самодельными латунными заклепками на  широких лацканах,  что на  темно-синей
майке у  него под  курткой красовался побитый временем офицерский "Георгий",
купленный по случаю стипендии у хмурого бомжа в пивной на Пушкинской.
  Отсюда - выводы.

  Итак:
  - А ну,  цыц!  -  заорал он на теток,  и те враз притихли. - Пассажиров
хотите собрать?  -  уже спокойно,  поскольку настала тишина, поинтересовался
Ким.  -  Сейчас прибегут...  Настасья Петровна,  где вы  ее выкопали,  такую
сварливую?..  - и, опережая Танькину реплику: - Ты меня не бойся, красавица,
я тебя если и поломаю, так только в объятиях. Пойдет?
  - Побежит прям,  -  менее мрачно сказала злая Танька, - разлетелась я к
тебе в объятия,  прям падаю...  - а между тем вошла в купе, а между тем села
рядом с  Настасьей,  а между тем протянула вполне приятным голосом:  -  Ох и
выспалась я,  Настасьюшка, ох спасибо, что не будила... Как тебя хоть зовут,
металлист?
  - Ким, - сказал Ким.
  - Кореец, что ли?
  Ким  давно  привык к  "национальному" вопросу,  поэтому объяснил вполне
терпеливо:
  - Русский.  В честь деда.  Сокращенно -  Коммунистический интернационал
молодежи.
  - Хорошее имя,  - все поняла Танька. - Политически выдержанное. Правда,
из нафталина, но зато о ним - только в светлое будущее. Без остановок.
  - Да я туда не спешу. Мне и здесь нормально.
  - А чего ж на наш поезд сел?
  - Он что, в светлое будущее намылился?
  - Куда ж  еще?..  Особым назначением,  улица ему -  самая зеленая...  -
потянулась всем телом,  грудь напрягла,  выпятила -  мол, вон она я, лапочка
какая... - Чайку бы я попила, а работать - ну совсем неохота...
  - Балаболка, - незло сказала Настасья Петровна, плеснула Таньке заварки
в чистый стакан. - Кипятку сама налей.
  Та  вздохнула тяжко,  но  встала -  пошла к  титану,  А  Ким  скоренько
спросил:
  - Настасья Петровна, я ж говорил: я ведь и не взглянул, куда поезд... А
куда поезд?
  Настасья без улыбки смотрела на Кима.
  - Русским же языком сказано: в светлое будущее.
  - Это как это понимать?  -  обиженно и  не без раздражения спросил Ким.
Похоже: издеваются над ним бабы. Похоже: за дурачка держат.
  А  Настасья Петровна сложных переживаний студента попросту не заметила,
сказала скучно:
  - Станция такая есть. Новая. Туда сейчас ветку тянут: стройка века. Как
дотянут, так и доедем. Литером.

  Во-от оно что,  понял Ким,  название это, географический пункт, а вовсе
не издевательство.
  А  почему  бы  и  нет?  Существуют же  терявшие  имя  Набережные Челны.
Существует  уютный  Ерофей  Павлович.  Существует  неприличная  аббревиатура
Кемь...  А сколько ж после семнадцатого года появилось новых названий, ни на