(Позднее, когда Слинкин  вышел из тюрьмы,  он рассказал мне, что у него
упорно добивались, кто приходил с ним на встречу. Он отвечал, что был один.)
     Время шло.  Дмитриеву удалось  вывести  из  строя несколько миноносцев,
организовав  взрыв  золотников.  Но  тут  я чуть было  не  попался.  Один из
матросов,  которому  был поручен  взрыв, прежде  чем  дать  согласие пожелал
встретиться  с  руководителем  военной организации.  Не согласовав вопроса с
комитетом, я согласился встретиться с ним в садике на Голубиной пяди. Все же
некоторую осторожность  я проявил:  поручил  одному  из  товарищей прийти на
место встречи заранее  и проследить, не привел ли  матрос агента. Оказалось,
привел:  мне  дал это  понять  находившийся в садике товарищ.  Вскоре пришли
Дмитриев с матросом. Я быстро закончил с  ними беседу и ушел. Но  шпик пошел
за мной. Зная  все лазейки в этом районе, я ускользнул от него.  Но  это был
сигнал.  Надо  было  менять  квартиру,  тем  более,  что   Маруся   Фетисова
установила: за моей квартирой следят.
     После освобождения Владивостока матроса-предателя, конечно, арестовали.
     В  районе  Первой  речки  были  расположены  артиллерийские  склады,  в
которых, по агентурным данным, находилось весьма ценное военное имущество, в
частности,  новые  моторы   для  самолетов.  Во  главе  этих  складов  стоял
полковник, который, по достоверным данным, не хотел эвакуироваться с белыми.
Я решил с ним договориться: пошел к нему рано утром, когда он бывал  один, и
прямо предложил ему перейти на службу в  Красную армию. Полковник усомнился,
не провокатор  ли я, но,  когда  я  показал ему мандат, согласился выполнять
поручения  подпольщиков.  В его распоряжении была  небольшая группа  солдат,
охранявших склады. Полковник обязался  не допустить изъятия или  уничтожения
имущества, находившегося  на складах, и в  сохранности передать его  Красной
армии. Я обещал, что он  и его охрана будут приняты на службу в нашу  армию.
По его просьбе я выдал  ему документ, удостоверяющий, что полковник такой-то
выполнял  поручение  подпольного  комитета  сохранять военное  имущество  до
прихода   частей  Народно-Революционной  армии.   Свое   обещание  полковник
выполнил,  имущество  сохранил  и  вскоре,   вместе   со  своими  солдатами,
сопровождал его в Россию.
     А Слинкин наш продолжал сидеть в тюрьме. Во Владивостокской тюрьме было
много политических заключенных, и существовала реальная опасность, что перед
эвакуацией белогвардейцы  их убьют.  Некоторые наиболее оголтелые уже делали
несколько попыток вывести  заключенных из  тюрьмы  и  перестрелять.  Спас их
решительно   воспротивившийся  расстрелу   начальник  тюрьмы,   который   из
Владивостока уезжать не хотел Но, в конце концов,  власть начальника  тюрьмы
не безгранична, и белогвардейцы могли перед самым своим концом силой вывести
из тюрьмы и перестрелять наших товарищей.
     Секретарь Владивостокского подпольного комитета РКП(б)  Николай Горихин
решил  смелым  рейдом освободить всех политзаключенных.  Запасшись  мандатом
комитета  на арест начальника  тюрьмы (в  случае, если тот будет противиться
освобождению политзаключенных)  и  пистолетами, Горихин,  Дмитриев,  Суслов,
Хмелев и я  пошли на квартиру к начальнику тюрьмы.  Мы остались у  двери,  а
Горихин  вошел в квартиру и  от  имени  подпольного комитета  предложил  ему
сотрудничать с Советами.
     -  Чтобы  вас  ни в чем  не  заподозрили, мы, после  того как освободим
политзаключенных,  арестуем  и  уведем  вас,  -  сказал  Горихин.  -  Но  мы
гарантируем вам жизнь и свободу...
     После  некоторого  колебания  начальник  тюрьмы  согласился.  Вместе  с