилась изучать остальную часть сада.
     Мария увидела резную каменную скамью и села на нее, наслаждаясь тишиной и покоем.
     - Да, - счастливо пробормотала она. - О да... Это так хорошо, так чудесно...
     Женщина закрыла глаза, прислушиваясь к говору воды и пению птиц. Когда гостья вновь подняла веки, то обнаружила, что больше не одна. По другую сторону фонтана стоял человек и следил за ней. Светившие в глаза солнце и струя воды мешали ей рассмотреть незнакомца. Он казался силуэтом, грозным миражом, соткавшимся из мерцающих капель. Мария протерла глаза, но мираж не исчез.
     Человек обошел фонтан и остановился рядом. Он смерил ее насмешливым взглядом.
     - Ну? Это та самая роскошь, на которую вы надеялись?
     Теперь Мария видела его отчетливо. Он был очень высок и широкоплеч. Его лицо было более взрослым, но своими чертами напоминало лицо Макса. Не приходилось сомневаться-перед ней стоял Теодор. Те же светлые глаза, но более твердые и упрямые, тот же высокий лоб. Макс много смеялся. Этот человек выглядел так, словно никогда не знал, что такое улыбка. Полные губы младшего брата были созданы для поцелуев. Очертания рта старшего говорили о чувственности, граничащей с жестокостью.
     Но ей стало понятно еще одно - Макс был мальчиком, этот человек-мужчиной.
     Выражение его лица было таким же холодным и насмешливым, как голос.
     - Я - Теодор Хантер, - сказал он, не меняя тона. - Брат Максимилиана.
     - Да... я догадалась, - смущенно промолвила девушка. - Вы очень похожи.
     Его губы искривила усмешка.
     - Только с виду, мисс. По характеру мы полная противоположность. Макс лезет напролом, не задумываясь о последствиях, и часто попадает впросак. Я-другое дело. Никто и ничто не может оставить меня в дураках.
     Этот человек был явно не в лучшем расположении духа... Не зная, ждут ли от нее ответа, гостья протянула руку.
     - Я-Мария Санчес. Думаю, Максик рассказывал вам обо мне.
     Тео небрежно прикоснулся к ее руке. Его черты ничуть не смягчились.
     - Он рассказал о вас все, - холодно подтвердил старший брат. - Пожалуй, даже больше того, что знал сам.
     Мария нахмурилась.
     - Не понимаю, что вы имеете в виду.
     - В самом деле? Ну, сейчас это не имеет значения. Вы невеста брата, так что добро пожаловать!
     Но в его голосе не было и намека на теплоту. Одна холодная ирония. Мария собрала все свое мужество и ответила ему в тон:
     - Ваше радушие не имеет границ. Я слышала, что американцы славятся гостеприимством, и теперь вижу, что это правда.
     На мгновение в его глазах вспыхнуло любопытство, сменившееся чем-то похожим на одобрение. А затем все исчезло.
     - Не такая уж правда, - сказал он, - если брат бросил вас одну.
     - Я не могу пожаловаться на обращение вашего брата, - решительно ответила Мария, слегка подчеркнув слово "брат". - Он относится ко мне чудесно.
     - Не сомневаюсь. Макс щедр. Иногда безрассудно. И сердце у него мягкое, - презрительно процедил Теодор, заставив Марию вспыхнуть от гнева.
     - Ваш брат тоже много рассказывал мне о вас... Он говорил, что вы уговаривали его жениться и будете рады за нас.
     - Малыш всегда верит в то, во что хочет верить. Каждый раз, привозя сюда своих невест, он уверял их, что я обрадуюсь.
     - Невест? Во множественном числе? - уставилась на него гостья.
     - Вы четвертая... или пятая? Я потерял счет. Каждый раз одно и то же. Он выныривает из облаков, таща на буксире совершенно неподходящую ему женщину, и заявляет, что она "та самая". Мы с леди недолго беседуем, после чего она отбывает, становясь гораздо богаче, чем была до приезда. Моя милая девочка, вы одна из многих.
     Услышав эти циничные слова, Мария вышла из себя.
     - Если вы отваживаете от него невест, ничего удивительного, что их так много! - бросила она. - А если думаете, что от меня можно откупиться, то сильно ошибаетесь! Я люблю вашего брата, а он любит меня! И мы собираемся пожениться!
     - Прекрасно, прекрасно. Не отступайте! Взвинчивайте цену. Но всему есть предел, так что не тратьте силы понапрасну, пытаясь заставить меня превысить его.
     - Вы сумасшедший! - крикнула она. - Настолько привыкли к этой мысли, что уже не в состоянии видеть правду!
     - Я уже видел правду, - хладнокровно парировал Теодор. - Она была написана у вас на лбу несколько минут назад. Вы рассматривали сад как делец, выгодно вложивший деньги и радующийся своему приобретению.
     - Я радовалась его красоте, вот и все! - возмущенно ответила Мария. - Этот сад - самое прекрасное место, которое я когда-нибудь видела. Вернее, был им. Пока не пришли вы. Сейчас он похож на Эдем, в который заполз змей!
     Он вздрогнул, и девушка поняла, что попала в цель.
     - Оригинально... Должен признаться, вы не похожи на предыдущих подруг Малыша. Все они были бесстыжими молодыми особами, козырявшими своими внешними данными и готовыми вступить в сделку. Вы действуете более топко.
     Он смерил гостью взглядом, заставив ее с новой силой осознать собственную неказистость.
     - Вы не радуете глаз. - Спокойный тон только подчеркивал небрежную жестокость его слов. - Кроме того, вы старше его обычных девиц. И намного старше Малыша.
     - Я старше его на пять лет и никогда не скрывала свой возраст, - решительно возразила Мария. - Но он не такой ребенок, как вы думаете!
     - Значит, вы считаете его зрелым мужчиной? - хмыкнул Теодор. - Оригинально!
     - Мне все равно, что вы думаете. Если уверены, что можете отговорить брата от женитьбы на мне-попробуйте!
     - Видите ли, я так часто этим занимался, что детали меня не интересуют. Просто скажите, сколько вам нужно. Моя крайняя цена - три тысячи долларов. Если вы будете благоразумны, могу добавить еще две, но чем больше вы станете испытывать мое терпение, тем меньше получите.
     От его наглости у Марии захватило дух. Придя в себя, она нашла силы рассмеяться.
     - Вы даром тратите время. Я не прикоснусь к вашим грязным деньгам!
     - Сказано сильно, но мои деньги заработаны честно.
     - Однако используете вы их в грязных целях! - вспыхнула Мария. - Вы пытаетесь покупать и продавать любовь!
     - Напротив. Любовь не имеет к этому никакого отношения.
     - Где вам это понять? Вы не узнаете любовь, даже если вам ее пришлют с накладной. Я выхожу за Макса, потому что люблю его и потому что... - Она запнулась. Говорить о ребенке не время. Они должны сделать это вместе с Максимилианом.
     - Почему? - спросил Тео, саркастически приподняв брови.
     - Я выхожу за него по любви, - повторила Мария. - Она взаимна. И против этого вы бессильны. Можете грозить сколько угодно. Это вам не поможет.
     Наступило молчание. Затем его лицо исказилось.
     - Вы очень смелы, сеньорита, - наконец промолвил Теодор. - И в то же время очень глупы. Я не позволяю людям безнаказанно перечить мне. Это... вредно для бизнеса.
     - Любовь-не бизнес.
     - Нет, бизнес, в котором я разбираюсь лучше вашего. Минуту назад вы могли получить крупную сумму. Сейчас вы потеряли все и вскоре убедитесь в этом.
     - Нет, это вы убедитесь, что чувства так легко не покупаются!
     - Не будьте дурой, - грубо ответил он. - Мне ничего не стоит восстановить брата против вас.
     - Если бы это было так легко, вы бы не предложили мне деньги.
     Тео сжал губы.
     - Я пытался вести торг честно.
     - Нет, вы пытались запугать меня! Но это невозможно, так что не тратьте время понапрасну. Попробуйте настроить Макса против меня. Увидите, что получится.
     - Вы очень уверены в себе, - мрачно буркнул он. - Даже дерзки. Вам предстоит узнать, что в этом доме дерзить позволяется только одному человеку.
     Но знание того, что она носит младенца, добавляло Марии смелости. Макс хочет этого ребенка. Он никогда не отвернется от его матери. Поэтому она не стала отвечать Теодору, а просто улыбнулась и с удовольствием увидела, что его лицо утратило решительное выражение. Их глаза встретились. В одних светилась бесконечная сила материнства, олицетворения земли и вечности, в других - угрюмое сомнение, смешанное с гневом и невольным уважением.
     - Вы совершили большую ошибку, чреватую серьезными последствиями, мисс, - тихо сказал он.
     - А вы - непозволительный промах! - парировала Мария.
     Он набрал в грудь побольше воздуха, но не успел ответить, как со стороны галереи донесся крик. В следующий момент из тени появился высокий пожилой человек с лицом братьев Хантеров, но более тонким, увенчанным гривой густых седых волос. Он светился радостью и ковылял к ним, опираясь на палку.
     - Так вот где моя новая невестка! - воскликнул он. - Добро пожаловать, дорогая! Добро пожаловать!

2

     Лицо Теодора отразило множество чувств: досаду от того, что это внезапное вторжение помешало ему достойно ответить очередной самозванке, необходимость скрыть свой гнев от деда, смущение от отсутствия поддержки уважаемого им человека... В конце концов, приличия победили, но это стоило ему огромного труда.
     - Дедушка, - мягко сказал он, - это мисс Мария Санчес из Мексики, это мой дедушка Франк Хантер.
     - Добро пожаловать на виллу Хантеров, мое дорогое дитя, - пробормотал старик и, вместо того чтобы пожать протянутую руку гостьи, крепко обнял молодую женщину.
     Она тоже обняла его, обрадованная теплым приемом. Наконец-то!
     - Привет, дорогой господин Хантер!
     - Глянь-ка, она уже говорит по-нашему! - расплылся в улыбке Франк. - Кларисса покажет тебе комнату. - Из тени вышла пожилая негритянка, одетая с ног до головы в черное. - Кларисса, - сказал старик, - это Мари, невеста Малыша. Проводи девочку наверх и позаботься о ней.
     - Я распоряжусь, чтобы принесли ваш багаж, - сухо сказал Тео. - Надеюсь, вам у нас понравится.
     Кларисса привела Марию в огромную спальню с двумя высокими окнами. В это время дня ставни были закрыты и в комнате царил полумрак. Кларисса зажгла свет и показала гостье широкую кровать из прекрасного полированного ореха.
     Когда очередь дошла до шкафов и ванной, раздался стук в дверь и на пороге появился молодой негр с багажом. За ним шел второй негр с подносом.
     - Немного вина и закуски, - сказал он. - Мистер Хантер сказал, что вам нужен отдых после утомительного путешествия.
     Он говорил так решительно, что не оставалось сомнений: то был королевский приказ. Ясно, Тео хотел устранить ее на время семейного совещания. И девушка не стала спорить. Она устала, страдала от душного влажного воздуха и легкой тошноты. Кроме того, женщина была ошеломлена тем, как много жених скрыл от нее. Следовало поразмыслить об этом на досуге.
     Она приняла душ, перекусила, а затем легла вздремнуть. Разбудило Марию прикосновение губ Макса. Она прижалась к нему, как к единственной опоре во враждебном мире.
     - Моя комната в противоположном крыле дома, - с усмешкой сказал он. - Смешно! Ведь скоро мы станем молодыми родителями!
     - Ты уже сказал кому-нибудь?
     - Нет еще. Жду подходящего момента.
     - Макс, почему ты никогда не рассказывал мне обо всех твоих невестах?
     - Обо всех моих невестах? - передразнил он. - Я что, донжуан?
     - Если верить твоему брату, их было полдюжины.
     - О, те не в счет. В счет только ты. - Тон молодого человека показывал, что эта тема ему смертельно наскучила.
     - Но я не имела об этом представления! - возразила Мария.
     Он пожал плечами.
     - Не обращай внимания. Важно только одно: мы собираемся пожениться.
     - Ты можешь хоть минутку побыть серьезным?
     Макс состроил мрачную мину.
     - Если ты будешь говорить серьезно, то станешь хуже Тео!
     - Это совсем другое дело. Ты говорил, что Теодор будет рад твоей женитьбе, а он думает, что я охочусь за твоими деньгами, как все остальные. Не верит, что я и представления не имела о вашем богатстве. Кстати, об этом ты тоже должен был предупредить.
     - Что, из-за этого ты стала бы больше меня любить? - поддразнил он.
     - Конечно, нет. Наоборот, это бы насторожило меня.
     - Наверное, в глубине души я догадывался об этом. Кроме того, я никогда не чувствовал себя богатым. Брат высылал мне нищенское содержание, потому что хотел заставить вернуться домой. Сама знаешь, я кругом в долгах. - Я не могу осуждать Теодора, что он обо мне такого мнения.
     - А я могу. Мы крупно поссорились. Когда брат увидел, что не может заставить меня передумать насчет женитьбы, он страшно разозлился. Меня выручил дедушка. Он сказал, что доспорить можно будет после ужина.
     - У меня сразу пропал аппетит. Вот будет весело!
     - Не беспокойся. Придет Аврора. Она старая подруга брата. Десять лет назад Тео безумно влюбился в нее. Все их отговаривали, но они обручились. Им было по двадцать, однако Теодор, как всегда, решил настоять на своем и ждал только совершеннолетия.
     - И что же случилось?
     - Аврора мечтала стать телезвездой. Она вечно крутилась в актерских кабачках, наконец познакомилась там с известным телережиссером. И потом исчезла. Это случилось за неделю до свадьбы. Выяснилось, что она улетела со своим режиссером во Флориду. Их фотографии появились во всех видах во всех журналах. Жена того типа рыдала и умоляла его вернуться. Но Авроре не было до этого дела. Она хотела, чтобы любовник устроил ее в кино или на телевидение.
     - И как, устроил?
     - Более-менее. Она надеялась стать мировой звездой, но кончила тем, что сыграла несколько маленьких ролей в телевизионных сериалах. Для этих ролей не требуется особого таланта достаточно роскошной внешности и умения сказать несколько слов. Режиссер умер, и карьера Авроры заглохла. Она сыграла свою последнюю роль два года назад.
     - И как к этому отнесся Тео? - спросила Мария. - Наверное, рвал и метал?
     - О да! Дедушка говорил, что он никогда не видел такого влюбленного и такого злого человека. В то время мне было только одиннадцать, но я все понимал, потому что гнев брата висел над домом как туча. Казалось, он взбесился. У него была мощная машина, и он гонял на ней как сумасшедший. Ума не приложу, как он не разбился. А потом он внезапно успокоился. Он это умеет. Никогда не теряет над собой контроля. Видит опасность и говорит себе: я этого делать не буду. И останавливается.
     Мария слегка вздрогнула.
     - Мне это не нравится. Он либо сверхчеловек, либо вовсе не человек...
     - У него сверхчеловеческая выдержка, - поправил Макс. - И глаз как луч лазера... Тео вернулся к работе, продолжил прежнюю жизнь, но никто не смел произнести при нем имя Авроры. Однажды мы услышали, что она вышла замуж за кинопродюсера. У всех мурашки побежали по коже, даже у дедушки, а Теодор просто почернел. Через два года она развелась, об этом опять писали все газеты, но никто не сказал ему ни слова.
     - Но ведь сегодня она будет здесь в качестве его подруги...
     - Каким-то образом Аврора ухитрилась помириться с ним, и они снова начали встречаться. У нее апартаменты на Пятой авеню. Тебе ничего не говорит это название?
     - Как же! Самая шикарная улица мира! - Мария завела глаза. - Верно. Там живут миллионеры. Я всегда думал, что это самое потрясающее место на свете: утонченный разврат, роскошный грех и куча денег. Самое подходящее место для Авроры. Тео ездит к ней, и я догадываюсь, что это он снимает ей квартиру. Продюсер разорился, и доходы Авроры иссякли. Поэтому брат поддерживает ее материально, а она расплачивается с ним... на свой лад. Убедила себя, что Теодор все эти годы оставался холостяком только из-за любви к ней.
     - Думаешь, это правда? Макс громко расхохотался.
     - Кто, брат? Как бы не так! Единственное, чему она его научила, это не доверять женщинам и считать, что все они шлюхи. У Тео всегда куча женщин. Они вешаются ему на шею, а он выбирает. Но никто из них никогда не тронул его сердца. Мой брат никогда не повторяет своих ошибок и ничего никому не прощает.
     - Но ведь он, кажется, простил ее?
     - Не верь своим глазам. Условия диктует он.
     - Ты хочешь сказать, что Тео спит с ней и наслаждается, наблюдая за ее попытками заарканить его?
     - Я бы ничуть не удивился. Может быть, в конце концов он и женится на ней, но сначала как следует помучает...
     Мария вновь вздрогнула.
     Одеваясь к ужину, она тщательно поработала над макияжем. Никто бы не назвал Марию красавицей, но она могла быть элегантной. Молодая женщина усмехнулась, вспомнив, как колебалась, стоит ли брать с собой длинное вечернее платье. Платье было от модного дизайнера, и, покупая его на распродаже, Мария потратила остатки всех своих сбережений... на случай, если понадобится принарядиться. Куда ей тягаться с телезвездой, хотя бы и бывшей?
     И все же она была довольна результатом. Платье было под горло, без всякого намека на декольте. На длинной шее сверкала витая серебряная цепочка, подаренная Максом. Девушке хотелось соорудить высокую прическу, придававшую ей более элегантный вид, но она решила не подчеркивать разницу в возрасте между ней и Максом.
     Максимилиан пришел за ней, взял под руку и повел по лестнице.
     - Ты прекрасна, - сказал он. - Но завтра я куплю тебе вечернее белое платье, с большим декольте.
     - Почему с декольте? - засмеялась она.
     - Потому что нельзя скрывать такие божественные плечи. Не спорь. Я никогда не ошибаюсь в этих вещах. А к нему пойдут гранаты.
     - Мечтатель! - фыркнула она.
     - Нет, правда. Гранатовое колье, браслет и серьги. Ты будешь великолепна! Как невеста, в белом!
     Она не успела ответить - из-за угла появился Теодор. Он вежливо кивнул и молча прошел мимо. Но Мария поняла, что последние слова Макса не ускользнули от слуха старшего брата и только подтвердили его мнение о ней. Впрочем, какое ей дело до того, что думает Тео?
     Внизу Макс улыбнулся.
     - Давай подождем снаружи, в саду моей бабушки.
     - Так этот сад-творение жены Франка Хантера?
     - Верно. Они купили пустую землю в начале века. И сад стал делом ее жизни. Когда же папа женился, то мама решила помогать бабушке и занялась цветами.
     - Наверное, твоя мать была замечательной женщиной.
     - Да, - тут же ответил Макс. - Когда родители умерли, мне было только пять лет, но я хорошо помню их. Мама была очень красивая и любила меня. Я всегда знал, что был ее слабостью. Папа был человек сердитый, часто выходил из себя, но мама не позволяла ругать меня. Однажды я разбил любимую вазу отца, и она сказала папе, что разбила сама, чтобы он меня не наказал! - Макс засмеялся, но затем его лицо омрачилось. - Потом их не стало, и в мире все померкло... Но теперь у меня есть ты, дорогая, и мир больше никогда не станет холодным, - широко улыбнувшись, закончил он.
     Мария ответила ему нежной улыбкой. Не объяснялась ли его привязанность к ней тем, что она была намного старше, что Макс рано потерял родителей, а она заботилась о нем? Малыш считал, что она похожа на Деву Марию... А с каким уважением и радостью он повторял: "Ты скоро станешь матерью..."
     Но если она и ошибается, какая разница? Они нужны друг другу, а это самое главное для счастливого брака. Она молча поклялась любить Макса и защищать его всю жизнь....
     Франк спустился по лестнице и поцеловал будущую невестку.
     - Позволишь отвести тебя в столовую? - спросил он. - Малыш возражать не будет. Это одна из привилегий возраста: старикам можно красть красивых девушек у молодых людей.
     Мария засмеялась и взяла его под руку, довольная тем, что старый Хантер на ее стороне.
     Тео ожидал в гостиной, окна которой выходили во внутренний двор. Он был в вечернем костюме, белоснежной рубашке и черной бабочке. Его красивая, властно поднятая голова, возвышавшаяся над всеми остальными, вызвала у Марии невольное восхищение. Рядом с мужественным братом красота Макса меркла. Тео напоминал пантеру, защищающую свое логово. Кто посмеет в него вторгнуться, пусть пеняет на себя!
     Рядом с Теодором стояла высокая крашеная блондинка в туго облегавшему фигуру коротком красном платье, обнажавшем длинные красивые ноги в черных нейлоновых чулках. На ее шее красовалось бриллиантовое колье, с мочек свисали бриллиантовые серьги, а еще больше бриллиантов мерцало на запястьях. Она шагнула навстречу, обдав вошедших ароматом "Шанели".
     - Малыш, дорогой! - театрально воскликнула блондинка, заключая его в объятия. - Как хорошо, что ты вернулся! Мы больше тебя никуда не отпустим. Правда, милый? добавила она, обращаясь к Теодору.
     Тот небрежно пожал плечами.
     - Блудный брат не обращает на мои слова ни малейшего внимания. Макс неловко высвободился из объятий.
     - Познакомься с Мари, моей невестой, - сказал он. - Мари, это Аврора, старый друг нашей семьи.
     На секунду в глазах блондинки появилось недовольное выражение, но она тут же заключила Марию в пылкие объятия.
     - Тео, милый, посмотри, она очаровашка! - воскликнула Аврора, говоря через голову Марии, как будто той здесь не было. - Я просто обожаю таких скромниц. - Она подарила Марии ослепительную улыбку. - С вашей стороны очень умно не носить ничего броского. Каждый должен знать свой стиль, верно?
     - Точнее, каждый сверчок знай свой шесток... - пробормотала Мария.
     Теодор был рядом и все слышал. Его бровь дернулась, но он мгновенно справился с собой. Их глаза встретились, и Мария, несмотря на взаимную антипатию, поняла, что в эту минуту он был на ее стороне.
     Макс громко рассмеялся.
     - Вы знаете, Мари называет себя старой черепахой? И она права. Он слегка похлопал Марию по лбу. - Но только во втором слове мудра, как черепаха.
     Мария улыбнулась:
     - Сейчас я согласилась бы пожертвовать мудростью, чтобы выглядеть как вы, - любезно сказала она Авроре. - Никто не посмеет назвать вас старой черепахой.
     - Особенно во втором определении, - согласился вдруг Теодор.
     Аврора же сделала доведенный до совершенства протестующий жест.
     - Внешность и одежда здесь ни при чем, - весело сказала она. - Это все бриллианты. Я говорила Тео, что их слишком много, но он никак не может остановиться.
     Затем блондинка переключилась на Франка, а Теодор поглядел на Марию прищурившись.
     - Я не бросаю слов на ветер, - пробормотал он, - и умею быть щедрым.
     - Да, кое-кто из мужчин предпочитает выражать свою щедрость в деньгах, - колко ответила Мария и посмотрела ему в глаза. - А некоторые вообще не знают других способов.
     - Разве не все мы таковы?
     - Ваш брат совсем другой, мистер Хантер. Он отдает свое сердце.
     - Мистер Хантер? - иронически спросил он, - если вы собираетесь стать членом нашей семьи, то почему вам не называть меня просто по имени?
     - Сомневаюсь, что мы когда-нибудь станем настоящей родней. С Максом да. С вашим дедушкой. Но не с вами.
     - Демонстрируете свой панцирь?
     - Вы с первой минуты продемонстрировали мне свою неприязнь, - вполголоса ответила она. - По крайней мере, это было честно. И продолжайте оставаться самим собой. Тогда я буду представлять себе истинное положение вещей.
     - Собираетесь сражаться на вражеской территории? Смело, но бесполезно. Ваши усилия тщетны.
     - Может быть, не так тщетны, как вы думаете, - с улыбкой парировала она. - Откуда вы знаете, что у меня нет тайного оружия?
     - Жду с нетерпением.
     - К столу, к столу! - прервал их Франк, взял Марию под руку и повел в столовую. Это была громадная зала, одну стену которой занимали окна, открывавшиеся на галерею. Из них лился свет, остальная часть комнаты тонула в полумраке.
     Когда глаза Марии привыкли к неяркому освещению, она поняла, что столовая меблирована роскошно. Стол и кресла из черного дерева. Сиденья и высокие спинки кресел, обитые гобеленами...
     На столе стояли серебро и переливающийся цветами радуги хрусталь. Рядом с каждой тарелкой высились три изящных бокала разной формы и размера.
     Франк указал гостье ее место и пододвинул кресло. Она очутилась в середине длинной части стола, прямо напротив Тео. К облегчению Марии, рядом с ней сел Макс. Он легонько сжал ее руку под столом, и она ответила тем же, пытаясь не показать виду, что нервничает.
     - Раз все в сборе, может быть, начнем? - сказал Тео.
     Появилась экономка Кларисса. Она по-прежнему была в черном платье, но теперь с белым шелковым фартуком - в знак того, что ей надлежит присматривать за переменой блюд.
     - В вашу честь Кларисса распорядилась приготовить нечто особенное, - с легким поклоном сказал Теодор.
     - Это... очень любезно с ее стороны, - неловко ответила Мария. Роскошь начинала подавлять ее, душа уходила в пятки.
     По знаку Клариссы в комнату вошли слуги с бутылками в руках. Они обошли стол, наполнив самый большой бокал минеральной водой, а следующий по размеру - шампанским. Убедившись, что все сделано верно, Кларисса коротко кивнула слугам, и они удалились, чтобы через минуту вернуться с тележками, на которых стояла еда. Домоправительница собственноручно разложила все по тарелкам.
     Мария нечасто была в дорогих ресторанах, а в такой обстановке ужинала впервые. Это было изумительно. Начало обеду положил фруктовый салат - смесь нарезанных дольками цитрусовых, дыни, арбуза, маслин, ягод, грецких орехов, сдобренная чем-то совершенно непонятным, напоминавшим по вкусу шоколад.
     - Это майонез и коричневый сахар! - засмеялся Макс, увидев ее ошеломленное лицо. - Собственное изобретение Клариссы!
     - Вкус... просто невероятный, - покачала головой Мария. - Кларисса-настоящий гений.
     Когда пожилая женщина пришла взглянуть, не пора ли подавать второе блюдо, старик повторил ей слова гостьи.
     - Спасибо, мисс, - довольно улыбнулась экономка.
     - В качестве главного блюда Кларисса приготовила индейку, - сообщил Теодор. - Она уверена, что в Америке торжественный ужин не может быть без традиционного блюда.
     Но это была совсем не та индейка, которую Мария пробовала в Мексике. Ее принесли на огромном блюде с чесноком, сельдереем, луком, морковью и картофельным пюре. Маринованные яблоки и клюквенный соус с розмарином и ореганом украшали это произведение искусства.
     Под индейку бокалы наполнили сухим вином. Увидев, что Мария едва пригубила шампанское, Кларисса нахмурилась.
     - Мисс Мари не нравится вино? - спросил Теодор.
     - Предпочитаю минеральную, - солгала Мария, обычно получавшая удовольствие от вина.
     - Наша гостья хочет сохранить ясную голову, - игриво сказала Аврора. - Кажется, она считает, что попала в логово льва.
     - Но почему? Она ведь здесь почетная гостья, - вкрадчиво заметил Тео.
     - Возможно, потому, мистер Тео, что вы напоминаете мне конкистадора, - ответила Мария. - Помните, когда они пришли в Америку и завоевывали любовь индейцев-съедали вместе с ними индейку, а потом, - она сделала выразительный жест, - этих друзей-индейцев никто никогда не видел. Кто знает, что с ними стало?
     Макс улыбнулся, а Франк захохотал.
     - Что ты на это скажешь? - спросил он старшего внука. - Конкистадор! - Старик повернулся к Марии. - Осталось выяснить, течет ли в ваших венах индейская кровь?
     - Действительно, для всех нас вы незнакомка. - Аврора сделала акцент на "всех нас". - Расскажите нам о себе, мисс Санчес.
     - Рассказывать особенно нечего. Я страховой агент. Мы с Максом познакомились, когда после автомобильной аварии я занималась его машиной.
     - Как романтично! - воскликнула Аврора. - И вы полюбили друг друга с первого взгляда?
     - Да, - сказал Макс. - Мария - мой ангел-хранитель.
     - А ваша семья? - спросил Теодор. - Как она относится к вашему браку?
     - У меня нет семьи, - отрывисто бросила Мария. - Мать умерла, а отец ушел из дому до ее смерти, так что я его почти не знаю.
     - Она не хотела познакомить меня с ним, - засмеялся Макс. - Думаю, это настоящее чудовище!
     У Авроры погасли глаза.
     - Что ж, понятно - у каждого из нас свой скелет в шкафу...
     Мария поджала губы. Она действительно не знакомила Макса, поскольку презирала собственного отца. Но в словах Авроры скрывался какой-то грязный намек...
     - Чистая правда! - возгласил Франк. - Никто из моих родственников не желал меня пи с кем знакомить. Я семейный скелет. И остаюсь им многие годы!
     Все рассмеялись, дед ловко разрядил обстановку. Тео нахмурился, и Мария поняла, что в списке ее недостатков появилась еще одна галочка. Женщина без семьи, которой этот брак сделает честь. Бесприданница.
     Пришел слуга-негр и унес тарелки. Кларисса приготовила воздушный торт с черникой и украсила его безе. Как и вся остальная еда, это было изумительно вкусно. После десерта слуга в белых перчатках подал кофе в тончайших фарфоровых чашечках и ликер для желающих. Старый Хантер поднялся.
     - А сейчас я хочу провозгласить тост.
     Теодор выглядел сбитым с толку, на губах Авроры застыла усмешка, но старик, не обращая на них внимания, лучезарно улыбнулся сначала Марии, а потом Максу.
     - Сегодня необыкновенный день, - начал Франк. - Наш Малыш привез невесту, которая действительно будет достойна этого дома. Мы счастливы принять ее в нашу семью. - Он поднял бокал. - Я пью за Мари, за мою будущую невестку!
     Все выпили, и Макс улыбнулся невесте.
     - Но это еще не все, - добавил дед, смотря на Марию. - У меня есть для тебя особый подарок.
     Он вынул из кармана какой-то маленький предмет и поднял его вверх.
     - Это кольцо принадлежало многим поколениям рода Хантеров. Я подарил его своей жене, и оно оставалось на ее пальце до самой смерти. По традиции это кольцо должен вручить своей невесте старший внук, но Теодор отказывается жениться, поэтому я отдаю кольцо тебе, дорогое дитя, в знак того, что ты становишься миссис Хантер!
     Старик взял правую руку Марии и надел кольцо на ее палец. Это была прекрасная работа - бриллианты и изумруды в платине. Девушка ахнула-не столько из-за явной ценности подарка, сколько из-за того, что оно было символом нового родства. На мгновение ее глаза затмились слезами. Когда к Марии вернулось зрение, женщина заметила на лице Теодора гневное выражение и все поняла. Она украла у него не только брата, но и часть наследства.
     Но он тут же справился со своими чувствами, улыбнулся и поздравил молодых. Аврора владела собой хуже. Ее губы произносили правильные слова, но глаза подернулись льдом, и было ясно: блондинка надеялась, что в один прекрасный день это кольцо будет принадлежать ей.
     Остаток вечера прошел без всяких происшествий. Аврора отбыла в облаке духов и воздушных поцелуев. Тео пошел провожать ее до машины. Макс налил деду еще один бокал, а Мария с облегчением выскользнула в сад.
     Там стояла благословенная прохлада. Высоко в небе сияла луна, озаряя все вокруг серебряным светом. Мария подошла к фонтану и присела, прислушиваясь к журчанию воды и глядя в глубину. Любопытная золотая рыбка всплыла, посмотрела на нее и тут же исчезла. Девушка опустила палец в воду и тихонько засмеялась.
     Вдруг что-то изменилось, и она подняла голову. За ней следил Теодор, лицо которого скрывалось в тени. Интересно, давно ли он тут?
     Он подошел ближе, держа в каждой руке по бокалу, и один из них протянул ей.
     - Нет, спасибо, - тут же отказалась Мария.
     - Это виски "Четыре розы", - сказал он, садясь рядом. - Самый лучший. Я не предлагаю его всем и каждому.
     - Благодарю за честь, но я не пью спиртного, - решительно ответила она.
     - Вы очень неожиданная женщина. Должен признаться, я удивлен.
     - Но недостаточно для того, чтобы поверить в мою искренность?
     - Напротив. Теперь, зная, как хорошо вы подготовились к тому, чтобы стать членом нашей семьи, я доверяю вам еще меньше, чем кому-либо.
     - Но я не... Ах, какой смысл оправдываться, если вы все равно мне не верите?
     - В самом деле, какой смысл? Если уж на то пошло, зачем такой женщине, как вы, понадобился мальчик вроде Макса?
     - Потому что этот мальчик добрый и нежный, - сказала Мария, глядя ему в глаза. - И потому, что он любит меня.
     - А вы? Чего хотите вы?
     - Я хочу... - Ее голос внезапно дрогнул. - Хочу кому-то быть нужной.
     Почему она так сказала? Наверное, потому что в этом человеке была сила, заставлявшая говорить ему только правду. Ничто другое ей в голову не приходило.
     Теодор посмотрел на нее с любопытством.
     - И вы думаете, что будете нужной Малышу?
     - Если вы позволите...
     - Но я не позволю! Вы не станете женой моего брата, так что не морочьте голову ни себе, ни ему. - Внезапно Тео стиснул ее руку. - Послушайте меня, - тихо и настойчиво сказал он. - Если вы стремитесь к богатству, я вас обеспечу. У вас будет квартира в самом фешенебельном районе Нью-Йорка, драгоценности, одежда, что угодно - и все за мой счет. У меня есть друзья, которые найдут вам работу, чтобы вы не скучали. А взамен я попрошу только одного: чтобы вы всегда были готовы принять меня.
     Мария посмотрела на него с ужасом.
     - Не могу поверить своим ушам!
     - Я и сам себе не верю, - мрачно сказал он. - Но сделаю все, чтобы ваш план не закончился трагедией.
     Мария высвободила руку. Прикосновение Тео взволновало ее.
     - А как же быть с чувствами Макса? Неужели они вас ничуть не заботят?
     - Заботят. Именно поэтому я и собираюсь помешать вам пожениться.
     - Я принадлежу вашему брату!
     - Вы никогда не будете принадлежать ему! - гневно бросил Теодор. - И сами знаете это! Знаете с первой минуты нашего знакомства!
     - Вы наглый...
     - Не ругайтесь понапрасну. Все равно никто из нас не в силах это изменить.
     - Не правда! - гневно бросила Мария.
     - В самом деле? - Тео заглянул ей в глаза, поднял руку и медленно погладил по щеке.
     Это ощущение потрясло ее. Его прикосновение было легким как перышко, но бросило в такой жар, какого она никогда в жизни не испытывала. Казалось, мир завращался...
     - Макс-ребенок, - тихо сказал Теодор. - А вы-нет. Вы женщина. И вам нужен мужчина.
     - Но не вы, - с трудом вымолвила она. - Никогда...
     - Почему? Чем мужчина, который может оценить вас, хуже этого сосунка, который хочет, чтобы вы заменили ему мать? Он все забудет. Но мы... Мы - нет.
     У Марии зазвенело в ушах, однако она упорно цеплялась за одну и ту же мысль: этот беспринципный человек не остановится ни перед чем, чтобы разлучить их. Даже если для этого понадобится соблазнить ее. А когда разлука станет явью, отшвырнет ее прочь.
     Она изо всех сил напоминала себе об этом, однако прикосновение Тео сводило ее с ума. Пыталась вырваться, но его глаза держали ее в гипнотическом трансе. Кончики пальцев приблизились к ее губам и начали медленно обводить их контуры. Возбуждение стало невыносимым. Она не знала, что способна на такие чувства. Тео вынуждал ее испытывать желания, которых следовало остерегаться, и заставлял понять, что за их взаимной неприязнью скрывается совсем другое чувство, куда более опасное, чем враждебность.
     Губы Марии горели от желания прильнуть к его губам. Не хватало воздуха. Она хотела, чтобы это поскорее кончилось... и не кончалось никогда.
     - Скажи только одно слово, - шептал он, - и я сделаю все, что нужно. Сегодня же увезу тебя, и ты больше никогда не вспомнишь о Максе...
     Мария испустила долгий, судорожный вздох, пытаясь справиться с бешено колотящимся сердцем. Упоминание о Малыше добавило ей смелости. Малыш любит ее. То, что делает с ней его брат, разобьет ему сердце.
     - Уберите руки! - решительно сказала она.
     У Теодора дрогнуло лицо. Он думал, что уже заманил ее в ловушку, и разозлился, обнаружив, что жертва сумела бежать.
     - Что бы сказал брат, если бы узнал правду о вас? - требовательно спросила она.
     - А в чем, по-вашему, правда?
     - Что вы - человек, который пытается соблазнить невесту собственного брата.
     Тео вздрогнул, и его лицо стало жестоким.
     - Будете отрицать?
     - Конечно буду. Я пойду на все, лишь бы защитить мою семью. Слышите, на все! Я вас предупредил. Я бы играл честно, если бы вы проявили благоразумие. У вас была бы своя квартира и все остальное. Но вы хотите быть умнее. Что ж, посмотрим, кто из нас окажется умнейшим, мудрая черепаха.
     Он резко поднялся и пошел к дому. Дрожащая Мария осталась сидеть. На какое-то мгновение взгляд и голос этого человека заставили ее забыть обо всем на свете. Она тряслась от ужаса.
     Вскоре пришел Максимилиан.
     - С тобой все в порядке? - тревожно спросил он. - Никто не обидел тебя?
     - Нет, все нормально, - ответила она. - Но я бы с удовольствием легла. Я очень устала.
     Макс отвел ее в дом, Франк поцеловал на ночь, но Теодора нигде не было.
     Оказавшись в спальне, Мария захлопнула за собой дверь и привалилась к ней спиной. Ставни были открыты, и лунные лучи освещали что-то, лежавшее на кровати.
     Мария зажгла свет и подняла с покрывала объемистый конверт, доверху наполненный долларами. Пять тысяч, с испугом поняла она, вывалив на кровать его содержимое. Кроме того, оттуда выпала записка с несколькими словами:
     Ради Бога, возьми это и уходи. Т. X.

