Сергей Абрамов
Требуется чудо
1
Цирк был пустым и гулким, как рояль, из которого вынули музыку.
- На сегодня - все, - сказал Александр Павлович, - закрыли контору.
- А люки проверил? - спросил инспектор манежа.
- У вас что, иллюзию давно не работали?
- Давно... - Инспектор повспоминал: - Года два уже...
- Оно и видно. Мусора в люках как на свалке.
- Я скажу униформе.
- Не надо. Мои ребята сами уберут.
- Бережешь тайны, старый факир?
- А что ты думаешь?.. Не успеешь оглянуться - сопрут. Тайны у меня на
вес золота.
- Особенно с люками... - усмехнулся инспектор. - Жгучая тайна.
Ассистентку - в ящик, ящик - под купол - трах, бах! - ящик на куски,
ассистентка - в амфитеатре, живая-здоровая... Дураку ясно, что под манежем
- люки. Нам вон пионеры об этом письма пишут...
- Пусть пишут, на то их грамоте учат... А вообще-то, у меня с твоими
люками - полтора трюка. Хочешь - выкину?
- Выкини, будь умным. У тебя и так все трюки - первый сорт, ты у нас
великий волшебник... Кстати, поделись с товарищем по искусству: как это ты
из аквариума песок разного цвета достаешь? И еще сухой... Аквариум же
прозрачный, все видно...
- Значит, не все... Секрет фирмы, товарищ по искусству. Выйду на пенсию
- опишу в популярной брошюре. Для пионеров. Чтоб тебя письмами не
мучили... Ладно, отдыхай до завтра.
- Как же, отдохнешь... - вздохнул инспектор. - Через полчаса -
репетиция у медведей...
- Ну это уж твои заботы. Гляди, чтоб не съели... - И Александр
Павлович, взглянув на часы, поспешил на второй этаж, в личную гардеробную.
До шести - всего полтора часа, а надо было еще успеть заскочить домой,
принять душ, переодеться, купить цветы - лучше всего розы, красные,
шелковые, с тяжелыми каплями воды на лепестках, а в шесть его ждала
Валерия - ровно в шесть, так условились: больше всего на свете Александр
Павлович ценил в людях железную пунктуальность. Здесь, кстати, они с
Валерией сходились... А в чем не сходились?
Если честно, ни в чем не сходились: это-то и было интересно Александру
Павловичу в его новой знакомой. Впрочем, они пока не сравнивали свои
мнения по разным поводам, не выясняли - кто прав, а кто нет, а потому и не
ссорились ни разу за две - да, почти две уже, какой срок, однако! - недели
знакомства, хотя Александру Павловичу и хотелось иной раз поспорить,
пофехтовать. Но к своим тридцати восьми годам он определенно решил, что
всякое выяснение отношений, взглядов на мир или - тем паче! - жизненных
принципов, всякие там споры по этим больным вопросам непременно ведут к
размолвке. Все сие в равной степени относится как к мужчинам, так и к