- Сорок  семь,   -   быстро  сказал  Петр  Кузьмич,   которому  по  его
общественной должности полагалось знать многое о  доме и  еще  больше о  его
жильцах.
   - То-то и оно. Про телекинез слыхали?
   - А что это?
   - Управление предметами одной силой мысли.  Скажем,  хочу  я  закурить,
пускаю направленную мысль  необычайной силы,  и  сигарета из  кармана Сомова
прямо ко мне в рот попадает.
   Сомов машинально схватился за карман, а Витька засмеялся:
   - Дай закурить.  - Получив сигарету, прикурил, продолжал: - Я-то так не
могу. Это пока гипотеза. А сдается мне, что кто-то из наших ученых хануриков
гипотезу эту  в  дело  пристроил.  И  силой мысли экспериментирует на  наших
костяшках.  Вот так-то...  - Он затянулся и пустил в воздух три кольца дыма.
Четвертое у него не получилось.
   - Ну,  я найду его,  я...  -  Петр Кузьмич даже задохнулся,  предвкушая
победу силы мести над силой мысли.
   - Ну и что? - спросил Витька. - А он тебе охранную грамотку из Академии
наук: так, мол, и так, имею право.
   - На  людях опыты ставить?  Нет у  него такого права!  Пусть на собаках
там, на обезьянах, прав я или нет? - Он опять превратился в привычного Петра
Кузьмича, грозу непорядков, славного борца за здоровый быт.
   И Павел Филиппович, и тихий Сомов, и даже нигилист Витька, для которого
зеленая трешница была сильнее любой мысли любого ученого,  поняли,  что Петр
Кузьмич всегда прав.  Или, точнее, правда всегда на его стороне. И он найдет
этого профессора,  тем более что их  всего-то  сорок семь,  число плевое для
Петра Кузьмича, два дня на расследование - нате вам голубчика.
   Но невдомек им всем было, что не профессор неизвестный стал причиной их
бед,  а  рыжий пионер с  пустячной моделью самолета,  бросивший на  прощание
наивные слова об ужасных последствиях права сильного.


   Глава третья
   КЕША, ГЕША И СТАРИК КИНЕСКОП

   - Ну,  что я  тебе говорил?  -  Геша злился,  он  не  любил,  когда его
унижали.  А  тут его унизили,  еще как унизили,  и  Кешку унизили,  а тот не
понимает или не хочет понимать (вот что значит здоровая психика!).
   Геша привык к мысли,  что у него самого психика малость подорванная. Он
привык к этой мысли,  но ни секунды ей не верил. Сам-то Геша точно знал, что
его нервы -  канаты.  Он знал это точно,  потому что тренинг нервной системы
давно стал его привычным занятием.  Он  мог перейти реку не по мосту,  а  по
перилам моста. Он мог спокойно положить за пазуху лягушку, хотя она холодная
и мерзко шевелится.  Он вполне мог спать на гвоздях и даже спал однажды,  но
вбить их было некуда -  матрас легкий,  и гвозди в нем не держались, поэтому
Геша рассыпал их  на простыне и  проспал всю ночь без сновидений.  Хотя было
жестковато.
   Но  крепкая  нервная  система  Геши  была  тем  не  менее  очень  тонко
организована.  Геша злился,  и лишь крепкие нервы не позволили ему выместить
злость на Кеше, который втравил его в эту позорную и унизительную историю.
   - Что я тебе говорил!  -  повторил Геша.  -  Стену лбом не прошибешь. А