3

     Ночь была жаркой и душной. Мария ворочалась с боку на бок, пока не сбросила с кровати простыни, но облегчения это не принесло. Она не могла уснуть, потому что внутри бурлил неистовый гнев.
     Мечты о том, что в Америке Хантеры ее примут с распростертыми объятиями и сделают членом семьи, разлетелись в прах. Тео жестокий, несправедливый человек все разрушил! Она ненавидела его!
     При воспоминании о встрече в саду в венах вскипала кровь. Вызывающая сексуальность Теодора впервые заставила Марию понять, что она связалась с мальчиком, который может никогда не повзрослеть. Ненависть к Тео ничего не меняла. Это такое же сильное чувство, как и любовь. Даже сильнее. Волновала ли ее любовь Макса? Она испытывала к нему благодарность и нежность, но эти чувства не шли ни в какое сравнение с теми, что она испытала наедине с его братом. Она говорила себе, что нежности достаточно, верила в это, но теперь...
     Мария села и потрясла головой, пытаясь избавиться от наваждения. Нельзя позволять себе так думать! Она любит Макса. И какая разница, что это не та любовь? Уже поздно. Он отец ее ребенка. Молодая женщина заставила себя вспомнить его доброту, то, как он гордился ею и заботился о ней. Но почему он не сказал своим родным о ребенке?
     Потому что боится брата, мелькнуло в мозгу. Макс боялся Тео так же, как дитя боится строгого отца. Девушка гнала от себя эту нестерпимую мысль, но та сидела в мозгу как заноза.
     Она встала, подавленная страхами и жарой, настежь открыла окна и жадно вдохнула ночной воздух. Судя по небу, до рассвета оставался какой-нибудь час.
     Мария накинула тонкий нейлоновый халатик и выскользнула из комнаты. Нужно было найти выход в сад и остыть. Какое-то время она беспомощно бродила туда и сюда, пока не увидела под дверью полоску лунного света. За дверью оказалась каменная лестница, которая вела в галерею. Спустившись до половины, женщина села на ступеньки, прислонилась к мраморной стене и закрыла глаза. Наконец-то прохлада, какое счастье!
     Она едва не задремала. Затем послышался сердитый голос Теодора, дверь распахнулась, и во двор пулей вылетел рассерженный Макс.
     Тео шел за ним следом.
     - Не смей убегать, когда я с тобой разговариваю, - бросил он.
     - Я и так слушал тебя несколько часов! - огрызнулся Малыш.
     - А я еще ничего не сказал.
     Братья остановились у освещенного луной фонтана. Мария ясно видела их сквозь перила.
     Они были в той же одежде, что и за обедом. Значит, разговор действительно был долгий и безрезультатный. Тео снял пиджак и расстегнул воротник белой рубашки. Его грудь гневно вздымалась и опадала.
     - Есть вещи, которые я обязан сказать, так что придется выслушать, - чуть спокойнее сказал он.
     - Я уже все выслушал, - устало ответил Макс. - Я знаю, что прежде был дураком, но Мари - это настоящее.
     Тео издал короткий язвительный смешок.
     - Ты говорил это о каждой из своих девиц! Мария беспомощно поглядела наверх. Если бы можно было незаметно вернуться к себе в комнату! Хотелось остаться здесь и узнать, что скажет Малыш в ее защиту, но подслушивать было стыдно. А вдруг ее застанут? Она вздрогнула при мысли о презрении Теодора.
     Мария попыталась встать, но задела каблуком за ступеньку и в ужасе застыла на месте.
     - Что это было? - спросил Тео, оглядываясь по сторонам.
     - Ты о чем?
     - Кажется, я слышал шум.
     Братья прислушались. У Марии так стучало сердце, что она была уверена: ее вот-вот обнаружат.
     - Ночь полна всяких шорохов. Наверное, кот охотится за мышами. Не обращай внимания.
     - Да, давай вернемся к женщине, которая околдовала тебя, - негромко сказал Теодор. - Я никогда не видел тебя таким глупым и таким одержимым!
     - Потому что она совсем другая. Разве ты не видишь?
     - Я вижу, что она кажется другой, - уступил брат. - Внешность у нее скромная, но это обманчиво. Эта женщина умна, проницательна и образованна.
     - Еще бы! - Макс воинственно воззрился на брата. - А ты не можешь себе представить, что умная женщина может обратить на меня внимание...
     - Плохо верится, - угрюмо признался Теодор. - Гонять на машинах, тратить деньги на дорогие безделушки, вступать в конфликт с законом - все это по твоей части. Но мозги...
     - Думай, что хочешь. Мари любит меня.
     - Она любит твои деньги, вот и все. Сегодня вечером ты сам все слышал. Сирота без гроша за душой, да еще и на пять лет старше тебя. Ты ей просто с неба свалился, и она воспользовалась этим! Потом ты привез ее сюда, и она узнала про наше богатство. Видел бы ты ее лицо, когда она осматривала сад! Наконец-то ей улыбнулась удача.
     - Ты обо всех думаешь самое плохое.
     - И всегда оказываюсь прав. Макс хмыкнул:
     - Она не спасовала перед тобой, вот ты и злишься!
     - Я не отрицаю, что она умна. Но могу сказать тебе только одно: вы никогда не будете счастливы друг с другом. А теперь прояви хоть каплю здравого смысла. Ты свалял дурака, но все еще можно исправить. Я быстро избавлю тебя от нее.
     - Черта с два! Перестань дергать меня за ниточки, как марионетку! - гневно воскликнул Максимилиан. - Всегда одно и то же! Малыш, делай то, Малыш, делай се! Дышать нечем! Запомни - Малыш вырос!
     - Что ж, хотя бы один из нас должен обладать чувством ответственности, - мрачно изрек Теодор, - иначе твоя жизнь давно бы закончилась катастрофой. Бабушка перед смертью завещала позаботиться о тебе, и я не могу нарушить клятву.
     Внезапно Макс повысил голос, словно Тео коснулся его больного места.
     - Не говори о бабушке! Оставь ее память в покое!
     - Я должен говорить о ней, - бросил Теодор. - Она сделала нашу семью семьей в подлинном смысле этого слова, она ограждала своих детей и внуков от зла и опасности. Что бы она сказала, если бы я безучастно следил за тем, как ты губишь свою жизнь?
     Макс отшвырнул бокал, и тот со звоном разбился о камень.
     - Бабушка бы сказала, что я не гублю свою жизнь, а спасаю ее! Она была бы рада за меня, - Младший брат снова повысил тон, словно подхлестывая себя. - Она бы сказала, что я поступаю правильно, потому что мужчина обязан жениться на матери своего ребенка!
     Воцарилась мертвая тишина. Казалось, эти слова повисли в воздухе. Мария придвинулась ближе к перилам и увидела Теодора. Теперь она поняла, почему Макс его боится. Лицо старшего потемнело от гнева.
     - Я не ослышался? - наконец спросил он. В голосе слышалась холодная угроза.
     Макс попятился. Но он слишком далеко зашел, чтобы останавливаться.
     - Мари беременна, - хрипло прошептал он. Мария напряженно ждала, что скажет Тео.
     Но у того вырвались не слова, а возглас боли и смертельного разочарования. Он ударил кулаком по камню.
     - Дурак! Легковерный, доверчивый дурак! Попался на самый старый в мире фокус! Даже у тебя должно было хватить ума догадаться! Ты уверен, что это твой ребенок? Сколько времени понадобилось твоей ангелоподобной Марии, чтобы забеременеть?
     - Н-ну... это случилось почти сразу же, - заикаясь, пробормотал Макс, - но...
     - Еще бы! Она не тратила времени даром, быстро заманила тебя в постель!
     - Она... она не заманивала... - У Макса сорвался голос. - Я долго уговаривал ее, прежде чем... Она была девственницей, в конце концов!
     - Ну да, девическая стыдливость... О Боже, я недооценил ее!
     - Вы правы, - подтвердила Мария. Мужчины резко повернулись к лестнице.
     Мария с видом богини мести спустилась и посмотрела в лицо Теодора, слишком взбешенная, чтобы бояться его.
     - Мой ребенок от Макса! - крикнула она. - И это правда, как бы вы ни старались вывалять меня в грязи!
     - Мне следовало знать, что вы станете шнырять по всему дому и подслушивать! - презрительно ответил Тео. - И не собиралась! Я вышла подышать свежим воздухом и очень рада, что так случилось. Вы очень злой человек! Ничего обо мне не знаете, но уверены в худшем, ибо видите в людях только плохое. Да, я спала с Максом невенчанная, потому что люблю его. А теперь я собираюсь родить от него ребенка. И против этого вы бессильны!
     Воспрявший духом Макс встал рядом и положил руку ей на плечо. Теодор обвел их взглядом, и его лицо исказилось от злобы.
     - Отлично сказано! Но это ничего не меняет. Я не верю вам.
     - Плевать мне на это! - коротко ответила Мария, вскинув голову.
     Тео со свистом втянул в себя воздух, выругался и ударил кулаком в раскрытую ладонь другой своей руки. Затем резко повернулся и исчез в тени. Через мгновение они услышали, как хлопнула дверь.
     Макс перевел дух.
     - О Боже, - пробормотал он. - Я знал, что брат будет сердиться, но это превзошло все мои ожидания...
     - Ну и что? - спросила Мария. - Он нам не нужен. Нам никто не нужен. Чем скорее мы уедем отсюда, тем лучше!
     Не ожидая ответа, она быстро поднялась наверх и начала собирать вещи. Нужно было бежать из этого дома, где с ней обращались как с врагом.
     - Мари, что ты делаешь? - недовольно спросил наконец-то вошедший Макс.
     - То, что сказала. Уезжаю лаконично ответила женщина.
     - Но ты не можешь бросить меня! - воскликнул он. - Ты мне нужна...
     - Посмотри сюда! - Она подняла деньги. - Он пытался откупиться от меня. И посмотри, что он посмел написать!
     Макс поглядел на записку, потом на конверт, вытряхнул деньги, пересчитал их и ошеломленно уставился на Марию.
     - Ничего себе сумма! - выдохнул он.
     - Какая разница? - злобно ответила Мария. - Ты думал, что я соглашусь на подкуп?
     - Конечно нет, но...
     Не слушая его, женщина запихнула деньги обратно в конверт, написала на нем имя "Т. Хантер" и положила на подушку.
     - Утром Кларисса увидит деньги и вернет ему. А я уезжаю. Не хочу его видеть!
     Макс схватил ее за руки.
     - Ты права. Мы уедем оба.
     - Я не хочу становиться между тобой и твоей семьей...
     - Моя семья-это ты, - решительно сказал он. - Ты и наш малыш. Уедем все вместе. Подожди, я схожу за вещами.
     Он исчез, а внезапно обессилевшая Мария опустилась на край кровати. Она была так потрясена, что даже не подумала о том, сможет ли уехать одна. Подальше от этого страшного места, подальше от клана Хантеров.
     Макс вернулся через несколько минут с собранным на скорую руку чемоданом.
     - Ты готова?
     - Есть еще кое-что... Пожалуйста, милый, попытайся понять. Я не могу взять кольцо твоей бабушки. - Конечно, можешь! Дед хотел этого.
     - Это фамильное кольцо...
     - Он сам отдал его нам! - упрямо возразил Макс.
     - Мне очень жаль, но это невозможно. - Мария сняла с пальца прекрасное кольцо и задумчиво осмотрелась. - Где бы его оставить?
     - Положи в конверт с деньгами, - предложил Максимилиан. - Нет, лучше это сделаю я. А ты тем временем посмотри, все ли ты взяла в ванной.
     - Я уже смотрела.
     - Проверь еще раз. Женщины вечно забывают там всякие мелочи, без которых потом не могут обойтись.
     - Ладно.
     Макс был абсолютно прав: у зеркала лежала ее косметичка.
     - Поскорее! - торопил он. - Кажется, прислуга просыпается!
     Когда Мария вышла из ванной, Макс схватил ее за руку.
     - Слышишь? - спросил он.
     Мария напрягла слух, но в доме было тихо.
     - Идем, пока можно, - пробормотал Макс.
     Они вышли в коридор, пробрались на лестничную площадку и начали не дыша спускаться по широким ступеням. К облегчению Марии, выходить через парадное не понадобилось. Макс провел ее к боковой двери, которая выходила прямо в гараж. Через несколько минут они загрузили багажник, и Максимилиан быстро выехал на аллею.
     Начинал брезжить рассвет. Мария смотрела назад, уверенная, что Теодор вот-вот бросится за ними в погоню. Но ничего не случилось. Они миновали ворота и очутились на шоссе. Мария была счастлива, когда вилла Хантеров оказалась далеко позади. Отныне ее ноги не будет в этом доме!
     Некоторое время они ехали молча, С каждой минутой становилось светлее.
     Внезапно Макс прыснул:
     - Ну и лицо было у Теодора, когда ты встала и он понял, что ты все слышала! Он так и шарахнулся!
     - Но испуг не помешал ему оскорбить меня, - мрачно напомнила Мария.
     - Подумаешь! Не обращай внимания, - беспечно ответил Максимилиан.
     Господи, как быстро у него менялось настроение! Казалось, удачное бегство заставило Малыша совершенно забыть о происшедшем час назад.
     - Он обвинил меня в том, что я пытаюсь шантажировать тебя-выдаю чужого ребенка за твоего! - напомнила она, впервые в жизни рассердившись на жениха.
     - Ну и что? Все равно я ему не поверил.
     - Но он не имел права говорить так. Можно себе представить, сколько грязи он выльет на меня во время свадьбы!
     - У него не будет такой возможности. Мы сначала поженимся, а потом сообщим ему.
     - Ничего подобного! - возразила Мария. - Ему только того и нужно, чтобы мы зарегистрировались в какой-нибудь дыре. Тогда он сможет говорить всем и каждому, что я подтвердила его худшие опасения. Нет, мы обвенчаемся открыто и пошлем ему приглашение. Пусть делает все, что хочет.
     Внезапно настроение Макса вновь изменилось. Его беспечность тут же испарилась.
     - Мари, ты не знаешь, на что способен брат, - потухшим голосом сказал он. - Он не выносит, когда ему перечат, и сделает все, чтобы настоять на своем.
     - А что он может?
     - Что угодно. Даже похитить меня из церкви.
     - Ты серьезно?
     - Серьезнее некуда. У него есть друзья, которые за деньги сделают что угодно.
     Мария подняла глаза. Макс смотрел на дорогу, но по его хмурому лицу было видно, что он не шутит. Она понимала, что Теодор человек властный, надменный и жесткий. Теперь она поняла, что его нужно бояться. Во всяком случае, Максик боялся. Это было видно невооруженным глазом.
     - Куда мы едем? - спросила она.
     - На шоссе. Мы возвращаемся домой.
     - Домой? Но ведь твой дом здесь.
     - Я имею в виду Мексику. Мы спрячемся, чтобы он не мог найти нас.
     - Дорогой, ты шутишь?
     - Нисколько. Я думал, все пройдет по-другому. Думал, что ты понравишься Теодору и он примет тебя в семью. Тогда все было бы намного легче...
     - Ты думал, что я стану защищать тебя? - раздраженно спросила Мария.
     Максимилиан только пожал плечами.
     Мария почувствовала укол досады. Впрочем, какая разница? Она всегда знала, что Макс как мужчина еще не совсем сформировался. Но досада не проходила. Неужели он никогда не повзрослеет?
     - Бензина маловато, - пробормотал он, глядя на приборную доску. - Здесь неподалеку заправочная станция.
     Он свернул и остановился. Пока Малыш заправлялся, Мария вышла из машины. Она была взбудоражена и понимала, что сможет продолжить поездку только после серьезного разговора с женихом.
     - Хочу кофе, - сказала она. - Кажется, здесь есть бар, открытый круглосуточно.
     - Ладно, сейчас принесу.
     Как большинство молодых американцев, Макс не расставался с маленькой кожаной сумкой на тонком ремне-так называемой визиткой. Вот и теперь, идя в бар, он вынул сумку из бардачка.
     - Посиди. Я мигом.
     Мария села и закрыла глаза. Она чувствовала себя совершенно разбитой. В голове не укладывалось, что только вчера она ехала по этой дороге, полная радости и надежд на будущее. А сейчас все рухнуло.
     Нет, не все. Она положила руку на живот. Оставалось дитя, даже если она лишилась иллюзий в отношении его отца. Она обязана что-то сделать. Ради ребенка.
     Макс вернулся с кофе и булочками и подарил ей прежнюю очаровательную улыбку. Мария напомнила себе, что перед ней все тот же милый, добрый человек, которого она любит. Стоит уехать отсюда, и все наладится...
     Она протянула руку, пытаясь удержать сумку, небрежно брошенную женихом на сиденье, но опоздала, и та соскользнула. Макс судорожно схватился за ремень, однако сделал это недостаточно быстро.
     - О Боже! - прошептала Мария, поднимая то, что выпало. - Как ты мог?
     - Понимаешь, дорогая, я как раз собирался все объяснить...
     - Это ведь деньги, которыми меня пытался подкупить Теодор?! - не веря своим глазам, воскликнула она. - Я сказала, что не приму их, а ты взял конверт за моей спиной?
     - Перестань. Не поднимай шума из-за ерунды.
     - Из-за ерунды? Ты знал, как я отношусь к этим деньгам...
     - Что ж, они нам понадобятся.
     - Но только не его деньги! - яростно выпалила она. - Чьи угодно, только не его!
     - А чем эти деньги хуже других? Теодор мой брат. Почему он не может помочь нам?
     - Потому что это не помощь, разве это тебе не ясно?
     Глядя в его глаза, Мария видела, что он действительно не понимает трагичности происходящего. Таков был его характер - выбирать самый легкий путь. Марию снова затошнило. Что делать? Она сжала конверт и с ужасом нащупала в нем маленький твердый предмет.
     - Что это? - Заранее зная ответ, она закрыла глаза. - Я же объяснила, почему не хочу брать его!
     - Все это ерунда, - упрямо возразил Макс. - Дедушка отдал кольцо тебе!
     - В знак того, что принимает меня в семью. А мы убегаем. Кроме того, он должен был отдать его жене старшего внука.
     - Дедушка может отдать его, кому захочет, - с преувеличенно тяжелым вздохом ответил Макс. Все ее проповеди оказались тщетными. - Вот он и отдал его нам. Разве ты не видишь, что теперь мы независимы?
     - Независимы? С деньгами брата и кольцом деда, которые на самом деле нам не принадлежат?
     - Ну что ж, это хорошая шутка-воспользоваться деньгами Теодора, которые он дал тебе в качестве отступного. Хотел бы я видеть его лицо, когда это обнаружится!
     - Не правда, - с горечью ответила Мария, - У тебя не хватит на это духу. Твоей смелости хватает только на фокусы. Ты выставил меня в ванную, чтобы все забрать. Как ты мог?
     - Я сделал это ради тебя! - возмущенно воскликнул Макс. - Нам понадобятся деньги, чтобы дожить до венчания. А потом... Я уверен, что дедушка будет платить мне содержание!
     - Содержание?! - повторила она. - Ты что же, всю жизнь будешь сидеть у кого-то на шее? Любимый, я так не могу!
     - Не поднимай шума, - вновь с досадой сказал он. - Что здесь такого? Это деньги семьи, а значит, и мои.
     - Точнее, семейной фирмы. Но ведь ты в ней не работаешь, правда?
     Макс пожал плечами. Мария смотрела на него с ужасом.
     Они молча пили кофе. Женщину одолевали невеселые мысли.
     - Что имел в виду Теодор, когда говорил о конфликте с законом? - внезапно спросила она. - Зачем ты начинаешь этот разговор?
     - Затем, что я никогда об этом не слышала. Что случилось?
     - Ничего особенного. Я превысил скорость, и меня хотела остановить полиция. Началась гонка, и полицейская машина разбилась.
     - О Боже! Кто-нибудь пострадал?
     - Нет, успокойся. Полицейские выбрались наружу, обругали меня на чем свет стоит, но машину пришлось списать.
     - И когда это было?
     - Давно. Как раз перед моей поездкой в Мексику.
     - Ты хочешь сказать, что удрал в Мексику, чтобы избежать суда?
     Теперь все становилось ясно.
     - Теодор велел мне залечь на дно, пока он все не уладит. Через месяц брат позвонил и сказал, что можно возвращаться, но к тому времени я познакомился с тобой.
     Он улыбнулся с видом победителя, однако теперь эта улыбка уже не трогала сердце, как раньше.
     - Ничего удивительного, что твой брат невзлюбил меня с первого взгляда, - пробормотала Мария.
     Допив кофе, Мари решительно открыла дверцу, вышла из машины и обошла ее.
     - Поехали, - сказала она и села за руль.
     - Эй, я поведу! - запротестовал Макс.
     - Нет, я, - решительно ответила Мария, включая двигатель и разворачивая машину.
     - Ты куда? - завопил Макс. - Нам не в ту сторону!
     - Именно в ту. Мы возвращаемся.
     - Что?! С ума сошла! Ты знаешь, каков он в гневе?
     - Малыш, ты что, не понимаешь? Мы обязаны вернуться и отдать деньги и кольцо! Они не наши. Я не прикоснусь к ним ни под каким видом.
     - О'кей, о'кей, мы отошлем их с ближайшей почты. А теперь поворачивай.
     - Нельзя посылать такую ценную вещь почтой. Кроме того, я хочу посмотреть Теодору в глаза. Швырну деньги ему в лицо и скажу, что он может с ними сделать!
     - Как раз его лица я и не хочу видеть! - простонал Макс.
     - Не бойся, я тебя защищу, - не успев подумать, бросила Мария и прикусила язык.
     Но жених, вместо того чтобы обидеться на столь унизительное предложение, чуть не заплакал.
     - Ты так думаешь, потому что никогда не видела его в настоящем гневе... Ради Бога, поворачивай!
     - Нет!
     - Послушай, сначала мы обвенчаемся, а потом вернемся и встретимся с ним.
     - Нет, - упрямо повторила Мария и в тот же миг поняла, что никакой свадьбы не будет. Даже ради ребенка она не сможет выйти замуж за его отца. Этот взрослый младенец всю жизнь будет лгать и изворачиваться. Пусть видится с сыном или дочерью сколько захочет, но брак с ним будет безумием. Ей следовало давно понять это.
     Она смотрела на дорогу, дожидаясь момента, когда вернется на виллу Хантеров, швырнет Теодору его деньги и уедет снова, на сей раз одна и совершенно свободная.
     - Мари, ты обязана повернуть!
     - Я хочу посмотреть ему в глаза, - не оборачиваясь, бросила Мария. - Он ничего нам не сделает.
     - О Боже! - простонал Макс. - Ты сама не знаешь, что говоришь! Ты не знаешь, какой он!
     Когда Мария промолчала, он посмотрел на нее безумными глазами и вдруг с отчаянной решимостью схватился за руль. Она снизила скорость, попыталась оттолкнуть его и выровнять машину, но Максимилиан боролся и продолжал выворачивать баранку.
     Машину резко занесло.
     - Отпусти руль! - крикнула Мария, не в силах стряхнуть его руки, - Макс! Пожалуйста...
     Но было уже поздно. Мир завертелся, машина опрокинулась и перевернулась.
     Это было последнее, что видела Мария. Но слышала она все: скрип шин, удар об землю, голос Макса, с каждым разом все слабее звавший ее и наконец умолкший.
     Пронзительная боль не помешала Марии понять, что значит эта тишина.
     - Малыш... - прошептала она, зная, что Макс ее не слышит и больше не услышит никогда.
     Прошло немало времени, прежде чем Мария очнулась и поняла, что находится в какой-то белой комнате. Белыми были и стены, и потолок, и кровать, на которой она лежала.
     А рядом с кроватью сидела темная тень. Она медленно повернула голову и увидела Теодора. Он не сводил с нее глаз, и у Марии чуть не остановилось сердце. Никогда прежде на нее не смотрели с такой лютой ненавистью.

