Только на третий день львята стали пить разведенное сухое молоко, а
до тех пор, сколько я им его ни предлагала, они только морщили  носики
и отвечали нечто вроде "нг-нг, нг-нг", как мы делали в  детстве,  пока
не научились говорить "нет, спасибо".
   Но стоило им один раз отведать нашего угощения, как у них  появился
неутолимый аппетит. Каждые два часа я должна была подогревать молоко и
мыть резиновую трубку, которая заменяла им соску. Мы  уже  заказали  в
ближайшей лавке (до нее было около восьми километров) не только соски,
но и рыбий жир, глюкозу и еще сухого молока. И тут же передали SOS  за
двести пятьдесят километров в Исиоло начальнику администрации  района,
предупреждая его, что вскоре  прибудут  три  высокородных  младенца  и
нужно приготовить для них удобный деревянный дворец.
   Уже  через  несколько  дней  малыши  освоились  и  стали  всеобщими
любимцами. Пати, их самозабвенная заботливая нянька, честно  выполняла
свои обязанности. Она обожала подрастающих маленьких тиранов и  быстро
прощала  им  все  обиды.  Все  три  львенка  были  "девочки"  с   ярко
выраженной, несмотря  на  ранний  возраст,  личностью.  Самая  крупная
относилась к сестрам снисходительно и добродушно. Мы  дали  ей  кличку
Большая.  Вторая  была  веселой  озорницей.  Она  колотила  лапами  по
бутылочке с молоком и, когда сосала, сладко жмурилась.  Я  назвала  ее
Люстика, что означает "веселая".
   Третья,  самая  маленькая,  была  самой  отважной.  Сестры   всегда
посылали ее на разведку, когда замечали что-нибудь  подозрительное.  Я
назвала ее Эльсой по имени одной моей знакомой, которую она мне чем-то
напоминала.
   В естественных условиях Эльса вряд ли стала бы равной в прайде(У львицы чаще всего рождаются четверо  детенышей.  Один  из  них,  как
правило, умирает сразу. Другой, обычно очень слабенький,  тоже  вскоре
погибает. Вот почему почти всегда встречаются львицы с двумя львятами.
Мать растит детенышей до двухлетнего возраста. Первый год  она  кормит
их, отрыгивая  пережеванную  пищу.  На  втором  году  жизни   детеныши
начинают  участвовать  в  охоте.  Если  они  ведут  себя  недостаточно
сдержанно, мать строго их наказывает. В этом возрасте львята  сами  не
могут убить животное и довольствуются остатками от трапезы взрослых. А
остаются нередко одни лишь крохи, так что вид у львят бывает  довольно
жалкий. Подчас голод берет верх,  и  тогда  они  с  риском  для  жизни
пробуют урвать кусок у взрослых или отделяются от правда. Но охотиться
по-настоящему  они  еще  не  умеют,  поэтому  их  подстерегают  всякие
неприятности. Законы природы суровы, и львы с  первых  шагов  проходят
трудную школу.
   Большую часть дня наша четверка - Пати и трое львят -  проводила  в
палатке, под моей кроватью. Видимо, там  они  считали  себя  в  полной
безопасности. Может быть, это место напоминало львятам их "детскую"  в
расщелине. Они были чистоплотны от рождения и всегда успевали  вовремя
выбежать на песок. Только в первые дни иной раз приключалась  беда.  И
если  лужица  оскверняла  обитель  львят,  они  мяукали  и   потешными
гримасами выражали свое отвращение. Они всегда очень следили за собой,
и от них  не  было  никакого  неприятного  запаха,  разве  что  иногда
чуть-чуть пахло не то медом, не то рыбьим  жиром.  Их  розовые  язычки
были шершавые, как наждак. Когда малыши немного подросли,  можно  было