когда издатель Мажене угодил в гравийный карьер?
   - Да, - неохотно подтвердил антиквар. - Ему пришло в голову, что  это
я подстроил убийство Мажене.
   - Убийство?
   - Да, он так сказал. - Антиквару стоило большого труда взять  себя  в
руки.
   Пери не спеша набил трубку.
   - И где же вы были в тот вечер?
   - У маркиза де Веркруиза. А затем в ресторанчике недалеко от Диеза.
   - И хозяин ресторанчика может подтвердить это? - с сарказмом  спросил
Пери.
   - Месье! - К Гранделю вернулась прежняя уверенность. - Если и  дальше
вы будете задавать вопросы в таком тоне,  то  я  немедленно  свяжусь  со
своим адвокатом. От вас, блюстителя  закона,  я  не  потерплю  подобного
обращения. Пери  взглянул  на  сытые  щеки  Гранделя.  У  него  возникло
огромное желание ударить эту  заплывшую  жиром,  высокомерную  рожу,  но
положение не позволяло. Здесь у Ламбера было  явное  преимущество.  Пери
вежливо спросил: - Как называется ресторанчик?
   - "У пестрого попугая".
   - Вы продали месье Мажене подлинную "Мадонну" Джотто.  Откуда  у  вас
эта картина?
   - Подлинный Джотто?! - Грандель усмехнулся. - Да я сам хотел  бы  его
иметь! Нет, к сожалению, это всего лишь прекрасно выполненная копия.
   - И несмотря  на  это,  она  висит  у  Мажене  среди  оригиналов  как
жемчужина его коллекции?
   - Где Мажене развешивал свои картины, это его дело.
   - Кто делал копию?
   Грандель замялся, на его лице появилась неуверенность.
   - Я уже не помню. Был тут один из таких молодых  художников,  которые
годятся лишь в копиисты.
   Антиквар явно чего-то недоговаривал, но как к нему подступиться, Пери
пока не знал.
   - Хорошо, у меня все. - Он кивнул Гранделю и  вышел  из  антикварного
магазина.
   На углу улицы, прежде чем свернуть на бульвар Курсель, Пери оглянулся
вокруг. Он  знал  Париж  не  хуже  опытного  таксиста,  знал  историю  и
особенности каждого района, знал и то,  что  улица  Каше  видела  лучшие
времена.  Торговля  Гранделя  антиквариатом,  несомненно,  держалась  на
постоянных клиентах. Иностранцы и просто приезжие не сворачивали на  эту
тихую, пустынную улочку,  по  обе  стороны  которой  тянулись  небольшие
трехэтажные дома с крутыми крышами и изящными витиеватыми  решетками  на
окнах - последними свидетелями того, что здесь некогда проживали  весьма
состоятельные люди.
   Стоял  теплый  осенний  день,  парочки  влюбленных  прогуливались  по
бульвару, и мысли Пери вновь вернулись  к  его  участку  за  городом,  к
строительству длинных сходней,  которые  он  собирался  проложить  через
камышовые заросли от берега до чистой  воды,  к  лодке  для  рыбалки,  к
детям. Пери был спокойным, не слишком разговорчивым,  но  жизнерадостным
человеком. Несколько полноватый для своих тридцати пяти лет, он  все  же
сохранил хорошую спортивную форму. Из состояния душевного покоя  вывести