4

     Они долго смотрели друг на друга, пока Мария наконец не прошептала:
     - Мой ребенок?..
     - Ему ничто не угрожает, - отчужденно сказал ей Тео. - Вам повезло.
     - А Макс?
     - Мой брат мертв, - не колеблясь ответил он.
     - О Боже! - в ужасе прошептала девушка. В глубине души она знала это. Затихающий голос, который она слышала в бреду, сказал ей правду, но тем страшнее было слышать подтверждение.
     - Сколько времени я здесь? - хрипло спросила она.
     - Три дня. Сначала врачи думали, что шок убьет и вас. Но вы выжили.
     - А вы бы хотели, чтобы и я умерла? - спросила Мария, испуганная угрюмым выражением его лица.
     - Я скажу доктору, что вы очнулись, - бесстрастно ответил он и встал. - Поговорим позже.
     Теодора сменила медсестра, и больная снова погрузилась в сон. Несколько дней она то впадала в забытье, то вновь приходила в себя. Тео сидел рядом и не сводил с нее суровых глаз. Даже во сне она чувствовала силу его ненависти. Наконец однажды она очнулась окончательно. Он снова был здесь.
     - Мне не приснилось? - спросила она. - Вы говорили, что Максимилиан мертв.
     - Мертв, - ровно подтвердил Тео. - Вчера были похороны.
     Она заплакала.
     - О Боже! Бедный Малыш!
     - Да, поплачьте, - презрительно фыркнул он. - Поплачьте о человеке, которого вы убили, но не ждите от меня жалости.
     - Я не убивала Макса, - слабо возразила Мария. - Это был несчастный случай...
     - Да, несчастный случай, вызванный вашей алчностью, - парировал он. - Вашим желанием схватить все, до чего дотянутся руки, и побыстрее удрать!
     - Нет... нет... мы ехали на виллу Хантеров... Макс не хотел возвращаться... он пытался остановить меня...
     - Не отягощайте свою вину ложью!
     - Я не...
     - Вы взяли деньги, которые я предложил вам, взяли кольцо деда и уговорили брата бежать среди ночи. Разве вам пришло в голову подумать о тех людях, которых он любил? Когда дед услышал о смерти Макса, он перенес удар, попал в больницу и до сих пор на пороге смерти.
     - Нет! - воскликнула Мария.
     Разве может человек вынести столько несчастий сразу? Она отвернулась к стене и зарылась лицом в подушки.
     Услышав крик, в палату торопливо вошла сестра.
     - Пожалуйста, мистер Хантер, не волнуйте больную, - настойчиво попросила она.
     - Не бойтесь! - услышала Мария голос Теодора. - У этой больной нет сердца. Она сеет вокруг себя смерть и разрушение, но сама выходит сухой из воды!
     Катастрофа закончилась для Марии шоком и переломом трех ребер, но ребенок каким-то чудом не пострадал. Вскоре она начала замечать окружающее и поняла, что лежит в роскошной палате на одного. За ней тщательно ухаживала немолодая сиделка по имени Джейн. В ответ на вопрос пациентки она сообщила:
     - Мистер Хантер велел поместить вас сюда и оплачивает все расходы.
     - Какая щедрость... - пробормотала Мария.
     - Да, мистер Хантер очень щедрый человек, - кивнула Джейн. - Он попечитель нашей больницы и регулярно делает большие пожертвования.
     Но Мария знала, что щедрость не имеет к этому никакого отношения. Тео поместил ее туда, где мог отдавать приказы. Следующие слова Джейн подтвердили это.
     - Полиция хочет поговорить с вами о несчастном случае, когда вы оправитесь, - сказала сиделка. - Но им ответили, что это случится не скоро. Так что не волнуйтесь, ничто вас не потревожит.
     Джейн хотела ее подбодрить, но Мария поняла, что она здесь пленница... пленница мистера Хантера и ее будут держать в палате, пока он не решит, что с ней делать. Она вздрогнула.
     Мария ненавидела чувство беспомощности. Надо было проверить, может ли она ходить. Как только сиделка отлучилась, она сбросила одеяло и опустила на пол ноги. В груди все заныло, закружилась голова. Мария уцепилась за край кровати, медленно встала и перевела дух.
     Затем, едва переставляя дрожащие ноги, она подошла к большому настенному зеркалу.
     Увиденное потрясло Марию. Ее мертвенно-бледное лицо было обезображено кровоподтеками. Она криво усмехнулась и попыталась отвернуться, но вдруг все поплыло перед глазами. Ощутив приступ тошноты, она вытянула руки, пытаясь за что-нибудь уцепиться, однако пальцы судорожно хватали воздух. Когда Мария готова была рухнуть на пол, дверь открылась, кто-то чертыхнулся, и в следующее мгновение ее подхватили сильные мужские руки.
     - Черт побери, это еще что за фокусы? - отрывисто спросил Теодор.
     - Я только хотела... - Мария осеклась, накатил новый приступ. Радуясь поддержке, она машинально положила голову ему на плечо. Он осторожно обнял женщину за талию, чтобы не коснуться сломанных ребер, и повел к кровати. Затем Тео уложил ее и накрыл одеялом.
     - Я позову сиделку, - мрачно сказал он.
     - Нет, со мной все в порядке, - прошептала она. - На тумбочке стоит стакан с соком. Если можно...
     Он приподнял Марию за плечи и поднес к ее губам стакан. Движения мужчины были мягкими, но голос не содержал и намека на мягкость.
     - Я запрещаю вам вставать. Если у вас не хватает здравого смысла, я прикажу сиделке не спускать с вас глаз.
     - Какое вам до этого дело? - воинственно спросила она.
     - Вы носите ребенка моего брата... или по крайней мере хотите, чтобы я в это верил.
     - Но ведь вы не верите этому, правда? Так почему бы не отпустить меня?
     - Когда я буду в этом уверен, тогда и решу, что с вами делать.
     Эти слова отдались в воздухе зловещим эхом. Мария устало откинулась на подушку. Он заботился о ней, но ничуть не смягчился. И станет делать все, что нужно, пока не "будет уверен". Внезапно Марии стало ясно, почему Максимилиан привык бояться тени брата.
     - Когда вы позволите полиции поговорить со мной? - спросила она.
     - Когда поговорю с вами сам. Хотя Господь знает, что это вряд ли необходимо. Правда и так достаточно ясна.
     - Ив чем же, по-вашему, она состоит?
     - Я предложил вам отступного, но вас обуяла жадность. Вы уговорили брата бежать и взяли с собой деньги и кольцо.
     - Не правда! - резко возразила она. - Я оставила деньги и кольцо! Их взял Макс. Я обнаружила это только на заправке. Я разозлилась и сказала, что нужно вернуться. Мне хотелось швырнуть эти грязные деньги вам в лицо!
     - Ох, перестаньте! - презрительно уронил он. - Придумайте что-нибудь получше. Машина стояла носом на запад. Вы ехали из Лонг-Айленда, а не наоборот. Должно быть, вы слишком торопились и попали в аварию.
     От негодования у Марии закружилась голова, но она заставила себя успокоиться.
     - Я говорю вам правду. Я была за рулем, и мы ехали к вилле. Макс пытался меня отговорить. Видя, что я не реагирую, он вырвал руль. Машина потеряла управление. Я помню, что мы перевернулись два раза... - Она умолкла и вздрогнула от страшных воспоминаний. - Должно быть, потом... машина встала на колеса и развернулась в обратную сторону.
     - Ловко придумано, чтобы свалить вину на Макса! - проскрежетал Теодор.
     - Наверняка кто-то видел случившееся.
     - Свидетелей нет. На шоссе не было никого, кроме вас. Как вы могли попасть в аварию на прямом и совершенно пустом в столь ранний час участке дороги!
     - Я же говорю вам. Малыш...
     - О да! Очень удобно, что погибший брат не может выступить в свою защиту. Почему он так боялся вернуться домой?
     Силы Марии были на исходе, но она не могла позволить этому человеку запугать себя.
     - Наверное, был сыт по горло тем, что вы наехали на него как паровой каток, - спокойно ответила она. - Загляните в свою душу, мистер Хантер, и спросите себя, почему он так боялся снова встретиться с вами.
     Лицо Теодора исказилось от гнева. Если раньше он просто терпеть не мог Мари, то теперь стал ее заклятым врагом. Он долго молчал, а потом поднялся и вышел из палаты. Мария спала, просыпалась и засыпала опять. Когда она окончательно открыла глаза, стояло утро. Теодор сидел около кровати.
     - Я больше не могу скрывать вас от полиции, - холодно заявил он. - Они будут здесь с минуты на минуту. Я должен знать, что вы собираетесь им сказать.
     - Только правду.
     Хантер поджал губы.
     - То есть будете держаться своей версии?
     - Я собираюсь говорить только правду, - устало повторила Мария. Всего минуту назад она чувствовала себя бодрой, а теперь вернулась слабость. Так на нее влияло присутствие этого властного человека. Никто не смел перечить ему, но она обязана была сделать такую попытку.
     Десять минут спустя в палату вошел молодой полицейский.
     - Мисс Санчес еще плохо себя чувствует, - сказал Теодор. - Надеюсь, вы ненадолго.
     - Мне нужны только факты, мистер Хантер, - ответил полицейский. Молодой человек говорил с Теодором уважительно - как и все прочие.
     Он повернулся к Марии.
     - Кто вел машину?
     - Я.
     Его лицо омрачилось.
     - Куда вы ехали?
     - На виллу Хантеров.
     Полицейский нахмурился.
     - Когда мы обнаружили машину, она смотрела в другую сторону.
     - Так мне и сказали.
     - Кажется, незадолго до этого вы уехали с виллы?
     - Мы выехали рано утром и были в пути примерно час. Затем мы остановились у заправки и решили вернуться. Вернее, решила я. Мистер Максимилиан Хантер спорил, но я сидела за рулем. Я развернулась и хотела поехать обратно, а он... он вцепился в руль, пытаясь остановить машину. Машину занесло, и... - Она закрыла глаза.
     - Мисс Санчес, почему вы решили вернуться почти сразу после отъезда?
     - Мы обнаружили, что случайно забрали чужую вещь. Надо было вернуть ее, а затем продолжить поездку, - сказала она, тщательно подбирая слова.
     - А мистер Хантер не соглашался на это?
     - Да, он хотел ехать дальше. Мы поспорили, и он... схватился за руль.
     - Следовательно, вы утверждаете, - без всякого выражения сказал полицейский, - что катастрофа произошла по вине мистера Максимилиана Хантера.
     Она вздохнула.
     - Да, именно так... - Ужасно было обвинять в случившемся погибшего Макса, но у нее не было выбора.
     - Какая жалость, что он не может подтвердить ваши показания, пробормотал полицейский, и Мария поняла, что он ей не верит. - Я составлю протокол и пришлю вам на подпись.
     Теодор проводил молодого человека, через несколько минут вернулся и плотно закрыл за собой дверь.
     - Бы спасли свою шкуру, свалив вину на моего брата, - с презрением сказал он. - Довольны?
     - Я не лгала! - взмолилась Мария. - Почему вы мне не верите?
     - А почему я обязан вам верить? Поставьте себя на мое место. Еще несколько дней назад моя жизнь была безоблачной. Затем явились вы жадная, лживая и готовая сокрушить все на своем пути. Теперь мой дед при смерти, а брат лежит в могиле.
     - Перестаньте! - крикнула она и закрыла лицо руками.
     - Что, правда глаза колет? - глумливо спросил он. - Теперь вас всю жизнь будет мучить совесть!
     - А вас? - спросила Мария, заставив себя посмотреть ему в лицо. - Какая правда колет глаза вам, мистер Хантер?
     - Меня правда не страшит.
     - В самом деле? Вы не желаете признавать, что брат всю жизнь боялся вас? А ведь именно поэтому он и не хотел возвращаться.
     - Хватит! - бросил он. - Вы ничего не знаете, ничего! Вам мало, что вы опорочили перед полицией моего брата, теперь вы хотите опорочить и меня?
     - Максимилиана правда не опорочит! - вызывающе заявила она. - Почему вы так боитесь заглянуть в себя?
     Теодор бешено уставился на нее.
     - Не заставляйте меня ненавидеть вас сильнее, чем прежде!
     - Возненавидеть человека вам раз плюнуть, но в любви вы не смыслите ничего! Я любила Макса, иначе бы не зачала от него ребенка. Я сделала его счастливым. Он хотел быть со мной. Он сбежал от вас ко мне, и за это вы ненавидите меня!
     Дрожа всем телом, Тео ударил кулаком по тумбочке, затем поднял голову.
     - Перестаньте мучить меня... Зачем вы вообще вошли в нашу жизнь?
     - Потому что мы с Максом любили друг друга! - крикнула она.
     - А вы хотели того, что он может вам дать.
     - Да! - дерзко ответила Мария. - Я хотела того, что он мог мне дать. Любви и нежности. Когда Макс узнал, что я ношу его ребенка, он заставил меня почувствовать себя королевой. Никому другому это было не под силу. Но если бы я знала о вас, мистер Хантер, я бы никогда не приехала сюда. Чем скорее я уеду отсюда, тем лучше. Надеюсь, что больше никогда вас не увижу.
     - Это легко устроить, - сказал он, белея от гнева.
     - Только позвольте мне еще раз увидеть мистера Франка Хантера.
     - Никогда! - Это слово просвистело в воздухе, как удар бича.
     - Тогда мне придется уехать, не попрощавшись с ним. А вы забудьте о моем существовании!
     - Если бы я мог, - с горечью уронил Тео. - Но теперь в моем доме пусто, и благодаря вам будет пусто всегда.
     - Мне очень жаль, - прошептала она. Несмотря на всю свою антипатию к этому человеку, она чувствовала его боль. - Но к чему эти разговоры? Я всегда буду для вас исчадием ада. Вы успокоитесь, когда я перестану мозолить вам глаза.
     - А ребенок? Тот ребенок, отцом которого вы называете Макса?
     - Забудьте обо мне. Забудьте о ребенке. Это будет лучше всего. И... заберите вещи Макса.
     Она вынула из тумбочки визитку Макса и увидела в ней злополучный конверт с деньгами и кольцо.
     - Оказывается, это еще у меня, - прошептала Мария. - Я думала, что вы все забрали.
     - Пока вы были без сознания? - резко спросил он. - Я не воришка и не роюсь в вещах больных женщин. Кроме того, я не мог отказать себе в удовольствии забрать все у вас на глазах.
     - Значит, вы можете сделать это сейчас. - Она протянула ему конверт. - Пожалуйста, возьмите. Я ничего не хочу от вас.
     - А на что вы будете растить ребенка?
     - Это вас не касается.
     - Отвечайте! - злобно приказал он.
     - У меня есть профессия, и я всегда найду работу.
     - А кто будет заботиться о вашем ребенке, пока вы будете работать? Приходящая Бог знает откуда нянька, потому что вам придется нанимать самую дешевую?
     Она пристально посмотрела на собеседника.
     - Вы сами сказали, что мой ребенок не от Макса. Какое вам до него дело?
     Он вырвал у Марии конверт и швырнул его на пол.
     - Признайтесь! Скажите, что это не ребенок Макса, и я обеспечу вас. Но только признайтесь, ради Бога!
     На секунду ей стало жаль его. Он не знал, чему верить, был сбит с толку и разрывался от горя. Но гнев пересилил чувство жалости.
     - Я ничего не хочу от вас, - хрипло сказала она. - Неужели не понятно?
     - Признайтесь! Скажите, что это не ребенок Макса, и вы получите все, что хотите! - Его лицо исказилось от боли.
     - Я хочу только одного - избавиться от вас! - крикнула Мария. - Ребенок Максимилиана, но он будет носить мою фамилию, а не его, потому что я не желаю иметь с Хантерами ничего общего! Я постараюсь уехать отсюда как можно скорее и больше не хочу ни видеть, ни слышать вас. А теперь уходите, пожалуйста! Я устала и хочу остаться одна.
     Теодор смерил ее взглядом и вышел из комнаты.

***

     Поздно вечером он сидел в саду и не сводил глаз со струи фонтана, переливавшейся в лунном свете. Подошла Кларисса и сказала, что полицейский просит принять его. Но Тео так глубоко ушел в свои невеселые мысли, что ей пришлось повторить это дважды. Он взял себя в руки и попросил узнать фамилию посетителя. Лейтенант Симпсон, одногодок и одноклассник Теодора, занимал слишком крупный пост для простого визита.
     Тео вышел в холл и сердечно поздоровался.
     - Рад видеть тебя, Фил...
     - Извини, что так поздно, но я подумал, что тебе не терпится узнать хорошие новости.
     - Какие новости?
     - Нашелся свидетель аварии.
     Теодор ликующе вскрикнул и со стуком поставил бокал.
     - Наконец-то! Теперь правда обнаружится. Никакой лжи! Почему этот свидетель не объявился раньше?
     - Он боялся жены. Малый посещал даму сердца.
     Тео фыркнул.
     - Парень выбрался от нее на рассвете и шел по шоссе, когда заметил приближение белой спортивной машины. Его заявление дословно совпадает с рассказом мисс Санчес. Он говорит, что машина ехала на восток, в сторону вашего дома...
     - Что?! - недоверчиво переспросил сбитый с толку Теодор. - Ты уверен?
     - Совершенно. Он говорит, что за рулем была женщина, а рядом сидел мужчина. Малый видел, как мужчина схватился за руль, машина пошла юзом, дважды перевернулась и встала на колеса капотом в обратную сторону. Он бегом вернулся к подружке, вызвал полицию и исчез... Должен признаться, я считал рассказ мисс Санчес в высшей степени не правдоподобным... Да, но почему Макс схватился за руль? Это значит, что...
     - Неважно, - резко перебил его Теодор.
     Лейтенант откашлялся.
     - Так что теперь дело заводить не будем. Я понял, что эта женщина... ну, скажем... близкий вашей семье человек, и решил первым сообщить тебе эту хорошую новость.
     - Да, - удрученно сказал Теодор. - Что и говорить, новость отличная...

***

     Марию тревожило состояние старого Хантера. Старик искренне радовался ее приезду, а она причинила ему горе. По словам сиделки, мистер Франк Хантер чувствовал себя так, "как и следовало ожидать", и она поняла, что сиделка выполняет указания Теодора.
     Но с ночной сиделкой ей повезло больше. Та была любительницей поболтать и проговорилась, что старик лежит в дальнем конце здания, этажом выше. Мария сделала вид, что это ей безразлично, но на рассвете выскользнула из палаты и поднялась по лестнице на следующий этаж.
     Она проходила коридор за коридором, читая таблички с именами на дверях палат. Сердце колотилось от дурных предчувствий. Что будет, когда она найдет Франка? Девушка знала только одно: она должна попросить прощения у доброго старика.
     Наконец она добралась до двери, на которой было написано "Мистер Франк Хантер". Решимость на мгновение оставила ее, но Мария пересилила себя и осторожно повернула ручку. В палате было почти темно, однако она различила лежавшую на кровати хрупкую фигуру. Глаза больного были закрыты, на лице читались боль и слабость. Слезы обожгли веки: она вспомнила, каким радостным и полным жизни был старик в последний раз. Казалось, желание жить покинуло его, и виной тому была она, Мария.
     Вдруг она поняла, что, вторгшись в палату, сделала ужасную глупость. С чего она взяла, что старик захочет видеть ее? Она повернулась, едва не столкнувшись с Теодором, и ахнула от испуга.
     - Какого черта вы здесь делаете? - вспыхнул он. - Неужели от вас нигде нет спасения?
     - Я хотела сказать ему, что мне искренне жаль...
     - А что изменится от ваших крокодиловых слез?
     - Но я действительно очень тепло отношусь к нему, - торопливо и настойчиво проговорила девушка. - И если... если он поймет... может быть, это облегчит его горе.
     - Вы сами не знаете, что говорите. Уходите, пока я не вышвырнул вас!
     Фигура на кровати слабо зашевелилась. Теодор быстро подошел к Франку.
     - Все в порядке, дедушка... - Мягкость голоса Тео показалась Марии странной. Как будто он только что не грубил ей... - Все в порядке. Я здесь.
     Франк пытался что-то сказать, но Мария поняла, что он парализован. Она посмотрела на старика с беспомощной жалостью и попятилась к двери. Однако тот заметил ее и сразу преобразился. Из искривленного рта вырвались громкие невнятные звуки. Наверное, он сердится, подумала Мария, но потом заметила, что старик силится дотянуться до нее.
     Не обращая внимания на недовольство Теодора, она шагнула вперед, взяла руку больного и улыбнулась.
     - Я так волновалась, - мягко промолвила она. - Мне сказали, что вы здесь. Я должна была прийти и увидеть вас...
     Марию душили слезы.
     - Я знаю, как вы любили Малыша. Я тоже любила его. - Она не притворялась. - В этот миг ее чувство к погибшему юноше воскресло вновь, то, что заставило Марию отвернуться от него, полностью забылось. - Я бы хотела, чтобы все было по-другому... Хотела бы, чтобы вы были здоровы... Хотела бы... - Она не могла продолжать.
     Смягчившийся взгляд Франка сказал Марии, что старик не сердится на нее. После ненависти Теодора это прощение стало бальзамом для ее измученной души.
     - А теперь уходите... - тихо, но твердо сказал Тео. - Дедушка устал.
     - Но он хочет что-то сказать, - возразила Мария, не сводившая глаз с лица Франка.
     Тот прикладывал огромные усилия, но издавал лишь нечленораздельное мычание, Марии показалось, что она услышала слово "ребенок".
     - С ребенком все нормально, - сказала будущая мать, по засиявшим глазам Франка она поняла, что догадалась правильно, и положила руку старика на свой живот. - Он по-прежнему здесь. Вашему правнуку авария нипочем!
     Тео оцепенел. Мария понимала, что слова "вашему правнуку" прозвучали для него вызывающе, но это ее ничуть не заботило. Она сказала правду.
     Франк опустил веки, и его лицо вновь посерело. Теодор коснулся руки Марии и кивком указал на дверь. Перед уходом она порывисто наклонилась и поцеловала старика в щеку. За дверью Мария обернулась к Тео, ожидая выговора. Но выражение его лица было непроницаемым.
     - Ничего не понимаю, - промолвил он по возвращении в палату Марии. - Дед лежал как мертвый. А когда появились вы - причина его горя, - он неожиданно вернулся к жизни. В этом нет никакого смысла.
     - А я понимаю, - ответила Мария. - У него любящее сердце. Он не так ожесточен, как вы. Кроме того, он верит, что я ношу ребенка Макса, - не в пример вам, - и это возвращает его к жизни. - Она отвернулась, пытаясь справиться с ощущением подавленности, которое всегда испытывала в присутствии этого человека.
     - А кто будет возвращать его к жизни после вашего отъезда?
     - Придется вам.
     - Я не смогу, - хмуро сказал он. - Это всегда было по части Малыша.
     - Если вы позволите, в будущем я могу привозить к нему ребенка. Я знаю, вы думаете, что я лгу, но, клянусь...
     Тео прервал ее, подняв руку.
     - Вчера вечером ко мне приходили из полиции... Нашелся свидетель происшествия.
     - И что же? - с вызовом спросила она.
     - Я не верил, что вы говорите правду. Но, кажется, теперь придется поверить. Он подтверждает, что вы ехали в сторону имения, и... и все остальное тоже.
     Мария опустилась на кровать. Внезапность этого заявления выбила ее из колеи. Она подняла глаза и увидела, что выражение лица Теодора ничуть не смягчилось. Обостренное чувство чести заставило его признать свою не правоту, но враждебность осталась непоколебимой.
     - Значит, теперь ничто не мешает моему отъезду, - сказала девушка.
     - Наоборот, мешает все, - резко, ответил он. - Вы носите ребенка моего брата. Теперь я должен это признать.
     - Потому что я сказала правду про аварию? - сердито спросила она. - Не вижу связи.
     Но они оба знали, что связь есть. Представление Теодора о Мари как о хитрой обманщице поколебалось, он больше не был уверен в своей правоте. Женщина должна была ликовать, но ощущала лишь желание оказаться отсюда как можно дальше и поскорее вернуться к себе на родину. Когда-то Мария страстно мечтала об Америке. Теперь эти мечты пошли прахом. Бежать, бежать отсюда!
     - Я рада, что вы, наконец, поверили мне, - пробормотала она. - Но это ничего не меняет.
     Теодор пристально смотрел на нее.
     - Нет, меняет. Неужели вы считаете, что я позволю ребенку брата, возможно, сыну, а значит, наследнику нашего рода, родиться вне брака? И думать не смейте. Это было бы бесчестьем.
     - Макс мертв. Я не могу ничего изменить.
     - Нет, можете, - не моргнув глазом ответил Теодор. - Нужно, чтобы вы вышли за меня.
     Мария уставилась на него во все глаза.
     - Это самая неудачная шутка, которую я когда-нибудь слышала...
     Тео посмотрел на нее с таким видом, словно Мария говорила по-китайски.
     - Я не шучу, - ровно промолвил он.
     - Значит, вы сошли с ума.
     - Я никогда не был в более здравом уме. Это единственно возможное решение.
     - Ничего подобного! Я возвращаюсь в Мексику!
     Лицо мужчины напряглось, и Мария решила, что он будет спорить. Но тот вдруг успокоился.
     - В таком состоянии? И как же вы поедете?
     - Не сейчас. Через несколько дней...
     - Очень хорошо. Через несколько дней и поговорим. Советую вам серьезно подумать над моим предложением.
     - Так это было предложение? - иронически спросила она. - А я думала, ультиматум.
     - Я ведь не могу заставить вас, правда? - холодно ответил он. - Могу только предложить и попросить вас подумать. Если мы поженимся, ваш ребенок родится в законном браке. Ваша собственная жизнь будет устроена. Зачем вам отказываться?
     - Зачем? - повторила ошарашенная Мария. - Затем, что вы с первой минуты стали моим врагом. Затем, что между нами никогда не будет мира. Затем, что я вас терпеть не могу!
     Он пожал плечами.
     - Я тоже не испытываю к вам особой симпатии. Все дело в приличиях. Я не хочу, чтобы маленький Хантер был незаконнорожденным. У нас в Америке такие вещи имеют значение.
     - Но ни меня, ни его здесь не будет! - решительно напомнила она.
     Тео нетерпеливо вздохнул.
     - Очень хорошо. Сменим тему. Кстати, не слишком торопитесь с отъездом. Ваше сегодняшнее посещение пошло дедушке на пользу. Если вы повторите визит, может быть, он пойдет на поправку. Вы перед ним в долгу.
     - Да, это верно, - тут же согласилась она. - Я с радостью сделаю для него все, что могу. Он был так добр ко мне!
     - Вот и хорошо. Я вернусь позже.
     После ухода Теодора у Марии голова пошла кругом. Ужасное состояние Франка, его теплое отношение к ней, показания свидетеля и, наконец, дерзкое, возмутительное предложение руки окончательно вывели ее из равновесия.
     Но предательская память раз за разом воскрешала сцену, о которой Марии хотелось забыть. В ту первую ночь, когда они сидели у фонтана, Тео сказал, что она никогда не будет принадлежать Максимилиану.
     "Вы знали это с первой минуты нашего знакомства..."
     Теодор прикасался к ее лицу кончиками пальцев, заставляя тело гореть огнем, и вполголоса произносил слова, которых она боялась и жаждала одновременно: "Вы не девочка, а женщина. Вам нужен мужчина". - "Только не вы", - возражала тогда она.
     Не правда. Этот человек мог овладеть ее душой и телом. Если бы все сложилось по-другому...
     Она потрясла головой и вернулась к действительности. Слишком поздно. Все было решено еще до их встречи. А теперь они враги, короткий миг предательского влечения канул в Лету. Мария принадлежала только Максимилиану, который любил ее как мог и в смерти которого она винила себя куда сильнее, чем думал Теодор.
     Да, катастрофа произошла по его вине, но если бы она повела себя по-другому, Макс бы не впал в панику. А если бы они вообще не узнали друг друга, молодой Хантер был бы жив. Это бремя ей придется нести всю жизнь. И она будет ощущать его тяжесть при каждом взгляде на Теодора Хантера.

