Домысел и вымысел
   Однако разговор о мере вымысла в документальной прозе не лишен основания.
Проблема вымысла, но уже не  как  критерия  жанра,  а  как  инструмента  для
познания и осмысления действительности, сегодня встает  еще  острее,  нежели
прежде.
   В самом деле,  без  авторского  отношения,  выраженного  им  к  описанным
событиям, документальная проза, оставшись документальной, никогда не  станет
художественной.  Даже  ничего   не   домысливая,   не   преуменьшая   и   не
преувеличивая, автор может достичь художественности хотя бы  за  счет  того,
что выражает в повествовании собственную личность.
   Говорят, правда одна, многих правд не бывает. И тем не менее из  одних  и
тех же фактов-кирпичиков разные  литераторы  могут  построить  разные  дома.
"Ведь даже два фотографических аппарата, - писал Е. Дорош, -  в  руках  двух
фотографов дадут не совсем одинаковые изображения одного и того же, в одно и
то же время снятого предмета" [5].  Отчетливо  представляю  себе  нескольких
литераторов, истинно талантливых, которые по-разному напишут портрет  одного
героя, и столь же ясно вижу бездарного писателя,  способного  десять  героев
нарисовать на одно лицо.
   Некоторое время  назад  "Комсомольская  правда"  опубликовала  мой  очерк
"Искатели" [6]. В нем шла  речь  о  молодом  инженере-конструкторе  Анатолии
Пуголовкине,  работающем  на   заводе   имени   Лихачева.   Два   "подвала",
по-газетному - "распашка", примерно  строк  семьсот.  С  момента  публикации
минуло полтора года, и  вот  однажды  кто-то  присылает  мне  из  Белоруссии
республиканскую молодежную газету с очерком  "Начало".  В  нем  шла  речь  о
конкретном  человеке,  молодом  инженере-исследователе  Минского  автозавода
Василии Дыбале. У меня в очерке: "Через какое-то время  Анатолий  Пуголовкин
вызовет у потомков не меньший интерес, чем тот, который испытываем мы сами к
рядовым представителям прошлых поколений. Внукам и правнукам тоже  захочется
знать, как он выглядел, о чем думал, как работал, какие пел  песни  и  какие
строил планы..." Очерк "Начало"  имел  такое  вступление:  "Возможно,  через
какое-то время Василий Дыбаль вызовет у потомков  не  меньший  интерес,  чем
тот, который испытываем мы сами к рядовым представителям прошлых  поколений.
Внукам и правнукам тоже захочется знать, как он выглядел, о чем  думал,  как
работал, какие пел песни и какие строил планы..."
   Ну ладно, бывают совпадения. Смотрю дальше. Мой очерк разбит на маленькие
главки: "Внешний вид", "Черты его характера", "Образ его мышления", "Как  он
работает", "Его духовный мир" и т. д. "Начало" также  состоит  из  небольших
главок: "Внешний вид", "Черты его характера", "Образ его мышления"... Ну что
ж, и такое возможно. А посмотрю-ка, что "внутри" материала, - ведь  герои-то
разные! Читаю и  не  верю  своим  глазам.  У  меня:  "Было  время,  Анатолий
Пуголовкин думал, что от него и от таких, как он, ничего  не  зависит..."  В
очерке "Начало": "Было время, Василий Дыбаль думал, что от него и от  таких,
как он, ничего не зависит..." У меня: "А  читает  Анатолий,  честно  говоря,
мало. Разумеется, газеты, журналы - это да. А книги редко: нет  времени.  Но
если уж читает, то отдает предпочтение документальной прозе, а не  "бытовому
роману", делая исключение только  для  классиков".  В  "Начале":  "А  читает
Василий, честно говоря, маловато. Разумеется, газеты, журналы -  это  да.  А
книги редко:  нет  времени.  Но  если  уж  читает,  то  отдает  предпочтение
документальной прозе..."
   Короче, чистый плагиат - очень редкий в документалистике.  Только  другая