-- Я не знаю,--  глухо ответил Крок, не поднимая головы и опускаясь  на
стул по другую сторону стола.
     --  Этого  не может быть! --  резко  возразил  Матвей Петрович,  ударив
ладонью по карте.  --  Вы  требуете  от  меня  обязательств,  не  давая  мне
возможности выполнить их!  Это  нелогично. И, наконец,  какая разница  между
информацией  о координатах  и информацией о сроке прибытия? Почему вы первую
можете давать,  а от второй отказываетесь? Типичная противоречивость широкой
славянской души.
     Матвей Петрович с  досадой откинулся на спинку стула, перекинул ногу на
ногу и забарабанил пальцами по столу.
     -- Перестаньте жеманничать и ломаться, Крок! -- решительно продолжал он
после минутного  молчания.  -- Я должен знать  срок. Если вы не скажете,  то
наше соглашение  аннулируется.  И  не только  соглашение. Мы больше не будем
заинтересованы  в вашем благополучии.  Не забывайте, что  все ваши  расписки
старик Абросимов передал в наше распоряжение. И  ваша записка ко  мне тоже в
надежной  сохранности...  Ну!  -- досадливо и с  нетерпением закончил Матвей
Петрович. -- Срок! Срок! Стоит ли ссориться друзьям из-за такого пустяка!
     Крок порывисто встал со стула, быстро прошелся  два раза по  комнате и,
резко остановившись у стола, запинаясь, произнес:
     -- Хорошо... Но я не уверен... Я  слышал, что срок назначен на двадцать
третье августа...
     Словно от  удара электрического тока,  Матвей Петрович привскочил и тут
же медленно опустился  на стул. Коричнево-желтое  лицо его  окаменело, глаза
спрятались под опущенными раскосыми веками.
     --  Вот  как! -- пробормотал  он, видимо с трудом подавляя  волнение.--
Двадцать третье августа? Это... это очень интересно...
     Помолчав, он продолжал уже спокойнее:
     --  Теперь  все  ясно,  любезный  Крок.  Конечно, до  двадцать третьего
августа мы  успеем спять вас с судна. "Леди Макбет" или  другой наш  корабль
даст  вам своевременно знать  об этом...  -- И,  словно  забыв о присутствии
Крока, устремив  глаза в пространство, он медленно и задумчиво повторил:  --
Двадцать   третьего  августа...  Что   это?  Случайность?..  Или  им   стало
известно?..
     Наконец  Матвей Петрович  встряхнулся, взял  карандаш  и,  поиграв  им,
переменил разговор:
     --  Что вы думаете, Крок, делать, когда приедете к  нам? Ведь вы будете
богатым человеком...  --  И,  сдержанно улыбнувшись, добавил: -- Обладателем
прекрасной жены... и не менее почтенного тестя.
     -- Не знаю  еще, Матвей Петрович,--  глухо и неохотно ответил Крок.  --
Может быть, уеду в Америку. Меня неоднократно приглашали туда на работу.
     -- О Крок! -- обиженно сказал Матвей  Петрович.  -- - Если вы  намерены
продолжать  работать, неужели вы  думаете, что  вас,  талантливого инженера,
специалиста по реактивным  двигателям, недостаточно оценят в моей  стране? Я
надеюсь,  когда  вы  поживете у  нас,  вы  перемените  свое  мнение  и  свои
намерения... Ну-с, а теперь  вернемся к делу.-- Матвей  Петрович  наклонился
над картой и продолжал:  -- В следующем,  самом удобном пункте -- Гибралтаре
-- вас будет поджидать...
     Внезапно,  не   закончив  фразы,   он  поднял  голову   и  прислушался.
Встревоженный  Крок повернул лицо к дверям  и замер на месте.  В наступившей
мертвой тишине донеслись отдаленные, чуть слышные шорох и движение.