5

     Вскоре после завтрака сиделка привезла кресло на колесиках.
     - Вас переводят в другую палату, - сказала она. - Рядом с мистером Хантером.
     Не имело значения спрашивать, кто отдал такое распоряжение. Конечно, в этом был смысл, но своеволие Теодора раздражало Марию. Она молча собрала свои вещи и села в кресло.
     Новая палата была очень уютной. Когда туда доставили ее пожитки, Мария захромала к соседней двери. Должно быть, медсестра была предупреждена заранее, поскольку пропустила молодую женщину с улыбкой. Похоже, любой приказ Хантера выполнялся здесь неукоснительно.
     Франк спал. Мария села рядом с кроватью.
     - Как он?
     - Сначала мы думали, что это конец, но он выкарабкался. Будет жить... если это можно назвать жизнью. Он парализован и практически лишился речи.
     Старик открыл глаза, улыбнулся Марии, но тут же снова впал в забытье.
     Вечером деда навестил Тео, а затем зашел к ней.
     - Как вы себя чувствуете? - задумчиво глядя на Марию, спросил он.
     - Спасибо, я поправляюсь очень быстро.
     - А ребенок?
     - Ребенок чувствует себя хорошо.
     - Заботьтесь о нем как следует.
     Мария взбеленилась.
     - Вы еще будете указывать, как мне заботиться о собственном ребенке!
     - Но он ведь не только ваш, верно?
     - По закону он мой.
     - Вы хотите сказать, что остальные родные полностью лишены права голоса? - стараясь казаться равнодушным, поинтересовался Теодор.
     - Кажется, я ясно сказала, что не позволю вам вмешиваться.
     - Да. Совершенно ясно. Но я надеюсь, что неприязнь ко мне не заставит вас слишком рано выписаться из больницы. Ради ребенка вам придется провести здесь еще пару недель. - Его тон стал ироническим. - Мне разрешается предложить это, или я снова проявляю невыносимое своеволие?
     - Это ведь частная больница, не так ли? Мне не нравится, что все расходы ложатся на ваши плечи.
     - Я делаю это для ребенка. Разве вы не хотите мне этого позволить?
     - Если вы так ставите вопрос, у меня нет выбора.
     - Вы - воплощенное великодушие. А если вас волнуют расходы, то возместите их, ухаживая за дедушкой... Ваша компания приносит ему больше пользы, чем моя, - ледяным тоном добавил он. - Я постараюсь беспокоить вас как можно меньше.

***

     Как ни странно, следующие две недели Теодор неукоснительно держал слово. Он посещал Франка каждый день. Если в это время в палате старика была Мария, она уходила к себе, оставляя их наедине. За пять минут до отъезда он заходил к Марии и холодно справлялся о ее здоровье.
     Все это время они держались со скованной вежливостью и избегали встречаться взглядами, словно боясь выдать себя. При таком поведении две недели прошли мирно и безоблачно. Мария встревожилась только однажды - когда не смогла найти свой паспорт. Но тот скоро обнаружился в шкафу, очевидно, его по ошибке положили туда после переезда.
     Однажды она с удивлением обнаружила, что миновало три с лишним недели и что пора уезжать. Больше всего Мария волновалась, как сказать об этом Франку. Он достаточно оправился для того, чтобы вернуться на виллу. Тео сказал ей, что все готово: спальня старика переоборудована под больничную палату, сиделки наняты. А в день, когда Франк покинет больницу, ей дадут возможность попрощаться с ним.
     Однажды Мария попыталась подготовить старика.
     - Скоро конец нашим разговорам, - мягко сказала она. - Через несколько дней вы вернетесь домой, и... ну, все изменится.
     Старик улыбался. Мария тяжело вздохнула. Это оказывалось труднее, чем она думала.
     - И для меня тоже, - осторожно начала Мария. - Понимаете...
     Тут она остановилась, заметив, что Франк пытается поднять руку. Наконец, к неудовольствию Марии, он ухитрился указать на ее безымянный палец и едва разборчиво произнести:
     - Венчание...
     Мария застыла на месте, как пораженная громом. Она не собиралась выходить замуж! Может быть, старик не в себе? Неужели он еще не понял, что Макс мертв?
     - Мистер Хантер, - мягко сказала молодая женщина, - я не могу быть женой Максимилиана.
     - Тео... - с трудом промолвил он.
     Она смотрела на старика, широко раскрыв глаза и начиная понимать страшную правду. Но рассудок отказывался верить этому. Неужели Теодор мог решиться на такое?
     Ответа не требовалось. Конечно мог. А почему бы и нет? Он привык настаивать на своем, минуя любые препятствия. Ее отказ был лишь временным неудобством.
     Марию охватил лютый гнев. Но расстраивать старика было нельзя.
     - Я... я скоро вернусь, - пробормотала она и быстро ушла к себе.
     Она сидела на краю кровати, дрожа не столько от ярости, сколько от потрясения. Есть ли предел низости Теодора? Он позволил ей думать, будто забыл о своем неслыханном предложении, а тем временем пытался преодолеть ее сопротивление, словно это был какой-то пустяк.
     Кто-то прошагал по коридору и вошел в палату Франка. Спустя мгновение Тео очутился в ее комнате, плотно закрыл за собой дверь и молча остановился посреди комнаты.
     Мария подняла глаза.
     - Я не ошиблась, нет? - бросила она. - Старый Хантер ждет, что мы поженимся. Значит, все это время вы готовились к свадьбе? Даже после того как я ясно дала понять, что не даю согласия на этот брак?
     - Да.
     - И это все, что вы можете сказать?
     - Говорить не о чем. Все было задумано по-другому. Я не сообразил, что старик сможет рассказать вам.
     - И когда же вы собирались сообщить об этом? - негодующе спросила она. - На полдороге к церкви?
     - Я понимаю ваше раздражение, но...
     - Кажется, мое раздражение вы понимаете не лучше, чем мой отказ. Мистер Хантер, разве до сих пор никто не говорил вам "нет"? Вы что, не знаете этого слова?
     - Я был уверен, что после выздоровления вы возьметесь за ум. Но все следовало сделать заранее. Так я и поступил.
     - В том числе сообщили дедушке? Так мог поступить только совершенно беспринципный человек!
     - Зато у него появилась цель в жизни. Если бы я разрешил вам уехать, это убило бы его.
     - "Разрешили"? Я не собираюсь спрашивать у вас разрешения. Просто уеду, и все!
     - А я не позволю, - усмехнувшись ответил он.
     - Вы? Кто вы такой, чтобы мне приказывать?
     Его стальные глаза властно вспыхнули, и тут она поняла, почему краснокожие индейцы покорились сероглазым пришельцам.
     - Мари, настала пора объясниться. Я не прошу вашего согласия на этот брак, потому что у нас нет иного выхода. Мы просто обязаны это сделать...
     - Я никому ничего не обязана! - отчаянно крикнула она. - Всегда есть выход...
     - Хорошо, пусть так! - нетерпеливо бросил Тео. - Это было мое решение, которое я принял ради спасения чести семьи и желания обеспечить ребенка моего брата. Вы не можете отказаться.
     - Чего ради?
     - Макс бы не одобрил вашего отказа. Он любил вас. Он бы хотел, чтобы вы и его ребенок жили безбедно.
     Лицо Марии исказила гримаса боли.
     - Как вы смеете спекулировать именем Максимилиана?
     - Я не спекулирую, - резко ответил Теодор, - а напоминаю о ваших обязательствах перед ним. Он был бы рад тому, что я собираюсь защитить его семью. В нашей стране семья значит все.
     Мария отвернулась и зажала уши, но тщетно. Властность этого человека гипнотизировала ее. Самые возмутительные требования в его устах приобретали силу приказа. Бежать было некуда.
     Он подошел, повернул Марию лицом к себе, взял за руки и заставил слушать.
     - Регистрация брака состоялась позавчера. Спорить бесполезно.
     Она уставилась на Теодора, не веря своим ушам.
     - Позавчера... Как вы сумели это устроить? Разве здесь не требуют соблюдения формальностей?
     - Конечно, требуют. Но, учитывая состояние вашего здоровья, в мэрии не настаивали на вашем личном присутствии. Достаточно было паспорта.
     - Вы... украли мой паспорт?!
     - Точнее, позаимствовал, поскольку теперь он снова у вас.
     - Так вот почему он исчез! Как вы посмели?
     - Это было необходимо, - с досадой сказал он. - Без паспорта я не смог бы получить брачное свидетельство.
     - Напрасные хлопоты! Завтра я уезжаю, и больше вы меня никогда не увидите! Никакой свадьбы не будет!
     Вместо того чтобы настаивать на своем, Тео отряхнул невидимую пылинку с рукава. Потом он, помассировав большим и средним пальцем правой руки виски сказал:
     - Возможно, вы правы. Глупо надеяться, что вы покоритесь силе. Я восхитился вашей стойкости еще в первый вечер нашего знакомства.
     Мария перевела дух.
     - Я рада, что вы это понимаете. Тео бросил на нее странный взгляд.
     - Мы ведь понимали друг друга с самого начала, верно, Мари?
     - Я... о чем вы говорите?
     - Не знаете? Выходит, все это плод моего воображения?
     Он посмотрел ей в глаза, напоминая взглядом то, что Мария предпочла бы забыть.
     - Вы никогда не задумывались над тем, что случилось бы, если бы мы познакомились при других обстоятельствах?
     Она слегка вздохнула.
     - Кто знает? Но сейчас это неважно. Между нами слишком много препятствий. Я любила Максимилиана.
     - Но этого не случилось бы... если бы я узнал вас первым.
     Мария почувствовала опасность, которая таилась в его словах. Это была еще одна из его бесчестных интриг.
     - Вы очень умный человек, мистер Хантер... К счастью для себя, я знаю, насколько вы умны.
     Он криво усмехнулся:
     - Значит, мне не удалось обмануть вас?
     - Ни на минуту. Я знаю, что вы готовы на все, лишь бы настоять на своем.
     Тео пожал плечами.
     - Ну что ж, придется сказать дедушке, что свадьба отменяется.
     - Он будет очень расстроен?
     - Да, очень... - бросил Теодор, направляясь к двери. - Но это вас больше не касается.
     Мария застыла на месте, раздираемая противоречивыми чувствами. Она знала, что поступает правильно, но мысль о мучениях Франка была нестерпима.
     Спустя минуту Тео вернулся.
     - Он хочет видеть вас.
     При их появлении старик улыбнулся уголком рта.
     - Как дедушка воспринял эту весть? - вполголоса спросила она, стараясь говорить неслышно для Франка.
     - Я ничего ему не сказал. Говорите сами. Мария ахнула и попятилась, но руки Теодора легли на ее плечи, не давая уйти.
     - Скажите же! - мстительно повторил он. - Разбейте ему сердце! Скажите, что с мечтой, которая позволяла ему жить, покончено!
     - Как вы могли? - выдохнула она.
     - Потому что мы обязаны пожениться. Неужели вы до сих пор не поняли этого?
     Хантер подвел ее к кровати. С виду его хватка казалась небрежной, но Мария ощущала, что рука, лежавшая на ее плечах, крепка как сталь. Она тяжело вздохнула. Настало время сказать все.
     Однако при виде сияющих глаз старика слова замерли у нее на губах. Автокатастрофа, погубившая Макса, уже чуть не убила деда, и Мария не могла причинить ему еще одно горе.
     Франк с трудом протянул ей здоровую руку. Мария приняла ее и опустилась на колени рядом с кроватью. Он пытался что-то сказать.
     - Дочка, - наконец тихо промолвил старик.
     При звуке этого слова у Марии дрогнуло сердце. Дочка. Не внучка, а дочка. Много лет никто не называл ее так. Дрожа от рыданий, она прижала к щеке слабую руку и оросила ее слезами. Борьба окончилась. Мистер Хантер все-таки заманил ее в ловушку.
     - Он еще не закончил, - прозвучало у нее над ухом.
     Мария подняла глаза и отпустила руку старика. Тот указал на Теодора.
     - Хорошо.
     Франк дал им свое благословение.
     Губы старика продолжали двигаться, и Мария подумала, что он хочет повторить свое "хорошо". Однако затем она поняла, что старик произносит другое слово. К ее ужасу, это оказалось слово "поцелуй".
     - Что он хочет сказать? - спросил Тео. - Я не понимаю.
     - Ничего, - торопливо ответила она.
     - Позвольте мне судить самому.
     - Поцелуй, - чуть громче повторил старик. Мария поднялась и хотела отойти от кровати, но Теодор не позволил ей этого.
     - Дедушка хочет, чтобы мы поцеловались, - сказал он.
     - Нет, - тихо ответила она, отворачиваясь. - Это невозможно. Невозможно! Как он может просить об этом, зная...
     - Вы не понимаете. Дед хочет от нас поцелуя, а не страсти и нежности. Он знает, что мы женимся ради будущего ребенка, но желает, чтобы между нами был мир.
     - Мир? - прошептала она, ошеломленно глядя на Теодора. - Мир между нами?
     - Вы правы. Никакого мира не будет. Но ради старика придется сделать вид.
     Когда он привлек Марию к себе и взял за подбородок, она не пыталась сопротивляться.
     - Смотрите на меня, - пробормотал Тео.
     Мария неохотно подчинилась. В его серых глазах-озерах можно было утонуть. Теодор наклонил голову и легко коснулся губами ее губ.
     Их губы едва соприкоснулись, однако Мария почувствовала ожог, как от раскаленного клейма. Хотелось бежать, но она не могла сдвинуться с места. От его близости кружилась голова. Его губы были теплыми и твердыми. И снова пришла неумолимая мысль: это мужчина, а не мальчик. В том, как он держал Марию, чувствовалась сила и решительность: одна рука лежала на ее плечах, другая поддерживала за талию.
     Она не должна была соглашаться на поцелуй. Этот брак можно было вынести только в том случае, если бы она ухитрилась не думать о нем как о мужчине, которого могла бы полюбить, сложись все по-другому. Но как можно было не думать об этом, ощущая прикосновение его губ и близость его тела? Сердце заколотилось, и Марию затрясло как в лихорадке.
     Пусть он остановится, молилась про себя Мария. Но сердцем она не желала, чтобы такое случилось. Пусть этот поцелуй длится вечно и пронзает ее неведомыми ощущениями, о существовании которых она и не подозревала... Нет, слишком поздно. Она понимает, что между ними всегда будет существовать барьер.
     Теодор выпустил ее. Мария смотрела на него снизу вверх и не могла понять выражения его глаз. Неужели он так же потрясен, как и она? Или просто дрожит от гнева? Может быть, почувствовал ее реакцию и презирает за это? Она отстранилась и попыталась успокоиться.
     Старик довольно улыбался. Его губы прошептали имя внука.
     - Да, дедушка, - немедленно откликнулся тот.
     Франк глазами указал на тумбочку, на которой стояла крошечная коробка. Открыв ее, Теодор обнаружил внутри то самое кольцо, которое старый Хантер подарил Марии в первый же вечер.
     - Он хочет, чтобы вы опять надели его. Мария кивнула. У нее не было слов.
     Тео взял ее руку.
     - Мари, охраны здесь нет. Что бы я ни говорил прежде, что бы ни делал, никто не помешает вам уехать. Так что скажите сразу.
     - Вы же знаете, что я не могу... - прошептала она.
     Теодор стиснул ее руку.
     - Тогда четко скажите, что вы согласны.
     - Я согласна.
     Обручальное кольцо оказалось у нее на пальце, и Мария поняла, что обратного пути нет.

***

     На следующий день Мария и Франк выписались из больницы и вернулись на виллу Хантеров. Для ухода за дедом были наняты массажист и сиделка.
     Через два дня состоялась скромная свадьба в доме Хантеров.
     Обычно перед свадьбой должно было быть венчание в церкви, но Тео заявил, что брачное свидетельство уже получено. У Марии отлегло от сердца. Освящать этот нелепый брак церковным таинством было бы святотатством.
     К удивлению Мари, Аврора настояла на том, чтобы помочь в приготовлениях к вечеру.
     - Она делает это в знак дружбы, - объяснил Тео. - Это для нее очень много значит.
     - Что вы ей сказали? - спросила Мария.
     - Правду, конечно, - удивился Теодор. - Разве нужно ее обманывать? Она знает, что вы с Максом были помолвлены.
     - А как же все остальные?
     - Все остальные и пикнуть не посмеют.
     - Но что они подумают?
     - Пусть думают что угодно. Со временем подробности забудутся, и люди будут уверены, что ребенок мой.
     - До тех пор, пока Аврора не расскажет им правду, - довольно резко вставила Мария.
     - Не понимаю, почему вы так настроены против нее, - с досадой произнес Теодор. - Она мой старый друг и хочет показать вам свою доброту.
     - Но это противоестественно, - возразила Мария. - Макс говорил, что она сама хотела выйти за вас.
     - Макс любил все драматизировать, - сухо возразил Тео. - Если бы Аврора хотела выйти за меня, то сделала бы это десять лет назад.
     - Но ведь вы были влюблены в нее?
     - Безумно, - равнодушно сказал Теодор. - Как только можно быть влюбленным в двадцать лет. Но она променяла меня на другого и была совершенно права. Наш брак не имел шансов на успех. Она говорила, что я слишком ревнив. Так оно и было. Она хотела следовать за своей путеводной звездой. Все давно закончилось. Теперь она мой друг, и я прошу вас быть с ней повежливее. Сделайте мне этот свадебный подарок. Это что, слишком большая просьба?
     - Конечно, нет, - ответила Мария. - В конце концов, это не мое дело.
     - Вы правы, - чуть помедлив, откликнулся Тео.

***

     В день свадьбы Аврора приехала первая. Она непрерывно улыбалась, обнимала Марию и всячески демонстрировала ей свои дружеские чувства. Настояла на том, что причешет невесту, и сделала это мастерски. Но прическа была слишком пышной и совершенно не шла невесте. В широкой шляпе, кружевном белом платье и жемчугах, с безукоризненно наложенной косметикой, ослепительно улыбавшаяся Аврора выглядела так, словно сама была новобрачной.
     - Если бы у меня было время как следует заняться вашей внешностью! - вздыхала Аврора. - Вам нужно совсем другое платье!
     - Я ценю все, что вы сделали, - ответила Мари, пытаясь быть любезной. - Но я бы предпочла, чтобы все было как можно скромнее. Это... не совсем обычная свадьба.
     - Конечно. Тео мне все объяснил. Он женится из чувства долга. Иначе бы мы с ним... - Она осеклась и пожала плечами. - Я реалистка. Надеюсь, что и вы все понимаете.
     - Что вы хотите этим сказать?
     - Ох, бросьте. Мы обе женщины. Теодор - человек с обостренным чувством долга и семейной чести. Это заставляет его совершать поступки, которые ему и не снились. Не стоит и говорить, что вы так же равнодушны к нему, как и он к вам, и выходите за него только ради ребенка. Я восхищаюсь вами. - Она ослепительно улыбнулась. - Я думаю, у вас душа идеальной матери. Говорят, одни женщины рождаются, чтобы быть женами, а другие, чтобы быть матерями.
     - А третьи, чтобы быть любовницами? - непринужденно бросила Мария.
     Аврора расплылась в улыбке.
     - Я знала, что мы поймем друг друга! А знаете, вы намного догадливее, чем кажетесь!
     - Во всяком случае, куда больше, чем вы думаете, - решительно заявила Мария.
     Больше возможностей для беседы им не представилось. Впрочем, в этом не было нужды. Все и так сказано, поняла Мария. Осталось только попытаться привыкнуть к ошеломляющему чувству, что ее мир встал с ног на голову.

***

     День свадьбы прошел как во сне, и впоследствии Мария толком не могла его вспомнить. В каком-то трансе она стояла рядом с Теодором, встречая немногочисленных гостей, а сама думала о Максе, который должен был быть на месте брата. Стал бы их брак с Максимилианом хоть немного более удачным, чем этот странный, немыслимый союз?
     А рядом неотлучно находилась Аврора, казавшаяся особенно ослепительной по сравнению с бледной и грустной невестой.
     Аврора весь вечер весело щебетала, в то время как "молодые" избегали смотреть друг другу в глаза.
     При первой возможности Мария сбежала со свадебного пира, использовав в качестве предлога необходимость навестить Франка. Она проследила за тем, как старика укладывали на ночь, и осталась немного поговорить с ним. Франк знаком показал, что она должна вернуться вниз, но Мария покачала головой.
     - Предпочитаю побыть с вами, - просто сказала она.
     Интересно, о чем сейчас разговаривают бывшие влюбленные, а теперь друзья? Тео любуется Авророй и сравнивает ее с невзрачной невестой? Вдруг Мария почувствовала, что безумно устала. День выдался тяжелый, а она была на пятом месяце беременности.
     И тут ее озарило. Так вот в чем причина ее бурных чувств! Она сама читала в женских журналах, что при беременности в организме происходит множество гормональных изменений. Это делает будущих мам более эмоциональными, чем обычно. Но после родов все постепенно приходит в норму.
     Конечно. Так и есть. Внезапная сумятица чувств не имеет никакого отношения к Теодору. Это иллюзия, вызванная ее беременностью. Подумать только, она испугалась, что может влюбиться в него! А на самом деле, это был просто клинический симптом. Она ощутила такое облегчение, что едва не засмеялась в голос.
     Снизу донесся какой-то шум. Выглянув в окно, она увидела, что гости разъезжаются. Шофер Хантеров подогнал к парадному автомобиль и увез Аврору. Несколько минут спустя на лестнице послышались шаги.
     - Я извинился и попрощался за вас с гостями, - сказал Тео, войдя в спальню Франка. - Все понимают наше сложное положение...
     - Спасибо всем. - Мария поцеловала старика. - Пойду спать. Я очень устала.
     Теодор придержал дверь, и Мария прошла к себе в спальню. О том, где будет спать новобрачный, речи не было. Они ничего толком не обсудили. Но разве можно было что-то обсуждать с повелителем? Он давал указания, а остальные подчинялись... К облегчению Марии, его вещей в спальне не оказалось.
     Полчаса спустя раздался легкий стук в дверь.
     - Можно войти?
     Мария, облаченная в халатик, расчесывала свои роскошные длинные волосы.
     - Да, войдите, - ответила она. Очевидно, он тоже готовился ко сну. На нем был шелковый халат поверх пижамы. Между отворотами виднелась мощная грудь. Мария невольно залюбовалась этим зрелищем. Какую бы антипатию она ни испытывала к Теодору, самцом он был притягательным.
     Слава Богу, она вовремя вспомнила, что это не настоящая тяга, а результат действия перестраивающейся гормональной системы.
     - Как вы себя чувствуете? - спросил он. - День был не слишком утомительным?
     - Все хорошо, благодарю вас, - вежливо ответила она.
     - Может быть, вам что-нибудь нужно?
     - Нет, спасибо.
     - Тогда спокойной ночи.
     - Спокойной ночи.
     Казалось, Теодор хотел что-то добавить. Он на мгновение замешкался, а потом вышел.

6

     Мария проснулась от колокольного звона. Она встала, подошла к окну и раскрыла ставни, за которыми скрывалось волшебное зрелище. Перед ней раскинулась живописная долина. Вдали угадывался океан, ближе виднелись извилистая дорога и городишко с высокой церковью, звон колоколов разносился в ясном утреннем воздухе. Долину озаряло утреннее солнце. Мария молча любовалась этой неземной красотой.
     Отсюда хорошо было видно все поместье Хантеров. Ее внимание привлек тенистый огороженный участок с часовней - очевидно семейное кладбище.
     Мария быстро оделась, мельком заметив, что одежда, которую она носила до больницы, стала теснее. Прежде чем выйти из комнаты, она взяла из вазы поставленный туда накануне маленький свадебный букет.
     Найти могилу оказалось нетрудно. Тут стояли памятники Эдварда и Фелиции Хантеров, а также несколько других - судя по датам, дедушек, бабушек, дядьев и теток. А на земле лежала черная мраморная плита, новее всех остальных.
     Под ней покоились останки некогда веселого юноши, ненадолго наполнившего ее жизнь любовью и смехом. Она больше не была влюблена в Макса, однако горевала о постигшей его судьбе. Малыш был беспечным и безответственным, но добрым и щедрым. Он заслуживал лучшей участи... Мария прижала к лицу букет, а когда положила его на плиту, цветы были мокрыми от слез.
     - Прости, - прошептала она. - Прости, любимый...
     Внезапно ощутив чужое присутствие, Мария подняла голову и увидела наблюдавшего за ней мужа. Не успела она вымолвить слово, как Теодор скрылся в тени.
     Вскоре они встретились за завтраком. Тео, пришедший первым, сидел за длинным столом в столовой. Он поднялся и любезно отодвинул кресло напротив.
     - Мы будем редко завтракать вместе, - сказал он. - Я уезжаю на работу очень рано, пока нет автомобильных пробок. Возвращаюсь обычно часов в восемь вечера, так что видеться будем в основном в уик-энды. Можете не бояться, я не стану надоедать вам в другое время.
     Она не знала, как отвечать на последнюю фразу, но собеседник, кажется, и не нуждался в ответе. Он все продумал, всю ее будущую жизнь. Ей оставалось только подчиниться.
     - Тут требуется ваша подпись, - сказал Теодор, кладя перед ней какие-то документы. - Я открыл банковский счет на ваше имя. Пользоваться им можно будет с завтрашнего дня.
     От увиденных сумм у Марии глаза полезли на лоб.
     - Мне не понадобится так много! - запротестовала она.
     - Не говорите глупостей. Конечно, понадобится. - Резкость тона лишала эти слова и намека на дружелюбие. - От моей жены ждут элегантности, а это требует много денег. Пожалуйста, не спорьте.
     - Хорошо...
     - Кроме того, деньги нужны на приданое для младенца. Подпишите здесь, и я уйду. В вашей комнате вы найдете посылку. Она прибыла из Мексики утром.
     Тео сунул подписанные документы в "дипломат" и отбыл. Мария выпила кофе и заторопилась наверх. Ей не терпелось взглянуть на посылку.
     Как Мария и ожидала, ее прислал сосед-приятель, имевший ключ от квартиры, которую она в последнее время снимала с Максом. Он собрал поступившую за это время почту и переправил ей.
     Там было несколько пустяковых посланий, адресованных Марии, и счета. Их количество ошеломило женщину. Она всегда знала, что Максимилиан изрядный мот, но не представляла себе, до какой степени. Долги Макса были по крайней мере раз в десять больше тех, в которых он признался. А довершало картину письмо из автомобильной компании. Оказывается, Макс не купил эту злосчастную машину, в которой они разбились, а взял напрокат.
     Днем Мари написала письмо соседу и немного вздремнула. Вечером вернулся Тео. Он зашел к Франку, а потом муж и жена поужинали вместе. Он был вежлив, но не более того. Мария испытала облегчение, когда он извинился и сказал, что должен еще поработать.

***

     Этот день стал образцом для последующих. Время от времени они виделись с Теодором за завтраком, но чаще Мария слышала шум отъезжающего автомобиля и ела одна.
     Она стремилась как можно больше времени проводить с Франком. Сиделки сначала отнеслись к Марии как к много воображающей о себе любительнице, но когда увидели, как она обращается с больным, смягчились, а затем начали считаться с ее мнением.
     Мария думала, что сумеет поставить Франка на ноги, однако инсульт был обширный и старика почти полностью парализовало. Иногда ему удавалось произнести что-то нечленораздельное, но это усилие утомляло его, а одного с грехом пополам понятого слова было недостаточно для беседы. Старый Хантер был умным, хорошо образованным человеком и ужасно расстраивался, что не может общаться с миром.
     Мария читала вслух старику, разговаривала с ним, включала радио и телевизор. К ее огорчению, Франк упорно не шел на поправку.
     Его здоровье не ухудшалось, но и не улучшалось. Казалось, остаток жизни ему придется провести в том же состоянии.
     Однажды вечером она сидела с Франком, слушая музыку. Было поздно, но Теодор еще не вернулся. Близилось время сна. Она посмотрела на Франка, лежавшего с закрытыми глазами. Может быть, старик уснул? Но тут она заметила, что пальцы на левой руке больного двигаются в такт музыке.
     Мария застыла на месте. Франк до этого был в состоянии слегка шевелить рукой, но не пальцами. Однако сейчас пальцы совершали сложные движения, и тут Марию осенило.
     - Мистер Хантер! - настойчиво окликнула она, и старик открыл глаза. - Посмотрите-ка! - Она взяла его за руку. - Вы можете написать букву... любую?
     Внезапно его глаза ожили. Медленно, с огромным трудом он кончиком указательного пальца вывел на ее ладони букву М.
     - Еще! - возбужденно бросила молодая женщина.
     Он нарисовал Л. Затем, не ожидая понуканий, изобразил Р и наконец И. Мари.
     - Мы можем объясняться! - трепеща, воскликнула она. - Вы можете сказать все, что хотите!
     Он стал снова писать на ее ладони. Когда Франк изобразил третью букву, она улыбнулась.
     - Да, это медленно. Но ведь теперь мы можем беседовать, а это главное!
     Он снова начал чертить, на сей раз уже быстрее.
     - Ты умница.
     - Нет, это вы умница! Ох, не могу дождаться Теодора, чтобы сообщить ему хорошую новость!

***

     Когда вернулся Тео, он несказанно удивился доносившемуся из спальни старика смеху. Открыв дверь, он стал свидетелем веселой пирушки. Мария сидела на кровати и чокалась со стариком соком. Франк с ее помощью держал в руке стакан.
     - Получилось! - воскликнула она. - Мы молодцы!
     - Что тут происходит? - спросил Тео. Мария с улыбкой обернулась к нему.
     - Франк снова может беседовать! - сказала она и вынула из руки старика стакан. - Смотрите!
     Он медленно вывел на ее ладони: "Спасибо, моя милая".
     Какое-то время ошеломленный Теодор не сводил с ее ладони взгляда, а потом поднял голову и пристально посмотрел Марии в глаза. Когда женщина встала, он занял ее место у кровати. Мария выскользнула из комнаты и оставила их вдвоем.
     Выйдя из комнаты старика, Тео помешкал в коридоре. Он знал, что новым умением дед обязан Марии. Франк сам сообщил ему об этом и улыбнулся.
     - Что бы мы без нее делали?
     Теодору пришлось улыбнуться в ответ.
     - Не знаю.
     Молодой Хантер чувствовал, что должен увидеть Марию и поблагодарить ее, но его раздирали противоречивые чувства. Когда он испытывал только враждебность, все было проще... Тут на Тео нахлынули мучительные воспоминания, и он понял, что его чувства к ней всегда были сложными.
     Теодор постучал в дверь, но ответа не услышал. Тогда он повернул ручку и заглянул внутрь. Мария лежала на кровати. Горевший на тумбочке ночник свидетельствовал, что она не собиралась спать, просто не сумела удержаться от сна.
     Тео тихо подошел к окнам и закрыл шторы. Прежде чем выключить лампу, он немного помедлил, глядя на лицо молодой женщины. Оно было нежным и беззащитным, как у ребенка. На мгновение Теодору захотелось, чтобы Мария подольше осталась такой, чтобы он знал, что о ней думать. Но этот день мог не наступить никогда. Он видел ее словно в кривом зеркале, постоянно менявшем изображение.
     Хантер выключил свет и вышел, решив не будить уставшую женщину. Он спустился по лестнице, выбрался из дома и побрел к кладбищу, с болью в душе вспоминая, что наутро после свадьбы Мария положила свой свадебный букет на могилу Макса. Она приходила сюда каждый день с цветами, срезанными в саду Хантеров. Сейчас на плите лежал букет, принесенный утром, на белых лепестках мерцал лунный свет. Тео поднял цветок и подумал, что тот влажен от слез Марии.

