моделях  повседневного  поведения, эстетические  и  этические
каноны  и  т.д.  Однако в своей "превращенной",  субъективной
форме  они  служат  основой для этнического  самоопределения,
выполняя  функцию  символа-маркера  этнической  идентичности.
Территория  ("Родина", "мать-земля"), язык  ("родная  речь"),
государство ("отечество"), жилище ("домашний очаг"),  религия
("истинная-православная"и  "ложная-бусурманская")   -   целая
система      символов,     позволяющая     отделить      свою
этническую/национальную  общность  "мы"  от   других   "они"и
одновременно  дающая ощущение принадлежности  "я"  к  "своей"
родственной общности.
  Этническая идентификация рассматривается рядом авторов  как
многоуровневое   образование.   "Первый   уровень    -    это
классификация   и   собственно   идентификация,    являющиеся
основанием  для  формирования оппозиции "мы  -  они".  Второй
уровень  составляет "формирование образов", т.е. приписывание
этническим  общностям  определенных культурных,  статусных  и
т.п.  характеристик.  Третий - уровень этнической  идеологии,
под  которым  понимается "более или менее связный  взгляд  на
прошлое,  настоящее  и  будущее своей  собственной  группы  в
отношении к иным этническим группам"(см.: [27, с. 10-11]).
  Подчеркивая особую значимость этнической идентификации  для
человека   и   социальной  группы,  английский  исследователь
А.Эпстайн   утверждает,   что   она   "...является   конечной
идентификацией,  которая охватывает меньшие роли,  статусы  и
идентификации"[28,  с.  16].  По  нашему  мнению,  этническая
идентичность носит относительно устойчивый, надситуационный и
слаборефлексируемый   характер   (а   не   произвольный   или
предписанный,  как  у  В. Тишкова [29,  с.  35],  в  отличие,
например,   от   политической   идентичности,   которая    по
преимуществу  ситуационна и рефлексивна. Этим объясняется,  в
частности,  то,  что рост значимости этнической  идентичности
для  многих  граждан  нашей страны не ведет  автоматически  к
росту  поддержки политических сил, выступающих от имени  и  в
защиту  этноса/нации,  или  не приводит  по  крайней  мере  к
становлению массовой устойчивой политической идентификации  с
этими силами (хотя и создает благоприятные предпосылки).
  Однако  характер  соотношения этнических "мы"  и  "они"  не
остается  неизменным  и  определяется не  только  устойчивыми
этническими/национальными авто- и  гетеростереотипами,  но  и
реальными межнациональными связями и контактами. Как отмечает
немецкий  политолог  А. Нойманн: "...идентичность  -  это  не
данность,  а отношение, постоянно формируемое и реформируемое
в   рамках  определенного  дискурса"[30,  с.  349].   Чувство
идентичности  может  либо укрепляться от подобных  сравнений,
либо  подвергаться  разрушению, если какие-то  характеристики
"своих" перестают соответствовать сложившимся представлениям,
а  их  поведение  уже  не отвечает ожиданиям,  основанным  на
прошлом опыте и т.д.
  Отсюда,  отмеченная многими исследователями, исключительная