- А если они опять "козла" стучать будут?
   - Не будут, - заверил Кеша, - надоест.
   По   молодости  лет   Кеша  недооценивал  терпения  козлятников  и   их
невероятные игровые способности. Он мог бы и просчитаться, не вмешайся в эту
историю  могучая  и  загадочная сила,  которую  Витька  назвал  телекинезом.
Забегая вперед,  скажем,  что в  ее  названии Трешница не ошибся.  Но лишь в
названии.
   - Пойдем пока ко мне, - сказал Геша.
   - А баба Вера?
   - Баба Вера уехала к бабе Кате в Коньково-Деревлево на весь день.
   Геша  жил  с  бабой Верой в  трехкомнатной квартире и  имел собственную
большую комнату, набитую паяльниками, радиолампами, отвертками, пассатижами,
конденсаторами,  полупроводниками,  и  так далее,  и  тому подобное.  Гешина
комната была предметом вечных ссор с бабой Верой,  которая желала убрать ее,
вопреки Гешиному законному сопротивлению.
   Кроме вышеперечисленных атрибутов ремесла в  Гешиной комнате находились
диван-кровать,  письменный стол  с  дерматиновым верхом,  залитый чернилами,
машинным  маслом,  бензином,  расплавленной  канифолью,  Гешиной  кровью  от
многочисленных производственных травм,  стояло два венских стула, тумбочка и
на ней первый советский телевизор КВН-49.  Телевизор был стар, но работал на
редкость хорошо.  А  японская пластмассовая линза позволяла даже  разглядеть
выражение  лица  знаменитого  хоккеиста  Валерия  Харламова  или  не   менее
знаменитого певца Иосифа Кобзона.  Геша  свой телевизор любил,  холил его  и
нежил,  менял в  нем разные детали и  не  признавал никаких новомодных марок
типа "Темп" или "Рубин", украшавшего столовую Кешиных родителей.
   Еще у Геши был замечательный стереомагнитофон "Юпитер",  который он тут
же  включил,  и  из  двух мощных колонок-динамиков звучала грустная песня на
хорошем английском языке.  Пел некто по фамилии Хампердинк. Ни Геша, ни Кеша
не  знали  содержания  этой  песни,   но  певец  грустил  умело,   а  грусть
интернациональна и  не требует перевода.  Тем более что друзьям тоже было не
слишком весело.
   - Хорошо поет, - сказал Кеша.
   - Мастер, - подтвердил Геша.
   - Не то что наши, - согласился третий голос.
   - Это ты сказал? - спросил Кеша.
   - Нет, - сказал Геша. - Я думал, это ты.
   - Это я сказал, - сообщил третий голос.
   - Кто ты?  -  спросил Кеша,  и  трудно поручиться,  что в  голосе этого
мужественного мальчика совсем не было страха.
   - Ну, я, - раздраженно сказал третий голос. - Не видите, что ли?
   И тут Кеша и Геша увидели некоего старичка.  Старичок стоял в вальяжной
позе  и  смотрел на  Кешу и  Гешу со  снисходительной улыбкой.  Старичок был
малоросл,  одет в  полосатую рубашку с  длинными рукавами и  белые чесучовые
брючки,  давно не знавшие утюга. И белыми-то они были изначально, может, лет
сто назад.  Еще на старичке наблюдались сандалеты,  сквозь которые виднелись
игривые красные носки,  И  вообще,  старичок выглядел как-то  несерьезно:  и
улыбочка эта фривольная,  и периодическое подмигивание левым глазом,  и поза
его. Не говоря уже о самом его появлении.
   Любой рядовой взрослый человек испугался бы невероятно.  Кеша и Геша, к
счастью,  не  были  взрослыми.  Кеша  и  Геша не  вышли из  того прекрасного