***

     Весь следующий день Мария провела, беседуя с Франком. Благодаря новому способу связи он сумел сообщить, почему не осуждает никого за катастрофу.
     - Макс плохой мальчик. Очаровательный, любящий, но трудный. Всегда лгал - так легче. Почему авария?
     Мария заколебалась, не желая причинять старику боль, но он написал на ее руке:
     - Скажи правду!
     Она просто изложила все, а когда закончила, Франк сжал ее руку.
     - Я так и думал. Не твоя вина. Он всегда бежал от трудностей.
     - Да... Я только сейчас поняла это, - грустно сказала она.
     - Ты должна воспитать его ребенка. Теодор поможет. Он сильный и хороший.
     - Но он не умеет прощать, - задумчиво промолвила Мария. - Почему он такой неуступчивый?
     - Потому что боится заглянуть к себе в душу. Ты должна помочь ему. Ты любила Макса. Теперь должна полюбить и Тео. Это трудно, но ему очень нужна твоя любовь, - написал Франк.
     У нее дрогнуло сердце. Это было бы совсем нетрудно, если бы она встретила его до Максимилиана...
     Она не позволила себе додумать эту мысль до конца. Какой толк? Теодор по-прежнему относится к ней враждебно и недоверчиво. Он научился сдерживать себя, однако ничуть не смягчился.

***

     Тео все же поблагодарил Марию за то, что она придумала для Франка способ "разговаривать".
     - Для меня очень много значит, что у него вновь появился интерес к жизни, - промолвил он на следующее утро. - Примите мою искреннюю благодарность. - Но сказано это было сквозь зубы и через силу.
     Однажды вечером, примерно через два месяца после свадьбы, Мария пошла переодеваться к обеду. Днем Франк повторил, что Тео нужна любовь. Он часто "говорил" это и внимательно присматривался к ней, словно пытаясь решить, не слишком ли торопит события. Как ни странно, эти слова вселили в Марию надежду и заставили ее с нетерпением ждать возвращения мужа.
     Но стоило тому войти в дом, как Мария поняла: что-то не так. Его движения были резче, чем обычно, глаза странно блестели. За едой он несколько раз бросал на нее придирчивый взгляд.
     - Что-то произошло? - наконец спросила она.
     - Да. Я думал отложить разговор на потом, но раз уж вы спрашиваете... Я хочу, чтобы вы мне кое-что объяснили, и объяснили убедительно.
     Глаза Хантера замерцали еще сильнее. Не оставалось никаких сомнений: он в ярости.
     - Не знаю, что объяснять.
     - В самом деле? Хорошо, начнем с одежды. Вы до сих пор носите то, что привезли с собой из дому. Я бы хотел знать, почему вы предпочитаете носить старые платья, если я дал вам денег на новые.
     - Я... какой смысл покупать новую одежду, если вскоре она станет мне мала? - заикаясь, пролепетала она.
     - Перестаньте! - недовольно воскликнул он. - Почему вы говорите не правду? Вы регулярно посылали деньги домой. Я узнал об этом только сегодня. Все до последнего цента вы отослали некоему Сойле Нуньесу. Через десять секунд вы скажете мне, кто это, кем он вам приходится и почему вы отправляете ему мои деньги.
     В последнее время Мария стала очень вспыльчивой. Она моментально вскипела и гневно посмотрела собеседнику в глаза.
     - Плачу долги!
     - Что это значит?
     - Я думала, что смогу сделать все сама, Я не собиралась ничего сообщать вам, но не позволю разговаривать с собой таким тоном. Подождите меня!
     - Я не спешу, - насмешливо протянул он вслед выбежавшей из-за стола Марии.
     Через пару минут женщина вернулась и положила перед Теодором пачку бумаг. Это были письма и счета, которые ей переслал приятель из Мексики.
     - Вы знали Максимилиана лучше, чем я, - сказала она. - Удивительно, что это не пришло вам в голову. Макс оставил за собой лавину счетов. Он должен крупную сумму за машину.
     - Как за машину? Я посылал чек Максу специально для покупки машины полгода назад. Она полностью оплачена!
     - Я тоже так думала - Максимилиан говорил, что машина его. Оказалось, что он просто взял ее напрокат. Сойло Нуньес, наш приятель, живет в соседней квартире. Мы оставили ему ключи. Он отсылает счета мне, а я отправляю деньги, чтобы оплатить их.
     На лице Тео была написана досада.
     - Вы должны были рассказать мне.
     - Я предпочла этого не делать.
     - Оплачивать его долги - моя обязанность.
     - Вы их и оплатили, - напомнила она. Тео бросил документы на стол и порывисто вздохнул.
     - Прошу прощения, что наговорил вам лишнего.
     - Не за что, - отрезала Мария. - Когда Сойло в следующий раз пришлет мне квитанции об оплате, я принесу их вам.
     - В этом нет необходимости. Я верю вам на слово.
     Она усмехнулась:
     - Вы поверили только после того, как я представила вам копии счетов. Неужели наступит день, когда вы действительно станете доверять мне?
     Наступила пауза. Мария подумала, что Тео решил промолчать, но он криво улыбнулся и ответил:
     - Я уже признал, что поторопился с выводами.
     - Очень неохотно.
     - Я не люблю ошибаться.
     - Вам не кажется, что это не совсем логично?
     - Что вы хотите сказать?
     - Вы видели во мне искусную интриганку, способную на любой бесчестный поступок, и тем не менее продолжаете до сих пор считать себя правым.
     Он поморщился.
     - Честно говоря, не считаю. Вы непредсказуемая женщина. Никогда не знаешь, что вы выкинете в следующую минуту.
     - Может быть, не следовало скрывать это от вас, но... - Она сделала беспомощный жест. - Не вы один страдаете ложной гордостью. Я пыталась защитить честь и память Макса.
     Она вздрогнула, когда Теодор грохнул кулаком по столу.
     - Ради всего святого, почему?! - возопил он. - Почему вы должны были защищать его? И прежде, и теперь?
     - Потому что он нуждался в этом! - крикнула в ответ Мария.
     - И именно за это вы его полюбили? За глупость и слабость?
     - Может быть. Мне нравится заботиться о людях, а он нуждался в заботе. Нуждался во мне. Я должна чувствовать себя нужной. И по-другому жить не умею.
     - Значит, вот кого вы предпочитаете? Не мужчину, а цыпленка, прячущегося под крыло наседки? Ребенка в мужском теле, цепляющегося за вашу юбку?
     - Это тоже любовь.
     Тео посмотрел на нее прищурившись.
     - Некоторые женщины ни на что другое не способны. Неужели вы можете полюбить только сосунка?
     - Я могу полюбить только того, кто нуждается во мне! - гневно ответила она.
     - Кое-кто из мужчин скорее умрет, чем согласится на такие условия.
     - Кое-кто из мужчин понятия не имеет о том, что такое любовь! - выпалила Мария.
     Атмосфера накалялась. И виноват в этом был вовсе не Максимилиан. Мария понимала, что этому разговору пора положить конец. Опасность заключалась не в собеседнике, а в ней самой. Последние несколько дней настроение Марии было непредсказуемым, и она могла сорваться в любую минуту.
     - А мой брат имел об этом понятие? - цинично спросил Теодор.
     - Пожалуй, да. Он был добрым, нежным и мягким. Мне нравилась его мягкость.
     - Точнее, слабость, - презрительно уронил Тео.
     - А если и так? Разве слабый человек не заслуживает любви?
     - А что бы вы сказали через несколько лет? Считали бы вы привлекательной его слабость, если бы устали обращаться ко мне за помощью, чтобы покрыть его долги?
     - Я бы никогда не обратилась к вам за помощью, - резко сказала она.
     - Это вам только кажется.
     - Никогда. И ему бы не позволила.
     - Каким образом? Он делал это всю жизнь. Думаете, вам удалось бы его перевоспитать?
     В мозгу Марии что-то замкнулось. Она начала метать слова, не думая, что говорит, и стремясь лишь к одному: стереть с лица Теодора ненавистное ей циничное выражение.
     - Мне это уже удалось, потому что он стал цепляться за мою юбку, а не за ваш бумажник! Он бы перестал нуждаться в вас, мистер Хантер! Вот за это вы меня и ненавидите, не правда ли? За то, что он погиб, когда пытался бежать от вас!
     Не успев закончить фразу, она поняла, что сказала вещь чудовищную и непростительную. Мария не хотела быть жестокой, ее спровоцировал на это собеседник. Но она совершила нечто непоправимое. Теодор побелел как смерть.
     - Уйдите, - тихо сказал он.
     - Тео, пожалуйста...
     - Уйдите.
     Она в страхе выбежала из комнаты.

***

     Было два часа ночи. Мария лежала без сна и прислушивалась, не раздадутся ли на лестнице шаги. Теодор сидел внизу уже несколько часов, терзаясь ужасными мыслями.
     Мари горько осуждала себя за сказанное. Какая разница, что она всего лишь ответила на его жестокие слова? Ей было присуще стремление защищать, а сегодня она нанесла новую рану человеку, и без того изнывавшему от боли...
     Наконец Мария услышала, как он медленно поднимается по лестнице, словно сгибаясь под невыносимой тяжестью. Когда шаги замерли у ее спальни, она порывисто села. Но Тео прошел дальше, и вскоре она услышала, как за ним закрылась дверь. Мария лежала тихо, но мысли неслись вихрем и не давали уснуть. Она не выдержала, встала и, накинув халат, вышла в коридор.
     Из-под его двери пробивалась полоска света. Она тихонько постучала и через секунду услышала тихий голос:
     - Войдите.
     Он стоял у окна, держа в руке бокал. Судя по почти пустой бутылке виски, Теодор изрядно выпил. При виде Марии у него загорелись глаза.
     - Пришли сказать мне еще какую-нибудь неприятную правду? негромко спросил он.
     - Нет. Я хотела извиниться. Мне не следовало так говорить.
     - Почему же? Это ведь правда, верно? Он пытался развернуть машину, потому что не хотел возвращаться и смотреть мне в глаза. А вот вы решили сделать это, чтобы похвастаться передо мной своей победой. Я всегда говорил, что вы смелая женщина.
     - Все было далеко не так, - безнадежно сказала она.
     - Наоборот, проще некуда. Мне следовало понять это раньше. Вы изложили факты еще несколько недель назад. Каким-то образом я умудрялся избегать их... потому что они мне не нравились. Но у вас дар сообщать людям неприглядную правду о них самих. - Он залпом допил остатки виски.
     - Теодор, пожалуйста... Я не знаю о вас никакой правды... так же, как и вы обо мне.
     - Правда состоит в том, что я виноват в смерти брата куда больше, чем вы, - не жалея себя, сказал он. - Давайте говорить начистоту: я разрушаю всех, о ком забочусь, потому что не знаю, как это следует делать.
     - Я вам не верю, - вымолвила Мария.
     - Не верите? Вы же говорили это с самого начала. Что заставило вас передумать?
     Мария не знала, что ответить. Видеть страдающего Тео было невыносимо. Он напоминал поверженного гладиатора. Ей хотелось, чтобы он снова стал самим собой: надменным, властным, даже неприятным. Мужчиной, с которым нужно сражаться. Но все же мужчиной.
     Он снова наполнил бокал и сел на кровать.
     - Почему вы не уходите?
     - Потому, что так дальше нельзя, - сказала она. - Мы оба выбиваемся из сил, чтобы справиться с трудной ситуацией, но из этого ничего не получится, если мы будем все время набрасываться друг на друга. Нужно заключить перемирие. Разве вы этого не понимаете?
     Он не ответил, и Мария опустилась рядом. Тео смерил ее настороженным, недоверчивым взглядом.
     - Зачем вы вообще вторглись в нашу жизнь? - медленно спросил он. - Почему Максимилиан влюбился в вас?
     - Не знаю, - беспомощно ответила она. Теодор поставил бокал, поднял руку, прикоснулся к ее волосам и вгляделся в лицо.
     - Так почему же? - прошептал он. - Вы не красавица, самая обыкновенная. Он встречался с сотней женщин красивее вас. Но никто из них не сумел так перевернуть нашу жизнь, как это сделали вы...
     Он гладил ее лицо, обводил пальцами контуры широких скул и пухлых губ. Мари следила за ним со слезами на глазах. Тео был в опасном настроении. Его всегдашняя железная выдержка дала сбой... если только он не отказался от нее сознательно. Выло неизвестно, что он сделает дальше. Мария знала, что должна как можно скорее высвободиться, но не могла пошевелиться. Неторопливые движения и странное ласковое бормотание гипнотизировали ее. Гулко забилось сердце, его медленный ритм нагонял на Мари желание. Все это происходило как во сне...
     - Кто вы? - еле слышно спросил Теодор. - Ангел или злой дух, посланный, чтобы мучить меня? Какая ваша черта заставляет мужчину вас хотеть?.. - Он судорожно вздохнул, внезапно напряг руку, гладившую волосы Марии, притянул женщину к себе, другой рукой обнял за плечи, крепко прижал к груди и жадно набросился на ее губы.
     В его объятиях не было нежности. Это была властная хватка самца, не признающего отказа. Встревожившаяся Мария попыталась вырваться, но он только крепче прижал ее к себе, продолжая покрывать поцелуями.
     - Тео... - взмолилась она.
     Едва ли он слышал ее. Он снова бормотал что-то, глядя на Марию сверху вниз лихорадочно горящими глазами.
     - Кто вы?
     - Самая обыкновенная женщина, - вяло ответила она, - Делающая все, что может... и часто ошибающаяся...
     - Нет, вы не обыкновенная женщина. Это маска, которую вы надеваете, чтобы морочить людям голову. А за ней... колдунья... дьявол... ведьма... Дева Мария...
     Она вздохнула.
     - Дева Мария. Макс говорил...
     - Не надо о Максе! - гневно крикнул он. - Забудьте его! Его здесь нет! Здесь я. Это мои руки обнимают вас, мои губы прикасаются к вашему рту. Почему я не могу...
     Он провел пальцами по ее щеке, спустился ниже, к налившимся, сладострастно занывшим грудям. Мария была уверена, что он чувствует, как сильно бьется ее сердце.
     Тео снова притянул ее к себе. На этот раз он целовал нежнее, его губы нарочно дразнили Марию. Она слабо вздохнула. Надо было остановить его... но не сейчас. Еще рано. Это было так сладко... Она прошептала его имя, и руки Теодора напряглись. Опрокинув женщину на кровать, он начал жадно целовать ее лицо, шею, грудь. Это ощущение бешено возбудило Марию. Она обвила руками шею Тео и привлекла его к себе.
     - Ты должна была прийти ко мне в ту первую ночь, - пробормотал он.
     - Слишком поздно, - прошептала Мария. - Всегда... слишком поздно... Макс...
     - Макс мертв.
     - Не мертв... пока его ребенок...
     Тео замер и окаменел. Мария почувствовала, что он напрягся, а затем вздрогнул всем телом, словно совершая над собой величайшее усилие.
     - О Боже! Что я делаю?
     Теодор медленно отпустил ее и отпрянул. Мария очнулась и поняла, что он смотрит на нее с ужасом. Она села и отодвинулась. Тео не шевелился. Казалось, его пригвоздили к кровати.
     Внезапно он протянул руку, схватил бокал и швырнул его в открытое окно. Через мгновение они услышали звон.
     - Беги, колдунья, - хрипло сказал он. - Беги и запри все двери! Ради нас всех, беги скорее!

7

     На следующее утро, совершая свой ежедневный визит к могиле Максимилиана, Мария обнаружила там Тео.
     - Я ждал вас, - сказал он. - Не беспокойтесь, я не отниму много времени. Я хотел извиниться за вчерашнее и заверить, что это больше не повторится. Забудьте, что я просил вас запереть дверь. В этом нет нужды. Я никогда не побеспокою вас. - Он посмотрел на могилу Макса. - Оставляю вас наедине с ним.
     Через пару дней вся сумма, которую Мария отослала домой, снова оказалась на ее банковском счете. Кроме того, она получила кредит у "Сакса", в магазине готовой одежды на Пятой авеню. Увидев адрес, она широко раскрыла глаза. Еще с тех лет, когда Мария запоем читала все про Америку, она запомнила, что это самая изысканная и дорогая улица Нью-Йорка. Но когда она обратилась к Тео, тот несказанно удивился.
     - Мы всегда одеваемся там, - сказал он. - Это лучший магазин в городе.
     - Вы отвезете меня туда? - осторожно спросила она.
     - Нет, я слишком занят. Вас отвезет шофер. Я велел, чтобы он был в вашем распоряжении, когда вам захочется съездить в Нью-Йорк.

***

     Несколько дней спустя Мария приехала на роскошную улицу в центре города, где располагались настолько дорогие магазины, что там даже не удосуживались прикреплять к вещам ярлыки с ценой. В середине проспекта дома расступались, и взору представлялся белокаменный собор святого Патрика. Огромная ажурная церковь возвышалась над всем остальным.
     - Святой Патрик! - выдохнула она. - Я всегда мечтала это увидеть. Это прекрасно!
     - Вот "Сакс", - сказал шофер, останавливаясь у большого серого здания, украшенного всеми флагами мира. - Я припаркую машину. Когда вы будете готовы, магазин пошлет за мной в обычное место.
     Мария поблагодарила его и вышла, гадая, что скрывается за словосочетанием "обычное место". Кого шофер привык возить сюда? Может быть, Аврору? Неужели Тео оплачивал не только ее квартиру, но и наряды? Но раздумывать было некогда: двери магазина уже предупредительно открылись.
     Едва Мария переступила порог, как была захвачена врасплох обилием заманчивых предложений обслуги. Когда она попыталась заикнуться, что в ее положении покупать слишком дорогие наряды - значит выбрасывать деньги на ветер, ее просто не стали слушать.
     - Элегантной нужно быть в любое время, - вежливо, но непреклонно возразила менеджер отдела для будущих мам.
     Затем она принесла белое платье с шитьем, при виде которого Мария едва не застонала от удовольствия. После этого она отбросила все сомнения. К тому времени, когда примерка закончилась, костюм и два платья лежали в больших пакетах, а еще на два, которые требовали подгонки по фигуре, был принят заказ.
     - Поедете прямо домой? - спросил шофер, включая двигатель.
     - Нет, мне бы хотелось сначала посмотреть Нью-Йорк, если это возможно.
     Вскоре они оказались на широком бульваре, разделенном деревьями. Это была одна из красивейших улиц города - Парк Авеню. Тут располагались роскошные отели и маленькие кафе под открытым небом.
     - Я бы выпила кофе, - сказала Мария. Водитель плавно затормозил у одного из уличных кафе.
     - Вернуться за вами через полчаса? - спросил он.
     - Не хотите составить мне компанию? Он подмигнул и тоном заговорщика сообщил:
     - На соседней улице живет моя подружка.
     - Ну, раз так, - засмеялась Мария, - будет лучше, если вы приедете через час!
     Посидеть в тени было приятно, и Мария откинулась на спинку кресла, наслаждаясь покоем и игрой инструментального трио. И то и другое находило свое отражение в цене кофе. За соседним столиком сидела телевизионная знаменитость, которую Мария видела на экране не далее как вчера вечером. Мимо проходили женщины, каждая из которых годилась в фотомодели. Одна из них показалась знакомой. У женщины была великолепная фигура, ее светлые волосы переливались на солнце. Она обернулась, и Мария узнала Аврору.
     Мария ничуть не удивилась. Аврора плавной походкой вышла из ювелирного магазина, держа в руке фирменный золотисто-черный пакет. Интересно, кто за него заплатил?
     Аврора подошла к краю тротуара, не глядя на машины. Мария уже привыкла, что водители в США всегда уступают дорогу пешеходам. Но Аврора небрежно, даже дерзко вышла на мостовую, уверенная в силе собственной красоты. Машины резко останавливались, визжали тормоза, но при ее виде проклятия на устах шоферов замирали. Они подобострастно ждали, пока красавица не пройдет мимо, и лишь затем начинали свою обычную свару.
     Аврора подошла к огромному жилому дому и вошла в парадное. Видимо, здесь было ее жилье, которое оплачивал Тео.
     Пытаясь не раздражаться, Мария обшаривала взглядом фасад здания. На третьем этаже раздвинулись шторы, и она могла поклясться, что за ними мелькнули белокурые волосы. Она с облегчением вздохнула, завидев приехавшую за ней машину Хантеров...

***

     Мария, не привыкшая унывать, с головой погрузилась в подготовку спальни для будущего новорожденного. Увидев ее работу, Теодор возвел глаза к небу, но ничего не сказал. Он сам отдал все ей на откуп. Но когда из "Сакса" доставили белое платье с шитьем, он повел себя весьма странно. Мария вынула платье из пакета и приложила его к себе. Кларисса вскрикнула от восторга, пораженная тем, как оно идет к смуглой коже молодой женщины. Тео же поджал губы и, не сказав ни слова, ушел из дому. Тайна объяснилась очень быстро. Вечером он вернулся с атласной коробкой и вложил ее в руку жены. Открыв коробку, женщина ахнула. Внутри лежали гранатовое колье, серьги, кольцо и браслет.
     - Вы купили все для меня? - поразилась она. - Как красиво! Не поможете надеть?
     Но Тео и близко не подошел.
     - Это подарок от Макса. Тот самый, который он обещал вам.
     - Он обещал...
     - В тот день, когда вы приехали сюда, он пообещал купить вам белоснежное шелковое платье. Сказал, что оно пойдет вам и что он никогда не ошибается в таких вещах. Чудесно, что вы купили платье в его честь. Даря вам гранаты, я действую лишь как его душеприказчик.
     Теперь она вспомнила беседу с Максимилианом в тот первый вечер, когда они спускались в столовую. Теодор случайно подслушал их разговор. Но она не покупала платье в честь Макса. Она совсем забыла об этом. А Тео помнил.
     - Гранаты очень красивые... - начала Мари.
     - Они пойдут вам, а это главное. Я хотел бы, чтобы вы их надели, когда придет обедать Аврора. У нее есть подарок для малыша, который она жаждет вручить вам лично. Я сказал, что вы позвоните ей и назначите день. Вот ее телефон. А теперь я хочу поработать и прошу, чтобы меня не беспокоили.
     Марии и в голову не приходило, что можно делать роскошные подарки с таким кислым видом. Удивившись этому, рассмотрев драгоценности и положив их в коробку, она заметила, что на той написано "Пятая авеню", и узнала черный и золотистый цвета, украшавшие пакет, который несла Аврора.
     Мария позвонила ей в тот же вечер.
     Мисс Андерсон так и лучилась симпатией.
     - Дорогуша, - промурлыкала она. - Как вы себя чувствуете?
     - Благодарю, прекрасно.
     - Наш Тео сказал, что вы готовите детскую и все делаете своими руками. Он то и дело твердит, что очень волнуется за вас.
     От Марии не ускользнуло значение слов "наш" и "то и дело твердит": Аврора намеренно подчеркивала постоянный характер их связи.
     - Нельзя желать более заботливого и внимательного мужа, чем наш Тео, - в тон ответила Мария. - Я уверяю, что абсолютно здорова, но вы же знаете, какой он... - Тут Мария издала понятный лишь женщинам смешок.
     - Да, - медленно сказала Аврора. - Да, я знаю...
     - Как бы там ни было, детская уже готова, - сказала Мария. - Сгораю от нетерпения показать ее вам, когда вы придете обедать. Скажем, завтра вечером?
     - Не могу дождаться! - пропела Аврора. Если бы Аврора хоть чуточку нравилась ей, Мария испытала бы угрызения совести от того, что отбила у нее мужчину. Но она считала мисс Андерсон самодовольной, пустой и тщеславной эгоисткой, которая вознамерилась подцепить богатого мужа, когда ее карьера закатилась.
     Из беседы во время бракосочетания было ясно, что она еще не оставила эту надежду.
     Чувства Тео к Авроре оставались тайной. Если бы он хотел жениться на ней, то сделал бы это намного раньше. Как видно, она вполне устраивала его в качестве любовницы. Разве брак, заключенный из чувства долга, обязан был изменить их отношения? Тео спас невесту и ребенка брата от нищеты, но не взял на себя никаких других обязательств.
     В конце концов, какое ей дело, если Теодор спит с Авророй? Каждая его черточка говорила об огромном темпераменте. Однажды Теодор показал, что Мария может возбудить в нем желание, но в ту ночь он был не в себе и с тех пор это ни разу не повторялось.
     Он должен был заехать за Авророй, потому что та разбила свою машину. Мария тщательно готовилась к вечеру. Белое серебристое платье делало ее элегантной несмотря на уже заметный живот, а гранаты действительно великолепно сочетались с этим цветом.
     Но когда в дом вошла Аврора, Мария поняла, что даром потратила время. На той было парчовое, с отливом в цвет волос, платье в обтяжку. Короткий подол открывал красивые длинные ноги в золотых шпильках. Низкое декольте демонстрировало великолепную грудь, а блеск парчи подчеркивал каждое движение пышных бедер. Мария мгновение назад довольная своим внешним видом, тут же почувствовала себя замухрышкой.
     Еда была необыкновенно вкусной. Кларисса лезла из кожи вон, чтобы первый званый обед ее хозяйки удался как можно лучше. Мария благодарно улыбнулась ей и начала успокаиваться.
     Во время обеда Аврора как бы попросила у них совета.
     - Не представляю, что делать, - сказала она. - Мне предложили роль в телесериале. Роль чудесная, но я не знаю, стоит ли за нее браться.
     - А почему нет? - спросила Мария.
     - Потому что придется работать с... - Тут она назвала фамилию киноартиста, пользовавшегося скандальной славой. - Честно говоря, я уверена, что именно он и заставил режиссера предложить эту роль мне.
     - Не соглашайся, - сразу же заявил Теодор. - Это грязный тип. Ты знаешь его репутацию.
     - Но ведь это великолепный шанс напомнить о себе...
     Намек был ясен. Потеряв Тео, она пыталась заново начать карьеру, получив роль старым испытанным образом - через постель. И была уверена, что Теодор знает об этом. Марии было интересно наблюдать, как он реагирует на сообщение Авроры. Впрочем, его мимика, поведение говорили о том, что предложение, сделанное его любовнице, ему ненавистно.
     Наконец Аврора сказала:
     - Ну ладно, хватит обо мне... Я хочу показать вам мой подарок.
     Она принесла два больших чемодана. Первый был набит детской одеждой розового и голубого цветов. Здесь было все, что могло понадобиться новорожденному, все в двух экземплярах - розовом и голубом. Распашонки, подгузники, варежки, пинетки, фартучки, причем все самое лучшее, роскошное и дорогое. А венцом коллекции была длинная крестильная сорочка из белого атласа и кружев, с крошечными перламутровыми пуговками сверху донизу.
     Кое-кому это показалось бы очаровательным, но Мария почувствовала, что ее начинает душить гнев. Она предвкушала, что сама будет покупать ребенку приданое. Теперь в этом не было нужды. Красотка, которая пыталась вести себя так, словно является первой женой мужа Марии, теперь собиралась прибрать к рукам и ее ребенка!
     Но сказать это вслух было невозможно. Огромным усилием воли Мария заставила себя улыбнуться.
     - Боже, какая прелесть! Вы... кажется, вы подумали обо всем.
     - Я старалась, - проворковала Аврора. - Посмотрите-ка! - Она начала разворачивать крошечные вещицы. - Я заранее знаю, что это будет самый хорошенький малыш на свете, а поэтому он или она заслуживает только самого лучшего!
     Но это было еще не все. Аврора открыла второй чемодан и продемонстрировала изысканное постельное белье, отделанные атласом одеяльца и тонкие пеленки с монограммой.
     - Я купила это для детской, - сказала она.
     - Как мило, - с трудом промолвила Мария. - Я ведь могла об этом позабыть...
     Тео бросил на нее угрожающий взгляд, а у Авроры, заметившей это, замерцали глаза.
     - А теперь позвольте мне подняться и посмотреть, что вы сделали.
     Прежде чем выйти из комнаты, Аврора вынула из второго чемодана завернутый в бумагу предмет. Он был очень большой, бесформенный, и сильно мешал ей подниматься по лестнице. Тео пришлось взять ее за руку и повести за собой.
     - Ради Бога, что там такое? - с усмешкой спросил он.
     - Подожди, увидишь. Это сюрприз... Ой!
     - Осторожно, - сказал Теодор и обнял ее за талию. Мария устремилась вперед, сделав вид, что ничего не замечает.
     Наконец Тео открыл дверь комнаты, на которую Мария затратила столько любви и труда. Ковер был светло-желтого цвета, а стены оклеены веселыми детскими обоями. Вдоль стены стояли большие белые шкафы. Мария вошла первой и осмотрела свои владения со вполне объяснимой гордостью. Аврора восхищалась всем подряд, но глаза ее при этом оставались холодными и злыми.
     - Прекрасно, Мари. Просто прекрасно, - широко улыбаясь, повторяла она. - Я только подумала... Но, конечно, вы мексиканка и создали мексиканскую детскую, верно? Это очаровательная... очаровательная... - Фраза осталась незаконченной, и понимать ее можно было как угодно.
     - Не думаю, что нашего ребенка будет очень заботить разница между американским и мексиканским, - любезно возразила Мария, слегка подчеркнув слово "нашего". - Может быть, вы покажете нам, что в этом свертке? Мы умираем от любопытства, правда, дорогой?
     - Конечно. Помочь тебе?
     Гостья начала снимать с подарка горы бумаги, под которыми обнаружилась огромная плюшевая черепаха.
     - Она будет сидеть на кроватке и ждать малыша, - сказала Аврора. - Давай водрузим ее на место.
     Мария стояла позади и следила за тем, как Тео помогает Авроре усадить игрушку. Эти двое были похожи на гордых родителей, устраивающих колыбель их ребенка. Они хорошо смотрелись вместе.
     - Как мы ее назовем? - проворковала Аврора.
     - Может быть, Бетти? - спросила Мария, пытаясь сохранить хладнокровие.
     - Ох, нет, это не подходит... - Я знаю, как! Мы назовем ее Хуанита. Как ты думаешь, дорогой, пойдет ей такое имя?
     - Любое, какое тебе понравится, - улыбнулся он.
     - Значит, Хуанита-с натужной улыбкой промолвила Мария. - Спасибо, Аврора. Прошу прощения, мне надо кое-что сказать Клариссе.
     Она долго оставалась внизу, пытаясь справиться с раздражением. Когда был готов десерт, Мария подала его сама. К тому времени Тео и гостья вернулись в столовую. Подойдя к двери, она услышала настойчивый голос мужа.
     - Ты не должна работать с этим человеком. Я запрещаю.
     - Но что еще я могу? У меня осталась только карьера.
     - Не говори так. Я не хочу думать, что ты...
     - А вот и я! - сказала Мария внося поднос. Она лучезарно улыбнулась. - Прошу прощения за задержку.

