странное поведение капитан. -- Вы больны?
     --  Виноват,  товарищ  командир!  --  срывающимся  голосом  пробормотал
Скворешня.  -- Помираю... Сам не понимаю... Только поспал немного... Сил нет
вытерпеть...
     Капитан резко  обернулся вслед  за жадным взглядом Скворешни:  за своей
спиной, в углу, он увидел буфет с горой закусок и батареями бутылок.
     Громкий веселый смех прокатился в красном уголке.
     -- Идите! Идите! --  закричал капитан. --  Простите меня, дорогой  мой!
Как я сразу об этом не подумал!
     Он схватил Скворешню за руку и потащил его в соблазнительный угол.
     Скворешня так и лег всем  своим огромным телом на буфет. Мощные челюсти
заработали как рычаги; скрежет зубов, казалось, наполнил все помещение.
     Сгрудившаяся  вокруг Скворешни толпа  с восхищением  наблюдала  за этой
великолепной  работой  своего  как будто вернувшегося  из  небытия товарища.
Никто не  мог удержаться, чтобы  любовно  не  похлопать гиганта по плечу, по
спине,  обнять  за  талию,  заглянуть   ему  в   лицо...  Ему  раскупоривали
бесчисленные  бутылки,   наперебой  подсовывали  полные  стаканы.  Слышались
возгласы, добродушные шутки, радостный смех...
     --  Да не  мешайте  же товарищи!  Дайте  поесть  человеку!  -- он  ведь
действительно страшно голоден!
     -- Ну да! Немножко поспал, и немножко аппетит разыгрался.
     -- М-гм! --  утвердительно мычал под общий смех Скворешня  с набитым до
отказа ртом.
     -- А мы тебя хоронили уже, Скворешня! По первому разряду!
     -- М-гм! -- соглашался гигант, не поворачивая головы, Павлик подлез под
руку Скворешни и не сводил с него глаз, полных любви и восхищения.
     --  Не  давайте  ему  бутербродов!  -- закричал  зоолог,  пробиваясь  к
Скворешне с бульоном  в термосе, за которым он успел  сбегать в  камбуз.  --
После трехсуточной голодовки это  вредно!  Вот,  выпейте  бульону, друг мой.
Будьте хладнокровны.
     Скворешня  резко  повернулся с недоеденным  бутербродом в руках.  Он  с
трудом  проглотил  недожеванный кусок, едва  не  подавившись им, и, не сводя
испуганно остановившихся глаз с зоолога, наконец с трудом прохрипел:
     -- Шо? Шо вы казалы, Арсен Давидович? Трое суток?
     --  Ну  да, мой  друг!  Трое суток! Сон у  вас  богатырский  был, как и
подобает...
     Скворешня  стоял в полной растерянности,  переводя глаза с  зоолога  на
улыбающегося капитана.
     -- Как же это так? -- бормотал он с побагровевшим лицом. -- Да не может
же быть! Что же я... трое суток в нетчиках числился?
     В крайнем волнении он положил недоеденный  бутерброд на буфетный столик
и повернул голову к капитану.
     Тот продолжал улыбаться:
     --  Не  беспокойтесь,  товарищ Скворешня!  Не  бросайте  свою  полезную
работу.  Все  потом  объяснится...  Вы  не  в  нетчиках  числились,  а...  в
покойниках.
     Под  общий  смех,  окончательно  сбитый  с  толку,  Скворешня  медленно
повернулся к  буфету и с  новой яростью набросился  на  закуски, запивая  их
горячим бульоном.
     Из  радиорубки  Плетнев посылал  уже во  Владивосток радостную весть  о