8

     Мария лежала в темноте и считала минуты. С тех пор как муж повез Аврору домой, прошло полночи, а он все еще не вернулся. Она знала, что эта женщина пригласит его подняться в квартиру - их квартиру-и он согласится. Но что потом? Целых пять часов!
     Неужели Тео до сих пор ласкает ее совершенное, стройное тело, не обезображенное беременностью, и произносит нежные слова, понятные только им двоим?
     Мария зарылась лицом в подушку, пытаясь избавиться от мучивших ее картин. Тело изнывало от предательского желания. Она боролась с собой, приписывая это причудам беременности, но не могла забыть недавний поцелуй. В тот момент ее обожгло пламя. Она никогда не ощущала подобного экстаза в объятиях Макса. Каждая клеточка томилась по Тео, но Марии принадлежала только его фамилия.
     У нее больше не было сил. Мария поднялась, накинула халат и вышла из дома в сад. Сев у фонтана, она зачерпнула пригоршню воды и смочила горящий лоб. Вода охладила кожу, но была бессильна против мучившего ее жара.
     Наконец послышался шум подъехавшей к парадному машины и уверенные мужские шаги. Тео направляется к галерее. Должно быть, он заметил, что дверь в сад осталась открытой, и решил узнать, в чем дело.
     - Кто здесь? - донеслось из темноты. - Вы, Мари? - Он шел к ней через освещенный луной сад. - Что вы здесь делаете в такой час?
     Она пыталась сдержаться, но слова вырвались сами собой:
     - Я беспокоилась. Ожидала, что вы вернетесь несколько часов назад.
     Тео посмотрел на нее с удивлением.
     - Я был уверен, что вы давно спите. Разве вас интересует моя жизнь?
     - Интересует. Особенно если вы до утра просиживаете у Авроры. Все знают, кем она вам приходится.
     - В самом деле? - Его тон стал язвительным. - И кем же?
     - Содержанкой! - выпалила она. - Женщиной, чьи прихоти вы оплачиваете!
     - Ну и что? Если я помогаю своей подруге, это мое дело. Я не позволю вам вмешиваться в дела, которые вас не касаются. Зарубите себе на носу!
     - А я не позволю, чтобы из меня делали дуру! - мстительно заявила она. - Мы с вами знаем, почему заключили этот брак, но остальным это неизвестно. Люди будут смеяться у меня за спиной, зная, что от меня вы ездите прямиком к любовнице!
     - К любовнице? Вы слишком много себе позволяете. Я уже говорил вам, что она мой старый друг. - В его голосе зазвучал металл. - Очень советую вам оставить все как есть.
     - А если я не послушаюсь? - нахально спросила она.
     Его тон стал угрожающим.
     - Надеюсь, что послушаетесь.
     - Надеетесь? Или приказываете?
     - Можете думать все, что вам угодно, но будет так, как я сказал. Не спорьте со мной и не пытайтесь диктовать мне. Сцены ревности в вашем положении едва ли уместны.
     - Ревности? - Кровь хлынула ей в лицо, и Мария обрадовалась, что вокруг темно. - Как вы смеете? Мне все равно, с кем вы спите!
     - Да неужели? - саркастически спросил он. - Судя по тому, что вы наговорили за последние несколько минут, никто бы этого не подумал.
     - Повторяю, мне не нравится, что вы делаете из меня последнюю дуру!
     Он бросил на Марию странный взгляд.
     - И это все?
     - Конечно.
     - Хотите сказать, что при соблюдении осторожности вы согласитесь, чтобы у меня была любовница? И не будете возражать, если я стану посещать ее в середине дня?
     Она испустила сдавленный смешок.
     - Интересно, что бы вы сказали, если бы я повела себя так же, как вы?
     В его голосе снова зазвучала сталь.
     - Это совсем другое дело.
     - Только на время. Как только родится ребенок, что помешает "мне последовать вашему примеру?
     - Я помешаю. Вы будете вести себя так, как подобает моей жене. Вы и взглянуть не посмеете на другого мужчину. - Вы феодал! - гневно воскликнула она. - Присваиваете себе право делать все, что вам нравится, а меня обрекаете на монашескую жизнь!
     - Я и так имею это право. Объясняться с вами и отчитываться в своих поступках я не намерен. А что до монашеской жизни - почему же? Когда родится ребенок, мы можем поговорить об условиях, при которых наш брак станет реальностью.
     - На ваших условиях! - злобно бросила Мария.
     - Конечно, на моих. Вы находитесь в Штатах. Я вам не какой-нибудь жалкий мексиканец, привыкший бормотать "да, дорогая" и "нет, дорогая"!
     Взбешенная, Мария умолкла. Должно быть, ее выдали глаза, потому что Тео подошел ближе.
     - Думайте что хотите, - негромко сказал он, - но вы принадлежите мне. И теперь, и в будущем. Вы сами пошли на эту сделку.
     - Никогда! - яростно ответила она. - Наша сделка-всего лишь формальность. Я никогда не соглашалась стать вашей собственностью!
     Тео ничего не ответил, но выражение его лица говорило само за себя. Она могла ругаться сколько угодно. Хозяином здесь был мистер Хантер.
     - Должно быть, вы сам дьявол! - бросила разгневанная Мария.
     - Нет, просто американец с типично американским отношением к жизни. Другим трудно понять это, но я уже говорил вам, что семья в Штатах - все. Вы жена Хантера, носите ребенка Хантера и будете хорошей женой и матерью.
     - Я буду хорошей матерью, Хантер. В этом вы можете не сомневаться. Но мы с вами не муж и жена в обычном смысле этого слова.
     - Когда придет время, мы станем ими. А что еще вы можете предложить? Хранить чистоту собственного ложа, уступив меня другим женщинам? И вы думаете, я это позволю?
     Он обнял Марию за плечи и притянул к себе. Она попыталась сопротивляться, но Тео зажал женщину мертвой хваткой и прильнул к ее рту.
     - Неужели вам нравится такая жизнь? - прошептал он на миг, - отрываясь от ее губ. - Вдалеке друг от друга?
     Не успела Мария ответить, как он зажал ей рот новым страстным поцелуем.
     - Вы действительно надеетесь, что так и будет? - пробормотал Тео, давая ей отдышаться.
     - Я не буду спать с вами! - яростно бросила она. - Я не буду послушной женой, которая закрывает глаза на похождения мужа!
     Тео засмеялся.
     - Значит, вам придется придумать способ удержать меня дома!
     - Перестаньте! - взмолилась она. - Отпустите меня. Вы не имеете права...
     - Вы моя жена, поэтому я имею право на все. Но зачем нам затевать борьбу? Продолжим схватку после рождения ребенка - тогда она доставит нам обоим куда большее удовольствие.
     - Пустите!
     - Еще не пора, - прошептал он, снова склоняя к ней голову. - Вы принадлежите мне. Нравится это вам или нет, вы моя.
     - Нет... - Мария пыталась вырваться, но новый поцелуй заставил ее замолчать. Гнев помогал бороться с желанием. Она хотела Тео, но не могла допустить, чтобы ей диктовали условия.
     - Говорите! - приказал он. - Вы принадлежите мне. Скажите это!
     - Никогда! Ни сейчас, ни потом!
     - Чересчур громко сказано, Мари. Думаете, я не сумею покорить вас?
     Женщина пришла в себя и упрямо посмотрела на своего мучителя.
     - Вы никогда не заставите меня признать это! - вызывающе заявила она.
     По его лицу скользнула тень гнева.
     - Вы гениально выбираете время для нападения. Еще бы! Признать это-значит признать свое поражение. Идите спать. Держите меня на расстоянии, пока можете, и пока ребенок служит вам защитой. Но помните, я буду ждать!

***

     Как ни странно, после этого вспышки плохого настроения Марию больше не посещали. С развитием беременности она становилась все спокойнее и получала от этого удовольствие.
     Постепенно ее признали на вилле своей. Франк просто обожал невестку, а прислуга восхищалась ее заботой о старике. Они любили ее и за ежедневные посещения могилы Макса, и за внимание, которое она уделяла саду.
     Меж тем сам Тео был исключительно пунктуален. Он нигде больше не оставался допоздна, а если и посещал Аврору, как грозился, то Мария ничего об этом не знала. Хантер всегда возвращался домой вовремя и вел себя корректно и даже любезно. Но он существовал в другом мире, куда ей доступа не было.
     Правда, сейчас это заботило Марию меньше, поскольку теперь львиная доля внимания уделялась дому. Она все больше и больше осваивалась с ролью хозяйки. Впервые в жизни Мария была окружена любовью огромной семьи, которую представляли собой все обитатели виллы Хантеров.
     Мария переселилась в новую спальню, смежную с детской. Теперь она лучше, чем раньше, знала обо всех перемещениях Тео, потому что его комната была как раз напротив. Она знала, когда он ложится спать - большей частью очень поздно. Знала, что муж временами останавливается у ее двери. Но он ни разу не вошел к ней.
     Перемирие продолжалось. Узнав, что Мария любит оперу, Тео сводил ее в Метрополитэн-опера. Несколько раз вывозил в Нью-Йорк, они осмотрели Рокфеллер-центр, поднялись на Эмпайр Стэйт билдинг. Издалека они казались нормальной супружеской парой. На людях даже разговаривали. После поездок Марии показалось, что она стала понимать Тео немного лучше.
     Но она поняла не только это. Та Америка, о которой она мечтала - многонациональная, открытая страна, полная счастливых людей с равными возможностями, была только одной стороной медали. Существовала и другая Америка-Америка темной, неистовой борьбы, борьбы за место под солнцем.
     Эти мысли растревожили Марию, и ночью ей вновь приснился сон, от которого в последнее время не было спасения. Она снова была в машине, потерявшей управление, пыталась повернуть, но Макс кричал, что не хочет возвращаться домой. Он хватает руль... она борется, но Макс обхватывает ее руками, и сил Марии не хватает, чтобы разомкнуть его объятия...
     - Нет! - крикнула она. - Макс, нет!
     - Успокойтесь! - громко и властно прозвучало у нее над ухом. - Мари, проснитесь! Все в порядке.
     Мария больше не могла сопротивляться. Она упала на подушку, горько заплакала и почувствовала, что руки Теодора крепко обнимают ее.
     - Все в порядке, - повторил он. - Это только сон. Все кончилось.
     - Нет! - рыдала Мария. - Он никогда не кончится!
     Муж зажег ночник, отчего в комнате воцарился полумрак, и снова обнял Марию. Плачущая женщина приникла к его груди.
     - Это была катастрофа, - прошептала она. - Она случилась снова.
     - Кажется, вам часто снится этот сон, - сказал он.
     - Да. Как вы догадались?
     - Вы кричите по ночам. Обычно раз или два, но сегодня ночью этому не было конца, и мне пришлось прийти к вам.
     - Иногда я боюсь ложиться спать. Мне снится Макс... но, когда я зову его, он куда-то исчезает и остается только его могила.
     - Вы все еще тоскуете по нему? - резко спросил Тео.
     Мария была слишком измучена, чтобы притворяться храброй. Она по-детски всхлипнула.
     - Он всегда был добр ко мне.
     Теодор молчал, и тут до женщины дошло, что она прижимается к его обнаженной груди. Эта гладкая мускулистая грудь бурно вздымалась и опадала. На муже были только шелковые пижамные штаны. Тонкая ткань отчетливо обрисовывала узкие бедра и длинные ноги. Загорелая кожа источала приятный, уютный запах табака.
     - Да, - наконец сказал он. - Мальчик был добр. Он никогда не думал о завтрашнем дне. Совсем как ребенок. Но он смеялся, пел и согревал дом своим теплом.
     - Во сне я жду, что он вернется и мне будет не так одиноко, - хрипло вымолвила Мария. - Жду, а он все не приходит и не приходит...
     Тео слегка отстранил женщину и недоверчиво посмотрел ей в лицо.
     - Но я чувствую то же самое! Поднимаю глаза и жду, что увижу его прежнюю веселую улыбку. А вместо него вижу страшную пустоту... - Он коротко вздохнул. - Нет, Макс никогда не вернется. Ни к вам, ни ко мне. Нам обоим придется смириться с этим.
     Он продолжал медленно покачивать Марию.
     - Но вам совсем не обязательно чувствовать себя одинокой. Все здесь заботятся о вас.
     - Не обо мне, а о матери маленького Хантера, - тихо поправила она. - А Макс заботился обо мне. Поэтому я и любила его.
     Тео посмотрел на нее с удивлением.
     - Только за это?
     - Да, только. Я знаю, вы думали, что я люблю его из-за денег, но деньги тут ни при чем. Я была ему желанна. А меня до тех пор так никто не желал.
     Не следовало говорить об этом Теодору, но его объятия были такими нежными, что Мария открыла ему душу, не боясь насмешки.
     - А разве у вас не было семьи? - спросил он.
     - Можно сказать, не было. Отец ушел, когда мама собралась завести второго ребенка. Развелся и женился на другой. Когда мама умерла, я думала, что он возьмет меня к себе. Но он так этого и не сделал. Приводил кучу причин, а на самом деле я им просто мешала...
     - Боже мой! - негромко ужаснулся Тео и обнял ее еще крепче.
     - Я росла без родных, зная, что никому не нужна. А потом появился Макс. При нем я почувствовала себя красивой и любимой. Он рассказывал о родных в Штатах, и это казалось мне самым чудесным на свете. Я мечтала о том, что наконец стану частью настоящей семьи... - Она умолкла, потому что Тео нежно прикрыл ей рот ладонью.
     - Не надо, - попросил он. - Это моя вина. Я обязан был попытаться понять.
     - А потом я забеременела, и он очень обрадовался. А я подумала, что теперь у меня есть своя собственная семья. А потом...
     - Замолчите! - с силой сказал он. - Не надо. Я этого не вынесу!
     Мария подняла удивленные глаза. В его голосе прозвучала незнакомая нота. Лицо Тео казалось измученным.
     - Все должно было быть по-другому... Все принадлежало ему, а я отнял... Я убил его.
     - Нет, - тихо возразила Мария. - Не правда...
     - Правда. Мы оба знаем это и никогда не забудем. Разве такое забудешь?
     - А-ах! - внезапно вскрикнула Мария.
     - Что? Ребенок...
     - Нет, это еще не роды. Просто брыкается. В последнее время он часто это делает.
     - Он? - спросил Тео с давно забытым насмешливым выражением.
     - Должно быть, так, - вздохнула Мария. - И, судя по всему, он будет футболистом.
     - Могу я чем-нибудь помочь?
     - Иногда я встаю среди ночи и завариваю чай...
     - Подождите. Я сейчас.
     К ее удивлению, Тео почти сразу же вернулся с горячим чайником.
     - Очень вкусно, - сказала она, сделав глоток.
     - Теперь вы сможете уснуть? - Он заметил, что по лицу Марии пробежала едва заметная тень. - Что, боитесь нового кошмара?
     - Да. Иногда он возвращается.
     - Не волнуйтесь. Я останусь с вами. - Теодор уложил ее на подушку и подоткнул простыню. - Если вам приснится что-нибудь страшное, я разбужу.
     - Правда?
     - Конечно. Я никуда не уйду. Так что спите спокойно. Я здесь.
     Она чувствовала, что дремлет. Было очень приятно расслабиться, зная, что бояться нечего. Тео скользнул в постель и обвил Марию руками. Ах, эти сильные, уверенные руки, в которых так спокойно...
     Но когда она проснулась, солнце стояло высоко, а Теодор уже уехал на работу.

9

     Когда год подошел к концу, Мария обнаружила, что еще одно ее представление о Штатах оказалось ошибкой. Хотя летом здесь действительно стояла жара, зима была достаточно холодной. Однажды утром женщина проснулась и увидела, что сад покрылся сверкающим инеем и стал завораживающе прекрасным. Несколько дней спустя пошел снег. С неба без конца валились нежные белые хлопья. Фонтан покрылся льдом, и наступило безмолвие.
     За неделю до Рождества муж предложил съездить за подарками в новый супермаркет. Мария была на девятом месяце беременности и в последнее время сильно уставала, но немедленно на это согласилась.
     Хантер ехал быстро, не сводя глаз с шоссе. Он был искусным водителем, и Мария ничуть не тревожилась, несмотря на плохую дорогу. Внезапно он резко затормозил и выругался.
     - Пробка! Черт побери, я совсем забыл, что здесь творится в гололедицу! Все, застряли намертво...
     - Ох, нет! - пришла в отчаяние Мария. - Мы можем простоять здесь несколько часов!
     - Поедем другим путем. - Он покрутил руль и свернул в переулок. - Придется сделать крюк. Так длиннее, но дорога должна быть свободна, и задержек не будет.
     Мария потеряла счет поворотам, которые они совершили за несколько минут, но в конце концов машина оказалась за кольцевой дорогой. Дома исчезли, и в окне виднелись только раскинувшиеся вокруг поля.
     - Не пойму, где мы, - сказала она. - Далеко от дома?
     - Мы почти у... Черт возьми! - вырвалось у него, когда их занесло. Тео бешено крутил руль, пытаясь справиться с машиной. Марию затопила волна ужаса. Она уже прошла через это. Неуправляемая машина, отчаянные усилия удержаться и приближающийся конец... Она пронзительно вскрикнула.
     Раздался сильный удар, и они остановились. Мария дрожала всем телом, пытаясь справиться с охватившим ее смертельным страхом.
     - Мы просто сползли в кювет, - прерывающимся голосом сказал Теодор. - Вы в порядке? - Не услышав ответа, он внимательно всмотрелся в ее лицо. - Мария...
     - Через крышу... - прошептала она. - Снова и снова... он звал меня... а потом настала тишина...
     - Мария, - решительно сказал Тео, беря ее за руки, - послушайте меня. Это было давно. Сейчас совсем другое дело. Мы не перевернулись, просто съехали в канаву. Сейчас я помогу вам выйти и... Уй! - негромко вскрикнул он, когда острые ногти Марии больно впились в его руку.
     Она обернулась к Тео, широко раскрыв глаза.
     - Ребенок, - выдохнула она. - Началось...
     - Что? Ведь срок еще не наступил.
     - От удара...
     - Боже мой! Я обязан отвезти вас в больницу. Ладно. Держитесь.
     Он попытался завести двигатель, но тот не подавал признаков жизни... Мария обхватила живот, ожидая следующего приступа и молясь, чтобы ребенок не родился прямо здесь.
     Теодор вышел, уперся плечом в капот и попытался вытолкнуть машину из кювета. Автомобиль дрогнул, и Марию снова полоснула боль. Она с ужасом поняла, что времени почти не осталось. Сотрясение от удара вызвало преждевременные роды, которые не бывают долгими.
     Тео вернулся и сел рядом.
     - Ничего не выходит, - мрачно сказал он. - Как вы себя чувствуете?
     - Плохо. Роды совсем скоро. Теодор с тревогой посмотрел на шоссе.
     - Надо вызвать "скорую", - сказал он и бросился к телефону дорожной полиции. Через несколько секунд говорил с полицейским участком.
     - Ради Бога, скорее, - сказал он. - Я опишу, где мы находимся.
     Но сориентироваться было практически невозможно. Наконец он сдался.
     - Ищите машину, стоящую в кювете. Я зажгу все фары. Поторопитесь. - Тео повесил трубку. - Им понадобится полчаса. Ведь дети так быстро не рождаются?
     - Обычно нет, - задыхаясь от боли, ответила Мария. - Но тут совсем другое дело. - Она выгнула спину. - Если бы я могла лечь...
     - Это можно. - Он откинул передние сиденья, потянул какой-то рычаг, и спинка плавно опустилась. - Ложитесь. Я помогу.
     Мария с грехом пополам вытянулась на сиденье. Каждое движение пронзало ее болью, и она кусала губы, чтобы не кричать. Тео привлек ее к себе.
     - Держитесь за меня, - сквозь зубы бросил он.
     Она так и сделала. Во время приступов Мария впивалась ногтями в его руки, а когда схватки кончались, тяжело дышала и смотрела Тео в глаза, видя в них отражение собственной тревоги.
     - Я могу что-нибудь для вас сделать? - спросил он. - Только скажите.
     - Подложите что-нибудь под левый бок... Машина стоит криво.
     Он снял подушки с откинутых сидений и подсунул их под спину. Не успела женщина поблагодарить его, как ощутила новый приступ и с трудом подавила стон.
     - Кричите, если хотите, - мрачно сказал Тео. - Может быть, водитель "скорой" услышит и быстрее найдет нас.
     Это имело смысл, но Мария не могла себя заставить. Гордость запрещала обнаруживать слабость в присутствии Тео. Когда начались очередные схватки, она только заскрипела зубами. Ей приходилось помогать бабушке принимать роды, но она просто кипятила воду и заворачивала новорожденного. Мария и подумать не могла, что будет рожать в страшных муках, полагаясь лишь на сильные руки мужа.
     Терзаемая болью, она повернулась к Тео и прижалась к нему щекой. Нужно было держаться и сделать все, чтобы не повредить ребенку.
     - Мне холодно, - прошептала она. Теодор тут же снял с себя пальто и укрыл ее по шею. Он баюкал ее, тревожно смотрел в лицо, но Мария ничего не видела. Она закрыла глаза, пытаясь собраться с силами для новых схваток. Вокруг тьма и боль сгустилась. Нет, она не выживет! Перед ней открылся длинный таинственный тоннель. Наверное, в конце этого тоннеля ее ждет Макс...
     - Тео, - слабо позвала она.
     - Да-да, я здесь.
     - Если... со мной что-нибудь случится...
     - Перестаньте, - быстро пробормотал он.
     - Но если... если я умру... вы ведь не возненавидите из-за меня моего ребенка... правда?
     - Мари!
     Полуобезумевшая от боли женщина мельком заметила, что он чуть ли не впервые по-настоящему обеспокоен.
     - Обещайте мне...
     - Прекратите! - прикрикнул Теодор. - Глупости! Вы не умрете.
     В конце тоннеля появился свет. Сейчас она увидит его...
     - Максимилиан ждет меня, - прошептала она. - Я нужна ему. Всегда была нужна.
     - Но мне вы нужны тоже! Мари, опомнитесь, его здесь нет. Это иллюзия. Откройте глаза. Посмотрите на меня.
     Она лежала в объятиях Тео и едва дышала.
     - Посмотрите на меня! - внезапно ужаснувшись, крикнул он.
     Боль набросилась на нее с новой силой. Мария выгнулась дугой и протянула руки, стремясь обнять его за шею. Тео наклонил голову.
     - Все в порядке, дорогая, все в порядке... Врачи скоро приедут.
     - Нет, только вы... - выдохнула она. - Хочу, чтобы вы...
     - Я здесь. Положитесь на меня.
     Опасная ситуация заставила их забыть былую вражду. Образ Макса исчез. В болезненном бреду Мария думала только о Тео, прижималась к нему и чувствовала, что в нее вливаются его силы.
     Схватки стали повторяться чаще. Она с ужасом поняла, что наступают роды.
     - Теперь все... - выдохнула Мария.
     - О Боже! Я посмотрю, не идет ли "скорая".
     - Нет! - крикнула она и вцепилась в Тео. - Не бросайте меня!
     Мария откинулась навзничь и почувствовала, что ребенок рвется на свет. Теодор помог ему: как только дитя очутилось у него в руках, он стащил с себя пиджак и завернул в него крошечное тельце.
     - Мальчик, - изумленно сказал Тео и вдруг со страхом воскликнул, - он не дышит!
     - Дайте его мне. - Мария протянула руки и приняла сына. Она перевернула его и легонько шлепнула по попке. Результат не обманул ожиданий. Ребенок сморщился и заплакал.
     Она почувствовала себя измученной, опустошенной и в то же время ликовала. Сын, из-за которого было сломано столько копий, наконец родился и покоился в объятиях матери. Он был прекрасен.
     - Макс, - прошептала Мария. - Мой маленький Макс. Я назову тебя в честь отца.
     Внезапно она ощутила скорбь по Максу-старшему, которому не суждено было увидеть сына. Раньше она оплакивала потерю любимого, теперь же горевала по тому, что потерял он сам. Максимилиан не выходил у нее из головы. Он всегда улыбался, и невозможно было представить себе, что сын не увидит эту улыбку. Он любил жизнь, передал ее своему ребенку, а сам навеки успокоился под холодной мраморной плитой.
     Она еще смутно различала его в конце тоннеля. Макс больше не ждал ее, только прощально махал рукой. Марию душили рыдания: этот финал был намного зрительнее его смерти.
     Охваченная скорбью, она не заметила пристального взгляда Теодора. Этот человек видел все - то, как бережно плачущая мать держит ребенка, как она рассматривает красное сморщенное личико - и ждал, что женщина вот-вот поднимет глаза и включит его, Тео, в магический круг.
     - Мари... - прошептал он.
     Но та не слышала. Она в последний раз прощалась с Максом.
     - Макс... - плакала она. - О Макс, Макс...
     Тео молча слушал ее, потом отвернулся и провел по глазам тыльной стороной ладони. Вдалеке мелькнули огни "скорой помощи". Хантер с облегчением вздохнул, взял себя в руки и выбрался наружу. Через несколько мгновений Мария лежала на носилках, прижимая к груди ребенка.
     - Вы поедете с нами? - спросил врач у Теодора.
     Тео заколебался. Он всем сердцем стремился присоединиться к жене и сыну... нет, не его сыну! Ее и Макса. Она назвала его в честь брата. Вспомнила ли она хоть на мгновение о муже? Кричала: "Не бросайте меня!", цеплялась за него... Но ее глаза были закрыты. С кем она говорила на самом деле?
     - Я останусь с машиной, - угрюмо сказал он. - Нужно вызвать механиков.
     - Хорошо. - Врач сел в "скорую помощь" и захлопнул заднюю дверь.
     Теодор смотрел вслед, пока свет фар не исчез во тьме. А затем настала тишина. Его окружали заиндевевшие поля. Было трудно поверить, что всего несколько минут назад они с Марией были одни и пережили то, что крепче всего соединяет мужчину с женщиной. По крайней мере, он так думал. Но это оказалось иллюзией. Он помог Мари произвести на свет ребенка брата. Больше в нем не нуждались...
     Едва мать и младенец добрались до больницы, как крошечного малыша поместили в инкубатор.
     - Ведь с ним все будет в порядке, правда? - умоляющим тоном спросила Мария. Было крайне важно дать понять медперсоналу, что он отличается от других младенцев.
     Впрочем, казалось, все и сами понимали это. - Все будет хорошо, но из-за аварии он родился почти на месяц раньше положенного, так что у нас нет другого выхода, - мягко сказала медсестра.
     - Вы сообщите моему мужу?.. Где он?
     - Остался с машиной.
     - Ох... да, понимаю, - запинаясь, промолвила Мария. - Это дорогая машина... я совсем забыла.
     У нее стало тяжело на сердце. В минуту драматических родов она остро чувствовала близость Тео. Мучаясь от боли, прижималась к нему, а он все время был рядом. Но близость оказалась иллюзией. Он заботился о ребенке, а не о ней. Теперь, когда продолжатель рода Хантеров родился, она не нужна никому.
     Ах, если бы не так кружилась голова... Слабость после родов в порядке вещей, но она еще никогда не ощущала такого изнеможения.

***

     Ожидая вызванную из гаража техпомощь, Тео расхаживал по шоссе взад и вперед. Пиджак, в который был завернут ребенок, уехал со "скорой помощью", и Теодор никак не мог согреться. Надо было послушать веление сердца и поехать в больницу. Конечно, Мария ясно дала понять, что не нуждается в нем. Но вдруг все изменилось бы, останься он с ней?
     Хантер побежал к дорожному телефону и позвонил в полицейский участок.
     - Ребенка поместили в инкубатор, это обычная предосторожность, когда младенец рождается недоношенным, - заверил его полицейский. - Не волнуйтесь.
     - А как моя жена?
     - В машине у нее началось кровотечение. К счастью, группа крови и резус у нее обычные, и ей тут же сделали переливание...
     Слова плыли, и Тео крепко сжал трубку.
     - Ее жизнь в опасности?
     - Особых причин для тревоги нет... Алло!
     Полицейский говорил в пустоту.
     Теодор включил фары, оставил ключи зажигания в машине и побежал в сторону шоссе. Сильно мешала гололедица, но, в конце концов, он добился своего, встал посреди дороги и всмотрелся в даль, дожидаясь попутной машины.
     Завидев свет фар, он бешено замахал руками. Водитель долго не замечал его, но Тео стоял как скала. Наконец какая-то машина остановилась. Водитель высунулся наружу и испустил несколько цветистых ругательств.
     - Я все понимаю, - настойчиво сказал Тео. - Ты прав, но мне срочно нужно в больницу. Жена родила сына...
     Шофер тут же открыл дверь.
     - Что, первый? - спросил он.
     - Первый? Я... ах, да. Наш первенец.
     - Наш первый тоже родился на Рождество. Замечательно! Никакое другое Рождество не сравнится с этим! Поздравляю!
     Он жизнерадостно болтал о детях всю дорогу, не подозревая, что мучает пассажира. У больницы шофер остановился и отказался от денег, которые совал ему Тео.

***

     Мария лежала с закрытыми глазами. Ее лицо было смертельно бледным, в руке торчала игла. Он сел рядом, ругая себя последними словами. Как он мог позволить Марии уехать без него? Всему виной его проклятая гордость! Тео продолжал смотреть на лицо жены. Пусть она очнется и увидит, что она ему нужна. Но на сей раз Теодору не повезло. Она не слышала этих безмолвных посланий. Ушла туда, куда он не мог за ней последовать.
     Наверное, там с ней был Максимилиан, и она не хотела возвращаться к действительности. Им овладела лютая ревность. То же самое чувство он испытывал в тот вечер, когда Мария приехала на виллу Хантеров. Теодор сразу увидел, что эта женщина не чета прочим, и остро позавидовал ветреному младшему брату, у которого молоко на губах не обсохло.
     Гнев и досада сделали его жестоким по отношению и к ней, и к Максу. Он стал искать способ разлучить эту пару и быстро нашел его. С той душной ночи в саду он знал, что может завоевать Марию. И она тоже знала. Он прочел желание в ее глазах. А потом она же отчитала его, обвинив в том, что он хочет обольстить невесту брата.
     Известие о ее беременности стало для Тео страшным ударом. Горькая обида на судьбу, которая слишком поздно познакомила его с этой женщиной, заставила говорить им гадости, он вынудил их бежать. А сам...
     Он закрыл лицо руками, не в силах вынести эту мысль.
     Хантер поднялся и подошел к окну, пытаясь отвлечься. Но чувство вины никуда не ушло. Оно безжалостно заставляло вспоминать тот первый вечер, когда Тео увидел Марию сквозь струю фонтана, очарованную красотой сада и дома. Он бросил ей вызов, и она не колеблясь ответила ему. Многие боялись его, но не она. Мария сразу стала здесь своей. Макс понял это. Франк тоже. Но Теодору это понимание принесло одни мучения.
     Он вернулся к кровати, опустился на колени и наклонился к уху женщины.
     - Мари... Мари, ты слышишь меня?
     Но она лежала тихо и неподвижно, уйдя в тот тайный мир, куда ему доступа не было.

10

     Все было легко и просто: оставалось сделать лишь маленький шажок, чтобы соскользнуть в никуда. Но Мария никак не могла сделать этот шаг. Кто-то не пускал ее. Кто-то звал ее по имени и просил вернуться обратно. Сильные пальцы сжимали ее руку и не давали уйти.
     - Ты нужна мне... Мари, ты нужна мне... останься со мной...
     Она не видела лица этого человека, только ощущала мертвую хватку сильных рук, ничего не желавших знать, и слышала голос, настойчиво шептавший на ухо.
     - Ты нужна мне... ты нужна мне... не бросай меня...
     А затем Мария очнулась и открыла глаза. Она лежала в тихой больничной палате, окруженная приборами, с капельницей и кислородной маской. У стены стоял Тео и смотрел на нее.
     Увидев, что Мария пришла в себя, он шагнул к двери и позвал врача. Тот вошел с улыбкой.
     - Так-то лучше. Вы нас всех сильно напугали.
     - Мой малыш, - тут же прошептала Мария.
     - С малышом все нормально. На всякий случай мы поместили его в инкубатор, сегодня его выпишут. Но с вами хлопот было больше. Понадобилось три переливания крови, чтобы вывести вас из этого состояния.
     - Что случилось?
     - Большая потеря крови. Так что за вас пришлось побороться.
     Теодор подошел к кровати. В его глазах, красных от недосыпания, светилась отчаянная надежда, но Мария была слишком вялой, чтобы это заметить.
     - У меня такое чувство, будто я долго отсутствовала, - сказала она.
     - Так и есть, - негромко подтвердил Тео, - вы пробыли без сознания неделю. Я боялся, что вы не вернетесь.
     - Едва вернулась, - с трудом промолвила женщина. - Как странно... казалось, там для меня все готово... но я не могла уйти. Неделю? И все это время вы пробыли здесь?
     Что-то похожее на надежду исчезло из его глаз. Они потухли, и лицо мужа стало таким же непроницаемым, как прежде.
     - Да, я был здесь. А где же еще мне следовало быть, когда вам грозила опасность?
     - Конечно... но Максик действительно здоров? Вы видели его?
     - Несколько раз. Малыш чувствует себя чудесно. Кажется, что обстоятельства рождения ничуть не сказались на его здоровье.
     - Обстоятельства рождения?.. Ах да, он ведь родился в машине, верно? - Теперь она вспомнила, что Тео не поехал с ней в больницу, а предпочел остаться со своим "мерседесом". Интересно, долго ли он ждал помощи? Но она была слишком слаба, чтобы спрашивать об этом.
     Внезапно ее охватило чувство одиночества. Рождение сына - то был чудесный момент - момент, который мог сделать их ближе. Но все рухнуло, когда Тео отказался сопровождать ее. Глупо было надеяться, что голос и руки, которые тащили ее от края пропасти, принадлежат Теодору... Она вновь закрыла глаза.
     Хантер молча следил за ней. Он чувствовал себя выжатым как лимон. Неделю - с тех пор как его привез сюда веселый водитель - он не смыкал глаз. Не отваживался на это, боясь, что Мария ускользнет в небытие, когда его не будет рядом. Оставался с ней, напрягал все силы, чтобы удержать ее, молился, умолял, даже приказывал ей остаться с ним, пока едва не свихнулся от недосыпания.
     Зачем он это делал? Должно быть, Мария вернулась против его и своей воли. К кому она стремилась, долго странствуя в долине теней? Не к тому ли, кто покорил ее сердце?
     Тео со все большей горечью убеждался, что вовсе не он вызвал в ней желание жить. Это сделала ее любовь к ребенку. Так какая разница, был он здесь или нет?

***

     Последующие дни стали для Марии смесью радости и боли. В Новый год ей впервые принесли сына. Она надеялась, что это сделает Теодор и что они вместе насладятся торжественным моментом. Но когда сестра внесла младенца в палату, Тео держался позади, и Мария осознала, что он смотрит на нее как на чужую.
     Однако в следующее мгновение ребенок уютно прижался к ней, и мать забыла обо всем на свете. Никогда в жизни она не ощущала большего счастья. Ее руки обняли малыша, и сын прильнул к ее груди, как будто они по-прежнему оставались единым целым.
     Мария вернулась домой в холодный январский день. Первые несколько ночей она провела в детской, рядом с ребенком. Когда Максик просыпался, она давала ему грудь, меняла пеленки, снова укладывала, садилась рядом и смотрела на него так, как скупой смотрит на свои сокровища. Он был дороже золота. Мария не могла наглядеться на сына. Было больно думать, что физически Макс перестал быть ее частью, но эта боль исчезала, когда она подносила его к груди.
     - Вы слишком мало спите, - однажды вечером сказал Теодор. Он стоял в дверях и следил за тем, как Мария склонив голову, кормит маленького Макса.
     Она на секунду подняла глаза, но тут же вернулась к ребенку, который трудился изо всех сил.
     - Я сплю днем, - ответила она. - Что еще остается, когда вокруг меня суетятся сиделка и Кларисса? - Мария любовно улыбнулась малышу. - Вылитый Максимилиан, правда? Макс не ушел от нас.
     Она говорила это, чтобы успокоить Тео, для которого потеря брата была тяжелым горем. Но, казалось, это не доставило ему никакой радости. Он долго смотрел на Марию, а потом нахмурился.
     - Я должен вам кое-что сообщить. Нужно посетить фабрики, которые я давно не видел. Я скоро уеду.
     - Надолго?
     - Месяца на три. Они на юге, в Техасе. В каждом городе придется провести по несколько недель. Я вернусь не раньше середины апреля.
     Три месяца без него, подумала Мария... Но тут Макс как бы улыбнулся, и она засмеялась от удовольствия, наслаждаясь ощущением теплого маленького тельца.
     - С вами все будет в порядке, - сказал Тео. - Как вы сказали, вокруг достаточно людей. Так что во мне вы не нуждаетесь.
     Нет, нуждаюсь, подумала она. Я хотела, чтобы мы вместе провели первые месяцы жизни малыша. Это могло бы сблизить нас. Но теперь вижу, что тебе нет до этого дела.
     - Я уверена, что ваша работа очень важна, - вежливо ответила она. - Поезжайте спокойно и не волнуйтесь за нас.

***

     Тео уехал на следующее утро, и Марии показалось, что он сделал это с радостью. На всякий случай он оставил ей номер своего секретаря.
     - Нет смысла давать вам телефоны фабрик, потому что я сам не знаю, где буду в то или иное время... Берегите себя, - ворчливо добавил он и сел в машину.

***

     Сначала Марии было очень одиноко, но маленький Макс поглощал все ее внимание. Разве можно было чувствовать одиночество, когда рядом находилось крошечное существо, полностью зависящее от нее? Она будет кормить его грудью как можно дольше, как это делают мексиканские деревенские женщины. Говорят, что так ребенок растет здоровее и выносливее.
     Все в доме крутилось вокруг малыша. Прислуга обожала его. Даже мужчины отвлекались от работы, чтобы взглянуть на "маленького хозяина". Шофер Джек строил ему рожи и заливался хохотом, когда Макс начинал негромко, но выразительно ворчать. А Кларисса была вне себя от счастья, если ей позволяли менять пеленки или купать это маленькое божество.
     Мария могла бы передать другим свои обязанности, но ей хотелось все делать самой. Она сопротивлялась соблазну и позволяла каждому возиться с малышом, даже улыбалась и благодарила, но втайне не могла дождаться, когда же все уйдут. Тогда можно будет взять его на руки и начать приговаривать: "Мой милый... моя радость..."
     Любимым временем Марии стала ночь. Тогда Максимилиана можно было ни с кем не делить и с тихим, но страстным обожанием смотреть на крошечного спящего младенца.
     Почти каждый день она разговаривала с Тео и уже привыкла ждать каждый вечер его звонка. Их разговоры никогда не длились подолгу. Она рассказывала о том, что Макс растет и начинает ее узнавать. По крайней мере, ей самой это казалось, но Кларисса утверждала, что еще рано. Теодор вежливо отвечал, и оба испытывали облегчение, когда разговор кончался.
     Миновали холодные январь и февраль. Начавшиеся дожди пробудили именье и сад к новой жизни. Мария любила стоять на балконе и любоваться восходом солнца, освещавшего всю долину и старое кладбище Хантеров.
     Однажды она увидела, что Кларисса повесила трубку и не позвала ее к телефону.
     - Это полиция, - сказала экономка. - Они нашли "мерседес" Теодора.
     - Вы хотите сказать, что машина попала в аварию? - быстро спросила Мария.
     - Нет, не новая. Ту, которую украли.
     - Я не знала, что что-то украли, - удивленно сказала Мария. - Хотя постойте... когда он уезжал, это был не белый "мерседес", на котором он ездит обычно. Я как-то не заметила...
     - Ту машину украли в ночь, когда родился Макс, - сказала экономка.
     - Но он же оставался с ней!
     - Не все время. Хозяин позвонил в полицейский участок, и ему сказали, что вы в опасности. Поэтому он оставил ключи в машине и уехал на попутке. Когда потом он позвонил в гараж, там сказали, что так и не нашли машину. Должно быть, ее кто-то угнал. Сейчас машина нашлась, но полиция говорит, что она в плохом состоянии.
     Последней фразы Мария уже не расслышала. Ее волновало только одно.
     - Теодор приезжал в больницу?
     - А вы не помните?
     - Я знаю, что он был там, когда я очнулась, но... разве он приехал в первую же ночь?
     - Думаете, его можно было увести от вашей кровати? Я привозила ему чистую одежду и видела, как он сидел рядом. Он не отходил от вас ни на минуту, ни днем, ни ночью.
     - Но почему он ничего не сказал мне?! - воскликнула Мария.
     Кларисса посмотрела на нее с легкой досадой.
     - Мне кажется, что вы никогда ничего не говорите друг другу... Чем скорее вы начнете это делать, тем лучше будет вам обоим, - сурово добавила она и ушла.
     - Что ты об этом думаешь? - вечером спросила Мария, баюкая Макса. - Оказывается, все это время он сидел рядом. Как по-твоему, что это значит?
     Малыш тихонько фыркнул.
     - Думаешь, он заботится обо мне? Но почему ничего не говорит? Конечно, он очень трудный человек. Но скоро он вернется домой. И тогда мы посмотрим...
     Максик не гулил. Он уже спал.

***

     Когда с помощью тренировок и диеты фигура Марии стала прежней, она начала подумывать об обновлении гардероба. Оставив малыша с Клариссой, Мария провела в "Саксе" незабываемое утро.
     - Наверное, уже хватит, - наконец виновато сказала она.
     Менеджер на мгновение задумалась.
     - Но ведь ваш муж не ограничил ваш счет, - заметила она.
     Миссис Хантер засмеялась.
     - С его стороны это было не слишком разумно!
     - Каждому понятно, что вы должны отметить восстановление фигуры.
     - Ну, в таком случае заставим мистера Хантера пожалеть о том, что он не назвал конечную сумму, - решительно заявила молодая мать.
     Мария удивлялась собственной метаморфозе. Раньше она ни за что не решилась бы потратить на себя столько денег. Однако рождение ребенка придало ей уверенности в себе. В этой стране к матерям относились с большим уважением, особенно к молодым матерям. Странно, но факт...
     Для счастья ей не хватало только возвращения Теодора. Она стала матерью и хозяйкой дома. Предстояло выстроить отношения с мужем.
     Ее мужем. Она назвала его так инстинктивно, Теодор ей не принадлежал. Но после всего происшедшего было легко поверить, что она может завоевать его...
     Мария оставила в магазине гору заказов и ушла оттуда в новом красном платье, которое было словно создано для нее. Красное шло ей больше, чем Авроре.
     Сегодня она была без водителя, предпочтя своей машине такси. Погода стояла самая подходящая для прогулки. Мария поднялась по Пятой авеню, весело разглядывая прохожих. Отсюда было рукой подать до бульвара. Она решила выпить там кофе и вернуться домой.
     Мария быстро отыскала знакомое маленькое кафе. Рядом стоял многоэтажный дом, в котором жила Аврора. Что-то она поделывает?
     Соблазн был слишком велик. В сумке Марии лежало несколько фотографий Максимилиана-прекрасный предлог для визита. Можно будет подразнить соперницу и тонко дать ей понять, что война закончена. Она перешла дорогу и остановилась у парадного. Там был ряд кнопок с маленькой табличкой у каждой. Мисс Андерсон жила на последнем этаже. Мария готова была нажать на кнопку, но тут кто-то вышел из дома, и она шмыгнула в открытую дверь.
     Лифт поднялся на последний этаж, и через мгновение она постучала в дверь. Ей открыла горничная в белом фартуке.
     - Я миссис Хантер, - представилась гостья. - Хотела навестить Аврору. Она дома?
     - Нет, мадам. Хозяйка уехала.
     - Ах, вот как... Вы не знаете, куда?
     - Точно она не сказала. Говорила только, что собирается в Техас и будет несколько недель переезжать из города в город.
     У Марии упало сердце. Эти слова слишком напоминали слова уехавшего мужа.
     - А... когда она собиралась вернуться?
     - Сказала, что в середине весны.
     - Спасибо, - пробормотала Мария и вышла из дома, ничего не видя вокруг.
     Тео и Аврора отсутствовали одновременно; оба были в Техасе; оба переезжали из города в город; оба собирались вернуться в середине весны...
     Дура, насмешливо сказал ей внутренний голос. Этого надо было ожидать. Мария отчаянно пыталась уверить себя, что это простое совпадение, однако ее вновь приобретенная уверенность в себе убежала без оглядки.

***

     Тео вернулся домой рано утром, не предупредив о приезде. Никем не замеченный, он через галерею прошел в сад.
     Мария сидела у фонтана, поставив на скамью плетеную колыбель. Она склонилась над ребенком, полностью поглощенная своим занятием. Теодор видел лишь пухлую ручонку с растопыренными пальчиками. Мария тихонько засмеялась, поймала эту ручку и стала целовать крошечные пальчики. Женщина светилась счастьем. До отъезда Хантер видел ее с ребенком. Тогда на ее лице тоже была написана любовь, но совсем не такая, как сейчас. Тогда она соблюдала осторожность, поскольку рядом был он, Теодор. Теперь же Мария не догадывалась, что за ней наблюдают, и Тео затаил дыхание при виде этого нескрываемого обожания. Мать и дитя жили в другом пространстве, где существовала только любовь. В душе Тео воскресла давно знакомая боль.
     Теодору было десять лет, когда однажды по возвращении из школы он увидел, что мать качает колыбель с новорожденным и смотрит в его лицо с тем выражением, с которым раньше смотрела только на старшего сына. Всю свою короткую жизнь Теодор прожил, зная, что является любимцем матери. Он вытеснил из ее сердца даже отца. Это позволяло мальчику чувствовать себя королем. И вдруг все изменилось. Он был низложен и уступил место беспомощному существу, преданностью которому дышало лицо матери.
     Конечно, все было не совсем так. Мать не перестала любить старшего сына. Она продолжала выслушивать его секреты, интересовалась его делами и очень гордилась его успехами. Но Тео был вынужден сражаться за ее внимание, и это стало большим потрясением для мальчика, привыкшего быть центром вселенной. Внезапно он перестал быть первым, эта мысль причиняла боль.
     Он помнил, чем закончился тот случай. Мать подняла глаза, увидела, что Тео наблюдает за ней, и улыбнулась.
     - Подойди и взгляни на маленького Максимилиана Хантера. Разве он не прелесть?
     А когда старший сын нерешительно приблизился, мать положила младенца ему на руки.
     Он подумал, что сможет завоевать одобрение матери, если станет хорошим братом. Но внезапно его притворный интерес к малышу стал неподдельным. Макс родился с чарующей улыбкой, от которой таяло каждое сердце. Даже серьезный не по годам Теодор не мог ей сопротивляться. Он часто ограждал Максимилиана от опасностей, которые так и манили к себе младшего брата.
     Тео любил Макса и пытался защищать его, хотя в конце концов потерпел неудачу. Но за братской заботой скрывалась едва ли осознанная досада на то, что любовь, к которой стремился он сам, неизменно доставалась его младшему брату. Тео думал, что те дни миновали. Однако все повторяется.
     Возможно, сейчас Мария заметит его к скажет, как она соскучилась, как рада его возвращению. Что-нибудь в этом роде. То, что будет предназначено только для них двоих и позволит ему понять: их браку пора стать явью.
     И тут Мария подняла глаза. На мгновение ему показалось, что она вот-вот бросится навстречу, но женщина сдержалась.
     - Подойдите и взгляните на маленького Максимилиана Хантера. Разве он не прелесть?..

11

     Сквозь дремоту Мария слышала плач Максика. Он не прекращался. Мать силилась проснуться, однако не могла стряхнуть с себя нежные путы сна. Она так устала... но ребенок нуждался в ней. Наконец она сумела открыть глаза и поняла, что плач прекратился. Уж не приснилось ли ей? Нет, интуиция подсказывала, что малыш действительно плакал и умолк совсем недавно.
     Она посмотрела на дверь в спальню сына. Мария всегда оставляла ее приоткрытой. Теперь дверь была закрыта, и лишь снизу пробивалась полоска света.
     Мария прислушалась. Из комнаты доносился звук шагов и негромкое бормотание. Голос принадлежал Теодору. Неужели сон продолжается? Она тихо открыла дверь.
     Это действительно был муж. Он укладывал сына на пеленальный столик с ловкостью человека, который привык иметь дело с младенцами, и вполголоса приговаривал:
     - Что, удивился, увидев меня, малыш? Ты думал, это будет твоя мама? Нет, это твой папа. Ты так утомил нашу мамочку, что нужно дать ей поспать...
     Пораженная, Мария застыла на месте. За две недели, прошедшие после его возвращения, Теодор, казалось, не проявлял к ребенку ничего, кроме вежливого интереса. Однако сейчас говорил с ним так, словно они нашли общий язык. Максик напряженно следил за ним, глаза малыша были широко раскрыты от любопытства. Тео продолжал бормотать себе под нос, и Мария едва разбирала слова.
     - Не бойся, я знаю, что делаю. Я уже пеленал малышей. Правда, это было давно. Когда мой брат был маленьким, мама учила меня ухаживать за ним...
     Теодор обошел столик и взял чистую пеленку. Мария не видела его лица, но по голосу догадывалась, что он улыбается.
     - Я не хотел заниматься этим. Мне было десять лет. Я говорил: "Мама, это девчачье дело!" Но она отвечала: "Каждый мужчина должен уметь обращаться с младенцами". И она была права.
     Он начал ловко пеленать крошечное тельце.
     - Все в порядке? - наконец серьезно спросил Теодор, как будто малыш мог ответить ему. - Когда я делал это в последний раз, пеленки были треугольными и их закалывали большими булавками. С булавками нужно было обращаться осторожно. Однажды я уколол твоего па... моего брата, и он дико завопил.
     Макс издал звук, очень похожий на смешок. Обрадованная Мария не верила своим глазам: Теодор действительно улыбался. В полумраке Мария видела, как тепло он смотрит на ребенка. Он перепеленал малыша, но не торопился укладывать его в кровать-наоборот, сел и положил Максика к себе на колени. Мальчик лежал спокойно, выставив ручки и ножки, как пловец, и во все глаза смотрел на Теодора.
     - Ну что, так лучше? Ничего, что это сделал я, а не твоя мама? Мужчинам настало время узнать друг друга, но когда вокруг толчется куча женщин, из этого ничего не выйдет.
     Мария невольно хихикнула, Тео быстро поднял глаза, увидел ее и огорченно улыбнулся.
     - Я думал, это случится сегодня ночью, - сказал он Максу. - Ладно, встретимся в другой раз.
     Тео бережно положил его в кроватку.
     - Хотите убедиться, что я все сделал правильно? - спросил он Марию.
     - Нет. Я вижу, вы человек опытный.
     Теодор оглянулся.
     - А что случилось с той черепахой, которую подарила вам Аврора?
     Лицо Марии стало непроницаемым.
     - Думаю, в мое отсутствие она ушла...
     Хантер бросил на нее понимающий взгляд.
     Оба рассмеялись, и у Марии закружилась голова от счастья. Тео выключил ночник.
     - Спасибо, - сказала она. - Я немножко устала.
     Он погладил женщину по щеке.
     - А как теперь?
     Внезапно у нее заколотилось сердце.
     - Нет, - прошептала Мария. - То есть, теперь да... - Она потянулась, в свою очередь, и погладила его по щеке. А Теодор обнял ее.
     Его поцелуй был нежным, почти робким. С минуту они стояли обнявшись, чувствуя тепло друг друга.
     - Ты пахнешь детским кремом, - пробормотала она.
     - А ты-молоком...
     Все получилось совсем по-другому. Вместо того чтобы силой взять ее, как когда-то угрожал Тео, он сдерживался изо всех сил, пока Мария сама не взяла его руку и не прижала ее к своей груди.
     Через мгновение халатик упал на пол. Теодор ласкал ее слегка располневшее тело скорее вопросительно, чем требовательно. Плоть Марии отвечала радостным "да".
     Его тело, освободившееся от шелковой пижамы, оказалось худым, сильным и манило прикоснуться к себе. Мария ощущала под его кожей стальные мускулы. Правда, сейчас, когда Теодор искусно пробуждал в ней страсть, его сила была совершенно лишней.
     Из них двоих именно Мария была более настойчивой. Ее тело изнывало от желания. За пять месяцев, прошедших после родов, оно вновь стало сильным и здоровым. Блеск глаз и смуглая чудесная кожа говорили об удовлетворенном инстинкте материнства. Теперь она была готова к удовлетворению и женских желаний. Это было ее право. Она любила Теодора, и сегодня ночью хотела доказать это.
     Мария подошла к приемнику и нашла легкую танцевальную мелодию. Потом взяла баночку детского крема и смазала свои ладони.
     Теодор с замиранием сердца смотрел, как она плавно двигается в темноте.
     Лунный свет мягко освещал ее смуглое бархатное тело. Она приблизилась к Тео и быстро провела руками по его груди, ягодицам и животу. Потом обняла его обеими руками за плечи и стала двигаться в такт "ча-ча-ча".
     Тео не слышал эту мелодию уже много лет. Ему показалось, что все подстроено специально для этой ночи - и луна, и музыка, и пряный запах тела Марии.
     - А ты пахнешь табаком, - засмеялась Мария. - Я с детства люблю этот запах.
     Он вздрогнул - она словно читала его мысли. Мария засмеялась во второй раз.
     - Не бойся, я не читаю твои мысли, я просто очень хорошо чувствую тебя.
     В ее словах был явный второй смысл.
     - Я чувствую твой бумеранг, - засмеялась Мария. - Сейчас я буду его запускать.
     Она медленно начала приседать, оставляя чуть влажный след поцелуев на груди, животе... Тео не смог сдержать судорожный всхлип блаженства. Ее руки скользили то выше, то ниже, и Тео не мог угадать, где они будут в следующий момент. Он весь дрожал от возбуждения, когда Мария вдруг резко повернулась спиной-и словно огненная лава поглотила его. Он взялся обеими руками за ее смуглые груди.
     - Осторожно, милый, а то молоко пропадет, - предупредила Мария.
     Она радостно отдавалась его ласкам, наслаждаясь запахом горячего, возбужденного мужского тела и ожиданием экстаза. Она была намного сильнее Теодора, и ее вел древний инстинкт предков. Какой я идиот, подумал Тео. Почему мы столько месяцев прожили как чужие, когда ответ на все вопросы был совсем рядом? Тео проник глубже, и Мария тихонько застонала.
     Теперь она предоставила инициативу ему. Женщина двигалась в такт его движениям, довольная тем, что они стали наконец единым целым и что она принадлежит ему. Он нежно подвел ее к кровати и опустился рядом. Боль и одиночество бесследно исчезли. Они делали то, для чего родились на свет: любили. Конечно, без трудностей не обойдется, но теперь, после наконец-то обретенной гармонии, справиться со всем будет гораздо легче.
     Увидев его изумленное лицо, Мария слегка удивилась, но плотские радости заставили ее забыть обо всем. Она вознеслась к таким высотам наслаждения, о которых и не мечтала. А когда в глазах ослепительно полыхнуло, женщина плавно опустилась на землю, в его объятия... и уснула.
     Проснувшись, она увидела, что Теодор стоит у окна, освещенный первым лучом рассвета.
     - Иди ко мне, - блаженно сказала Мария, протягивая к нему руки.
     Тео шагнул к кровати, но не лег рядом, а нерешительно взял ее за руку, как будто не зная, на что решиться.
     - Что случилось? - спросила сбитая с толку Мария.
     - Ничего... то есть... нам нужно поговорить, Мари... о многом. Я собирался сделать это раньше... однако прошедшая ночь стала для меня сюрпризом.
     - Для меня тоже. Но разве это имеет значение?
     Он неловко улыбнулся.
     - Теперь имеет...
     Тео наклонился, легко поцеловал ее и вышел из спальни.

***

     Какое шестое чувство подсказало Авроре, что ей надо приехать именно в этот день? Наверное, то самое чутье, которое позволяет кошке вовремя бросаться на ускользающую добычу.
     Мария была в саду, когда пришла Кларисса и сердито сказала, что мисс Аврора прошла в дом и направилась прямиком в детскую, "как будто она здесь хозяйка".
     Мария заторопилась наверх. Она остановилась в дверях и нахмурилась, крайне недовольная открывшейся картиной. Аврора держала мальчика на руках и улыбалась ему. В этой улыбке не было ни капли доброты, только властность и удовлетворение. Казалось, малыш понимал, что что-то не так, поскольку отчаянно вырывался и недовольно гукал.
     - Дайте его мне, - промолвила Мария, протягивая руки.
     Гостья отвернулась от нее.
     - Но ведь мы же должны узнать друг друга... Правда, моя крошка?
     - Отдайте! - повторила мать, делая несколько шагов от двери, которая так и осталась открытой.
     Объятия Авроры стали крепче.
     - Не будьте такой ревнивой, Мари. Знаете, это не только ваш ребенок.
     - Для вас он только мой, - твердо сказала мать, - Отдайте его мне.
     Мисс Андерсон победно засмеялась.
     - Сомневаюсь, что он хочет к вам. Похоже, он хочет остаться со своей новой мамой. Правда, мое сокровище? Конечно, конечно. Мы должны как следует познакомиться.
     - Немедленно отдайте...
     Голос Марии был тихим, но таким устрашающим, что Аврору наконец проняло. Кинодива подняла голову, увидела бешеные глаза, пожала плечами и протянула ребенка матери.
     Оказавшись в родных объятиях, малыш тут же успокоился. Она прижала его к плечу, погладила по спинке и посмотрела на Аврору.
     - Не вздумайте еще раз назвать себя его матерью, - предупредила Мария.
     Аврора притворно засмеялась:
     - Дорогая, вы действительно ревнивы. Я знаю, кормящим матерям иногда молоко ударяет в голову, но это уж слишком. Вам надо обратиться к психиатру!
     - Вы не мать этого ребенка и никогда не будете ею.
     Зеленые глаза Авроры сузились.
     - На вашем месте я не была бы так в этом уверена.
     - Что вы хотите сказать?
     - Перестаньте прикидываться дурочкой! Вам не кажется, что эта история слишком затянулась? Тео женился на вас только для того, чтобы его племянник не стал незаконнорожденным. Он принес большую жертву, поскольку мы с ним давние любовники. Вам все известно. Не заметить этого могла только набитая дура. Впрочем, меня это ничуть не удивило бы.
     У Марии заколотилось сердце, но она не позволила себе обнаружить страх. Молодая женщина вскинула голову и ответила оскорблением на оскорбление.
     - Я знаю, что вы решили выйти за Хантера замуж, как только ваша карьера начала закатываться, - сказала она. - Впрочем, на самом деле никакой карьерой и не пахло, правда, мисс Андерсон? Одни эпизоды, в которых вы могли демонстрировать свои прелести. Но на свете множество актрис с хорошими фигурами, и продюсеры предпочитают иметь дело с юными красавицами, а не с теми, кому за тридцать.
     - Мне двадцать пять! - огрызнулась Аврора.
     - Еще бы. Вам двадцать пять последние пять лет, верно? Я не виню вас за то, что вы пытались использовать свое единственное достоинство, поскольку ничего другого у вас просто не было. Но ваш час прошел, и вы решили вновь получить приз, который отвергли много лет назад. Вы думаете, Тео все эти годы не видел вас насквозь? Не морочьте себе голову!
     Лицо Авроры потемнело от гнева, но она продолжала держать себя в руках и безмятежно мурлыкала.
     - Нет, я думаю, это вы морочите себе голову, бедняжка. Мы с Теодором давно обо всем договорились. Я вернулась к нему, потому что он умолял меня об этом, и ради этого отвергла десяток других блистательных предложений. Верный поклонник так страдал по мне, что был готов на любые условия.
     - Я вам не верю, - сказала Мария, стараясь говорить решительным тоном.
     - Разве вы не знаете, сколько раз он спал со мной после женитьбы на вас? Где вам! Вы предпочитали прятать голову в панцирь, как черепаха! Так вот, пока вы мудрствовали, мы с Тео занимались любовью когда и где угодно. Иногда он приходил ко мне домой, иногда я пробиралась в его кабинет. Знаете, у него там есть спальня... Правда, это не всегда происходило в постели. Мой любовник обожает сексуальное разнообразие, но едва ли у вас будет возможность узнать это. А может быть, все-таки была? Неужели он разок смилостивился над вами? Впрочем, мне нет до этого дела. Я сама советовала ему сделать все необходимое, чтобы вас успокоить.
     - Чушь! - сказала Мария с уверенностью, которой вовсе не испытывала. - Если бы Тео хотел на вас жениться, он сделал бы это еще до моего появления.
     - Он умолял на коленях меня выйти за него. Это я не соглашалась. Вы смеетесь над моими "прелестями", но я положила слишком много усилий, чтобы не испортить фигуру рождением ребенка. Однако вы сняли это бремя с наших плеч. Как только Тео сказал мне, что вы беременны, я посоветовала ему этот трюк - жениться на вас. Пришлось его уговаривать, но...
     - Подождите минутку, - прошептала Мария. - Говорите, это вы устроили наш брак? Ни за что не поверю...
     - Можете не верить, мне это безразлично. Тео хотел и меня, и ребенка, а я подсказала ему способ.
     - В-вы лжете, - заикаясь, промолвила Мария.
     - Вы так думаете? Тогда скажите, где он провел три месяца после рождения малыша? Уж, конечно, не здесь, возле вашей сиськи!
     - У него была деловая...
     - Деловая поездка? Как бы не так! Как будто у него нет помощников! Вы и понятия не имеете, где он был.
     - Он был в Техасе...
     - Вы что, звонили ему туда?
     - Конечно, звонила... - Мария осеклась, вспомнив, что звонил сам Теодор или соединял его секретарь. Муж мог быть где угодно.
     Аврора пристально смотревшая Марии в лицо, прочла ее мысли и широко улыбнулась.
     - В глубине души вы ведь знали, что мы вместе, верно? Не зря ведь вы являлись ко мне домой. Мы чудесно провели время. После нескольких месяцев ваших капризов и плохого настроения он рвался лечь в постель с настоящей женщиной. Это еще слабо сказано. - Она громко рассмеялась. - Однажды секретарь соединил вас, когда мы были в постели и...
     - Баста! - крикнула Мария.
     - Наш план заключался в том, что он женится на вас, а когда вы окажетесь больше не нужны, разведется.
     Мария взяла себя в руки.
     - Тео никогда не разведется со мной.
     Аврора коротко хохотнула.
     - Как вы думаете, почему он не стал венчаться? Потому, что это сильно усложняет развод. Сейчас он как раз готовит заявление. Вам щедро заплатят, вы уедете из страны и больше никогда сюда не вернетесь. Естественно, малыш останется с нами.
     Мария похолодела от страха.
     - Я немного удивлена тем, что это стало для вас таким потрясением. Я давно советовала Тео подготовить вас, но он сказал, что это слишком трудно. Вы настолько упрямы, что переубедить вас невозможно. Скажите честно, разве он в последнее время не делал вам никаких намеков? Нет? Ну, это неважно. В конце концов вы смиритесь. Вы знаете, каким он становится, когда решает настоять на своем.
     - Уходите из моего дома, - ледяным тоном приказала Мария. - И чтоб вашей ноги здесь больше не было! Вон!
     - Ты еще пожалеешь об этом, мексиканская стерва! - яростно прошипела Аврора.
     - Ты пожалеешь куда сильнее, если еще раз посмеешь подойти к моему мужу или сыну даже на пушечный выстрел! - пообещала ей Мария.
     - К твоему мужу? - начала Аврора, но осеклась, встретившись с соперницей взглядом. Подталкиваемая Марией, она тут же выбежала, забралась в машину и завела мотор.
     Мария дождалась, пока машина не исчезла за поворотом аллеи. В голове царил сумбур. Она всей душой желала не обращать внимания на злобные выпады, но слишком многое было похоже на правду. Скорый отъезд Тео после рождения малыша. Его настойчивое стремление дать жене только номер телефона секретаря. Одновременное исчезновение Авроры...
     Но самым зловещим признаком было намерение Теодора поговорить с ней. Что он хотел сказать? Собирался, как сообщила Аврора, уговаривать ее согласиться с отъездом?
     Если хоть одно слово мерзавки было правдой, нельзя оставаться в этом доме ни минуты. Наверняка Аврора сейчас звонит ему по телефону и предупреждает, что он должен как можно скорее вернуться домой.
     Она начала лихорадочно собирать чемоданы. Это позволяло отвлечься от мучительной боли. Несмотря на малообещающее начало, Тео завоевал ее любовь. Иногда Марии казалось, что он тоже любит ее. Его неожиданная нежность обрадовала Марию. А он все это время обманывал ее с любовницей. Слепая дура!
     Здесь, в своей стране, он был большим человеком, а она-никем. Она не могла рисковать вступать в битву на его территории. Нужно вернуться в Мексику до того, как Тео сможет забрать ребенка.
     В гараже стоял джип, которым она пользовалась от случая к случаю. Мария быстро спустилась по лестнице и положила чемоданы в багажник. Но до отъезда надо было сделать еще кое-что. С Максом на руках она открыла дверь спальни Франка.
     При виде Марии он встревожился и протянул к ней руку.
     - Я пришла попрощаться, - мягко сказала она. - Я должна уехать. Мне очень жаль... я буду скучать по вас... но я обязана.
     - Нет... нет... - горестно прошептал он. Это оказалось труднее, чем она думала.
     - Скажите Тео... - через силу вымолвила она, - скажите ему... просто скажите "до свидания".
     Мария нагнулась и приложила щеку Макса к щеке Франка, затем чмокнула старика и быстро вышла.

***

     Через пару часов в доме началось настоящее столпотворение. Никто из слуг не знал, что и думать. Ясно было одно: бегство хозяйки было как-то связано со скандалом, свидетелями которого они стали. Все облегченно вздохнули, когда вернулся хозяин, но это облегчение тут же сменилось паникой, едва он осведомился у окружающих, где его жена и ребенок.
     - Ты позволила ей уехать и не спросила, куда? - гневно спросил он Клариссу.
     - Она хозяйка. Никто из нас не имеет права задавать ей вопросы! - огрызнулась экономка.
     - Я думал, ты любишь ее! - яростно бросил Тео.
     - Да, люблю, - ответила Кларисса. - И вот что я тебе скажу: если бы сегодня не случилось то, что случилось, я бы решила, что она сбежала из-за твоего плохого характера и правильно сделала. И можешь не пялиться на меня! Я знаю тебя с колыбели и не боюсь ни капельки. Пусть другие боятся!
     - Что ты мелешь?! - воскликнул Тео. - Что значит твое "случилось то, что случилось"?
     - Здесь была Аврора, Не знаю, что они сказали друг другу, но хозяйка вышвырнула ее вон!
     Не успел Теодор открыть рот, как Франк позвонил в колокольчик. В этом звуке было что-то лихорадочное.
     - Я иду к нему, - быстро сказал Тео. Поднявшись наверх, он увидел на лице Франка страшную тревогу.
     - Все в порядке, дедушка. Я здесь, - сказал он, бережно беря в ладони хрупкую ладонь старика. - Все в порядке.
     Тео знал, что в порядке далеко не все, но гнал от себя страх.
     - Мари... - прошептал старик. - Мари...
     - Она скоро придет, - сказал внук. - Но сначала мы... Что там за шум?
     Внизу поднялась какая-то суматоха. Тео вышел на площадку и увидел, что у лестницы стоит Аврора.
     - Тео, дорогой! - крикнула она, глядя снизу вверх. - Слава Богу, ты дома! - Блондинка взбежала по ступенькам, упала к его ногам и зарыдала. Тео взял ее за руки и помог подняться. Этот жест не содержал и намека на участие и должен был заставить ее насторожиться.
     - Что за истерика? - грозно спросил он.
     - Мари... сошла с ума... она набросилась на меня...
     - Я слышал, что она тебя вышвырнула. Почему, Аврора? Что ты ей сказала?
     - Я ничего не говорила. Клянусь тебе!
     - Опять взялась за свои фокусы? Мария не набросилась бы на тебя без причины.
     - Я только взяла ребенка и стала качать его, потому что обожаю крошку, а она... она просто взбесилась. Она всех ревнует к этому ребенку. Не хочет делиться им ни с кем, даже с тобой.
     Она мать! - сказал Тео. - И это естественно!
     - А то, что она обращается с другими людьми как последняя тварь, тоже естественно?
     - О чем ты говоришь?
     - Как ты думаешь, почему она вышла за тебя замуж?
     Тео мрачно усмехнулся.
     - Потому, что это я заставил ее.
     - Тебе так кажется! Она только притворилась, что не хочет, а сама вцепилась в тебя обеими руками. Она желала получить твою фамилию и дать ее ребенку. Теперь, когда она добилась своего, ей нужно только одно: развод и алименты до конца жизни.
     - Где ты набралась такой чуши?
     - Эта мудрая мексиканская черепаха сама призналась. Она всегда знала, что я - единственный человек, которого ей ни за что не одурачить. За это она и ненавидит меня. Потому что я люблю тебя и никому не дам в обиду. Сегодня она сбросила маску, и я увидела настоящую Марию: эгоистичную, грубую и жадную. Приведи ее сюда, и пусть она посмотрит мне в лицо... если посмеет!
     - Она уехала, - сказал Теодор. - Вместе с малышом.
     Аврора зажала руками рот.
     - Разве ты не понимаешь? Вот и доказательство. Я разоблачила ее, и она решила сбежать, пока я не предупредила тебя.
     - Но ты не предупредила меня, - холодно ответил Тео. - Ты могла позвонить мне, вместо того чтобы ждать и позволить ей удрать.
     - Я... я боялась за тебя, - быстро заявила Аврора. - Ты бы видел, на кого она была похожа. Злобная и совершенно обезумевшая баба...
     - Тем более следовало предупредить меня, пока она не забрала наследника... - Лицо Тео стало неумолимым, и Аврора поняла, что попала в цель.
     - Тогда зачем мы тратим время? Если она увезет ребенка из страны, ты его больше никогда не увидишь! - вскричала она.
     Кларисса поднялась по лестнице, прислушалась и хмуро покосилась на Аврору. Тео повернулся к ней.
     - Ты что-нибудь слышала? - спросил он.
     - Я уже сказала тебе все, что слышала, - огрызнулась старуха, - хозяйка вышвырнула ее. - Не удостоив обоих взглядом, она прошла в комнату Франка.
     - Она набросилась на меня как сумасшедшая! - пожаловалась Аврора.
     - Сомневаюсь, - ответил Теодор. - За месяцы, прошедшие после свадьбы, я хорошо изучил Мари. А тебя я знаю много лет и представляю, на что ты способна. Я уже не тот доверчивый мальчик, которым ты манипулировала. Я говорил тебе об этом, когда порвал нашу связь, но ты не поверила.
     Аврора закрыла лицо руками.
     - Думай обо мне все, что хочешь. Прогони меня. Может быть, я это заслужила. Но сейчас надо спасать наследника, которого она у вас украла!
     Тео, охваченный ужасом, понял, что она права. Мария забрала малыша и сбежала, не сказав ему ни слова. Как ни мало он доверял Авроре, возражать против фактов не приходилось. Мария нанесла ему удар под ложечку.
     Он пытался не думать о боли, пересилить ее гневом, как поступал всю свою сознательную жизнь. Это было его тайным оружием, помогавшим справляться с бедой после потери родителей. Оно помогло Тео притворяться бесстрастным, когда брат вырвался из-под его опеки. Оно же помогло ему пережить страшную смерть брата. Гнев был благом. Он позволял победить слабость, а слабости Хантер боялся больше всего. И сейчас он снова призвал на помощь гнев. Все было очень просто. Мария не имела права убегать с младенцем. А раз так...
     - Подожди внизу, - коротко сказал он Авроре и повернулся, готовясь уйти. Но ему преградила дорогу Кларисса, вышедшая из спальни старого Хантера.
     - Он хочет говорить с тобой.
     - Не сейчас. Попробуй успокоить его и скажи, что я приду как только смогу. - Он зашагал прочь.
     Оказавшись в своем кабинете, Тео набрал номер приятеля полицейского и дал номер джипа.
     - Скорее всего она едет на юг, к мексиканской границе, - сказал он.
     - Ну, если она уехала лишь пару часов назад, то до границы еще далеко, - заверил приятель. - Я объявлю розыск. Ты хочешь, чтобы ее арестовали?
     - Нет, - запнувшись, ответил Тео. - Только не выпускай ее из виду и дай мне знать.
     Он бросил трубку и остался сидеть, ошеломленный тем, что магическое средство не помогло. Гнев переполнял душу, но не ослаблял боль, а только усиливал ее. Мария обманула его, предала и надсмеялась над ним. Но все это было пустяками по сравнению с тем, что она отвергла его после упоительной ночи любви.

12

     В дверях появилась Кларисса.
     - Сейчас же иди к мистеру Хантеру! - велела она.
     Франк раскраснелся и был очень возбужден.
     - Успокойся, дедушка. Все будет в порядке.
     - Нет... нет... - Старик пытался говорить, но чем больше он возбуждался, тем труднее ему было произносить слова. - Мария... - промолвил он и без сил опустился на подушку.
     - Что Мария? - спросил Тео.
     Но Франк больше не мог вымолвить ни звука. Глядя старику в глаза, Теодор почувствовал: дед хочет сказать что-то очень важное. То, на что он, внук, не обратил внимания.
     - Что такое? Попробуй объяснить. - Левая рука старика придвинулась к руке внука. - Пиши.
     Франк пальцем начертил на ладони Тео букву М.
     - Мари?
     Старик кивнул в знак согласия.
     - Что дальше?
     Франк нарисовал еще несколько букв. Сначала Тео ничего не понял. Буквы были знакомые, но разум отказывался верить им. Однако Кларисса, которая вошла в комнату следом за хозяином, недогадливостью не страдала.
     - Любовь, - отчетливо сказала она. - Мари любит тебя. Вот что он хочет сказать.
     - Очень похоже, правда? - с горечью промолвил Тео. - Конечно, мне приятно, что вы оба...
     - Хватит! - бросила экономка.
     Тео удивленно поднял голову. В последний раз Кларисса разговаривала с ним так, когда он был напроказившим малышом, а она - его няней.
     - Хватит! - повторила она. - Когда ты был маленьким, ты умел слушать. Теперь ты мужчина, но никогда никого не слушаешь. Иначе бы ты понял то, что все время пыталась сказать твоя жена. Она любит тебя. Я знаю это. Мистер Хантер тоже. Вся прислуга знает. Все, кроме тебя. Потому что ты не слушаешь.
     - Ладно, извини, Кларисса, - насмешливо откликнулся Теодор. - Но я не могу в это поверить. Почему же она сбежала, если любит меня? Скажи, если ты такая умная!
     - Я не могу! Он может, - ответила Кларисса, указав на Франка.
     - Что такое, дедушка?
     Франк медленно написал букву А, затем В.
     - Аврора? - Старик снова кивнул. - И что же?
     Теперь буквы получались более отчетливыми, и внук быстро догадался.
     - Ложь? Аврора солгала? Как?
     Мало-помалу все прояснилось. Сиделка везла Франка в коляске на прогулку в сад, дверь в детскую была открыта, и старик слышал многое из того, что там происходило.
     - Аврора моя любовница? Ну да, она была. Но все давно кончилось. Я порвал с ней перед женитьбой.
     - Она сказала Марии - "нет", - написал дед.
     - Аврора сказала Мари, что мы все еще?.. Ты уверен?
     - Слышал ее. Техас - вместе. Так сказала.
     - Сказала Мария, что она была со мной в Техасе? - У Тео зажглись глаза.
     - Правда? - Старик сердито посмотрел на внука.
     - Нет, конечно, не правда! - взорвался Тео.
     Франк начертил на его ладони еще несколько букв. Теодор уже настроился на волну деда и понимал слова раньше, чем старик успевал их дописать.
     - Она сказала Мари, что наш брак был ее, Авроры, идеей? Что я собирался развестись с женой... жениться на Авроре... и забрать малыша? И ты все это слышал?!
     Франк ухитрился насмешливо улыбнуться.
     - Аврора глупая... Думает, я не могу говорить... Но ради нашей Марии... - старик устал от напряжения.
     - Да, она глупая, - сквозь зубы процедил Тео. - Но я еще глупее, раз связался с ней. А в результате от меня сбежала жена, решившая, что я способен придумать такую чудовищную подлость. Как она могла поверить всему, что говорила Аврора?
     - А почему она должна была думать по-другому? - вмешалась Кларисса. - Как ты с ней обращался?
     - Я все делал, что мог. Кстати, она тоже не подарок...
     Экономка издала звук, похожий на смешок. Тео гневно покосился на старуху, но та обменивалась с Франком улыбками и не увидела этого. Тео выскочил из комнаты и бросился искать бывшую любовницу.
     Он обнаружил ее в саду. Аврора сидела у фонтана. Она обернулась к нему с видом великомученицы. Но при первых же его словах эта мина улетучилась.
     - Ты немедленно уйдешь из этого дома и больше не ступишь на его порог! - резко сказал он.
     - Почему?.. Дорогой...
     - Молчи и слушай, потому что мы разговариваем в последний раз. Два года назад, когда ты воскресла из прошлого, я прямо сказал тебе, что о браке не может быть и речи. Я лег с тобой в постель, потому что это тешило мое самолюбие. Правда, теперь вижу, что гордиться было нечем. Но я никогда не лгал тебе. Я должен был полностью порвать с тобой, когда женился, но ты так убедительно просила чтобы мы остались друзьями, дабы не заставлять тебя терять лицо и выслушивать смешки за спиной, что я вынужден был согласиться, И, как последний дурак, выставлял эту дружбу напоказ, потому что жалел тебя. А ты все это время думала о том, как поссорить меня с женой. Я знаю все, что ты ей сегодня наговорила! Франк слышал все и сообщил мне.
     - Не верю, - быстро заявила она. - Он не может говорить!
     - Дед нашел для этого способ, потому что любит Марию. Но такой грязной лжи я не ждал даже от тебя.
     Аврора залилась театральными слезами.
     - Как ты можешь? Я ничего не понимаю!
     - Верно, - иронически подтвердил он. - Ты не понимаешь самого главного. И никогда не понимала. Ты вращалась в очень узком кругу людей и за пределами его можешь заблудиться в трех соснах. Где тебе понять такую женщину, как Мария, ее внутреннюю красоту и чистоту. А в любви ты понимаешь еще меньше.
     Аврора зашипела как кошка.
     - Ты что же, хочешь сказать, что любишь ее?
     - Я не собираюсь обсуждать с тобой мои чувства, - холодно сказал он. - Это только осквернило бы их. А теперь немедленно оставь этот дом.

***

     Маленький деревенский домик стоял вдали от шоссе. Это было важно, поскольку в гостинице у Марии потребовали бы паспорт. Сведения регистрировали и незамедлительно сообщали куда следует. Мария предчувствовала, что Тео наверняка поднял на ноги всю полицию.
     Она оставила машину за какими-то кустами и пошла к дому пешком, держа в руках ребенка. Фермер и его жена поверили рассказу о том, что она попала в беду. Они предложили ей ночлег, поворковали над маленьким Максом и обильно ее накормили. Аппетита у Марии не было, но она заставила себя поесть, чтобы поддержать силы.
     Мария рано ушла в отведенную ей комнату, уложила малыша, села рядом и задумалась. Она плотно закрыла шторы, чтобы свет не пробивался наружу. Тут было относительно безопасно, однако успокоиться можно будет только тогда, когда граница останется позади.
     Мария знала, что должна попытаться уснуть, хотя это не получалось. Комната была теплой, но Мария дрожала. Двуличие мужа потрясло ее. Она по-настоящему не знала да и не понимала Хантера, но привыкла считать, что ему можно доверять, верила ему, потому что хотела верить, потому что влюбилась как дура, хотя и не желала смотреть правде в глаза. Тео-жестокий, властный человек, готовый сокрушить все и вся, лишь бы настоять на своем. И никогда не притворявшийся другим. Но ей раз за разом вспоминалось иное, моменты, когда в нем неожиданно просыпалась нежность. Сердце обливалось кровью при мысли о том, что эти моменты были частью хитроумно составленного жестокого плана.
     Проснулся Макс. Она покормила его, крепко прижала свое сокровище к груди. Ради ребенка она пойдет на любой риск, поборет любой страх и вытерпит любую боль. Одновременно разум упорно напоминал о том, как Тео баюкал маленького Макса, как бережно он с ним обращался - дай Бог любому родному отцу... Он потерял одного Макса, а сейчас терял и другого. Это ужасно...
     Удостоверившись, что малыш уснул, Мария положила его на кровать.
     - Спокойной ночи, мой милый, - прошептала она. - Скоро мы будем в безопасности. - Бедняжка опустила голову и дала волю слезам.
     Услышав тихий стук, она вытерла глаза, подошла к двери, слегка приоткрыла ее и выглянула наружу. Увиденное ужаснуло ее. Мария попыталась захлопнуть дверь, но опоздала: Тео уже просунул в щель ногу. Она отпрянула и остановилась, прикрывая собой малыша.
     - Вы! - дрожащим голосом сказала она. - О Боже, я должна была знать, что вы все равно найдете меня.
     Тео закрыл за собой дверь и остановился, не сводя с Марии измученных, ввалившихся глаз.
     - Очень жаль, что ты не успела узнать меня лучше. - Он покачал головой. - Иначе бы ты не поверила ни одному слову Авроры.
     Начинается, гневно подумала Мария. Убеждает. Пытается заманить в ловушку.
     - Бесполезно, мистер Хантер, - сказала она. - Я не вернусь назад, и вы не можете заставить меня.
     - А разве я сказал, что собираюсь тебя заставлять?
     - Это ваш способ. Сила годится на все случаи жизни, верно?
     - Так было раньше, - серьезно ответил он. - Сейчас это ни к чему. Я хочу, чтобы ты вернулась сама. Но если ты откажешься...
     - Откажусь.
     - ...если откажешься после того, что я тебе расскажу, я сегодня же сам отправлю тебя в Мексику самолетом, чтобы не мучить малыша.
     - Нет! - крикнула она. - Это еще один из твоих фокусов! Ты больше не обманешь меня!
     Он побледнел.
     - Ты что, действительно считаешь меня дьяволом во плоти? Если так, мне некого винить в этом, кроме самого себя. Но я клянусь, что ты можешь доверять мне. Я хочу только одного - сделать тебя счастливой, Может быть, ты станешь счастлива со мной, но если нет... - Лицо Тео напряглось, как будто эта мысль причинила ему боль.
     - Мы не можем сделать друг друга счастливыми, Тео, - сказала она. - Давай покончим с этим и забудем друг друга.
     - Я никогда не смогу забыть тебя и никогда не захочу, - медленно промолвил он. - Я люблю тебя.
     - Нет! - Она заткнула уши.
     - Я не могу осуждать тебя за то, что ты не веришь мне. Я вел себя не правильно, потому что испытывал адские муки. Впервые увидев тебя в саду, я понял, что ты создана для меня. Я не доверял тебе. Но я хотел тебя и сделал все, чтобы овладеть тобой. Сама знаешь, как далеко я готов был зайти в ту первую ночь, чтобы отбить тебя у Макса. И все это время я ненавидел себя за то, что возжелал женщину брата... В то же время я считал, что было бы безумием, если бы ты вышла за него. Когда я узнал, что ты беременна, мне хотелось рвать и метать, поскольку это значило, что я потерял тебя. Я пытался убедить себя, что ребенок не его, но в душе знал правду. А когда он умер... - Тео осекся и закрыл глаза.
     - Мы не можем забыть ничего! - крикнула она. - Даже если все остальное правда, это всегда будет стоять между нами!
     - Нет! - яростно возразил он. - Мы слишком многое вынесли, чтобы теперь расстаться друг с другом. Если ты не можешь любить меня, скажи ясно. Но я заранее предупреждаю, что не верю тебе.
     Несмотря на страх, она не могла не улыбнуться. Это слишком напоминало прежнего властного Теодора.
     - Ты всегда упираешься до последнего, правда?
     Он невесело усмехнулся.
     - Так было. Много лет назад я решил, что подчиню жизнь своей воле, что больше ни одна женщина не сможет свести меня с ума. Но потом появилась ты. Часть твоей души, я это чувствовал, принадлежала мне, а остальное Максу. В конце концов мне пришлось смириться с тем, что ты действительно любишь его. Он продолжал стоять между нами. Когда родился ребенок, я надеялся, что все изменится, но ты назвала сына его именем. Я сходил с ума от ревности. И уехал, потому что не мог вынести, что ты смотришь на ребенка и думаешь о его отце, вместо того чтобы думать обо мне... Если бы я действительно хотел настоять на своем, то заставил бы тебя забыть о моем брате. Но я этого не смог. Я ничего не мог... - Тео затрясло. Мария смотрела на него, не веря своим ушам. Это было бы возможно, но...
     - Надеюсь, что ты любишь меня, - наконец сказал он. - Я не могу свыкнуться с мыслью, что потерял тебя. Знаю, что ты никогда не полюбишь меня так, как любила Макса. Я согласен и на крупицу того, что осталось. Того, что ты можешь дать мне. Что-то все же должно остаться?
     Она не ослышалась. Этот гордый мужчина смиренно молил ее о любви...
     - Ты дурачок, - сквозь слезы прошептала Мария. - Осталось все... вся моя душа... вся любовь, вся страсть...
     Он побелел как мел.
     - Не говори так, если это не правда, Мария. Не говори так из простей жалости. Я отвезу тебя домой и сделаю счастливой. Я дам тебе все, что ты захочешь. Только будь со мной и хоть немного люби меня. Я могу питаться крошками, но не вынесу лжи.
     Она подошла к Теодору, взяла его лицо в ладони и очень просто сказала:
     - Ты давно мог завоевать мою любовь... если бы захотел.
     - Если бы захотел?! Я всегда хотел этого, но не мог победить твою любовь к Максимилиану... - Тео остановился, потому что Мария зажала ему рот ладонью.
     - Эта любовь давно прошла. В то утро, перед катастрофой, я уже решила, что не выйду за него. Я узнала, насколько он слаб, и поняла, что не смогу жить с ним. Когда он умер, я забыла плохое. Я помнила только то, каким он был добрым, и жалела его. Но ты был прав. Мы с ним никогда бы не были счастливы... особенно после того, как я встретила тебя. Я полюбила тебя в первый же вечер, но пыталась забыть об этом.
     - Если бы я знал! - Он притянул Марию к себе и зарылся лицом в каскад ее волос. - Я словно горел в аду, желал тебя, думал, что ты любишь брата, ненавидел тебя, ненавидел его, ненавидел себя...
     - А я думала, что ты все еще любишь Аврору.
     - Я разлюбил Аврору десять лет назад, - с нажимом сказал он. - А после того, как она солгала тебе, я не хочу ее видеть. Не могу простить себе, что поставил тебя в такое положение.
     - Откуда ты знаешь, что именно она мне сказала?
     - Дед ее разоблачил. Он все слышал. Аврора думала, что никто не изобличит ее теперь. Я знаю, что она сказала, будто наш брак - это ее идея, что она была со мной в Техасе, что я собирался избавиться от тебя и жениться на ней. Ни слова правды! Дорогая, любимая, как ты могла поверить такой чудовищной лжи?
     - Я не знала, чему верить. Каждый раз ты предпочитал ее, а не меня.
     Тео застонал.
     - Я пытался помочь ей спасти репутацию и делал вид, что мы остались друзьями! Она умоляла меня об этом! Я не брал ее е собой в Техас и не знаю, где она была в это время. Думаю, она исчезла специально, чтобы вызвать у тебя подозрения, но со мной ее не было!
     - У нее все выходило очень правдоподобно... Она сказала, что именно поэтому мы не венчались в церкви.
     - Я хотел обвенчаться тогда, когда ты действительно станешь моей. Когда это не будет просто формальностью, как в мэрии. В ту ночь, когда мы любили друг друга, я посмел надеяться, что ты готова стать мне настоящей женой. Именно об этом я и хотел поговорить... - Он устало улыбнулся. - Все было спланировано заранее. Я решил, что мы должны обо всем договориться до того, как ляжем в постель, и забыл, что любовь не ждет. Ты должна была сама захотеть стать моей, прийти в мои объятия...
     - Я всегда хотела этого, - тихо сказала Мария. - И всегда буду хотеть.
     Тео нежно погладил ее по голове.
     - Ты плакала из-за меня, - сказал он, - я клянусь, что больше никогда не дам тебе повода для слез...
     Она прильнула к губам Тео, не дав ему договорить. Он взял Марию на руки, отнес на кровать, лег рядом и прижался к ней.
     - Скажи, что ты моя, - уже не в первый раз попросил он. - Честный обмен? - пробормотала она. - Сердце на сердце?
     - Да. Я твой, мой ангел.
     - А может быть, дьявол? - лукаво спросила она.
     - Нет, не дьявол. Мой ангел. Моя вечная любовь. Моя...
     - Да, я твоя, - прошептала она, и наступило молчание.
     Через девять месяцев счастливая Мария Хантер родила еще одного прекрасного мальчугана, которого назвали в честь прадеда Фрэнком.